Холодная зима (СИ)

Больше Рицка никого не ждал сегодня. Он даже не думал, что Сеймей появится дома этим вечером. Он вообще не думал о сегодняшнем вечере. Не мог и не хотел. Это была всего лишь привычная обязанность, каких много. Один вечер рождения и смерти последней надежды, и снова всё пойдёт своим чередом. Так скорее бы он уже закончился.

Когда все собрались за столом, мобильник у Рицки в кармане запиликал каким-то новым модным рингтоном, к которому мальчик ещё не успел привыкнуть, и сначала даже не понял, что это ему звонят. На дисплее высветилось имя Рицу-сенсея, и Рицка, поспешно извинившись, вышел из комнаты.

- У тебя так шумно, я помешал? – спросил Минами.

- Просто друзья пришли, - Рицка прильнул к окну.

- Ах да. День рождения. Я только хотел сообщить, что завтрашнее занятие отменяется. У меня командировка.

- А помнится, вы говорили, что завязали с командировками и ведёте сидячий образ жизни, - Рицка усмехнулся. Почему-то ему хотелось сейчас поговорить с ним, а не с друзьями.

- Всё-то ты помнишь. Ладно, уличил. Доволен?

Рицка засмеялся. У Рицу явно было хорошее настроение, иначе он не говорил бы с ним таким шутливым тоном. Этот тон Рицка у него совсем недавно заметил. Иногда он даже замечал, что они говорят, как обыкновенные друзья, на равных. А не так давно Рицу-сенсей заявил за чашкой чая: «Общаясь с тобой, я вдруг резко подобрел, Рицка. Не нравится мне всё это. Такое ощущение, что это ты учишь меня, а не наоборот».

- Когда вернётесь?

- На следующей неделе. А ты не расслабляйся. Учи, что я тебе задал. И хорошо учи. Приеду – устрою тебе экзамен.

- Экзамен? Вы же говорили, что проэкзаменуете меня весной?

- Планы изменились. Ты слишком способный, чтобы возиться с тобой до весны. Мы только зря тратим время и топчемся на месте. Пора тебе проявить свою силу, Рицка.

- Хорошо. Я постараюсь оправдать ваши ожидания.

- Ты не постараешься, а оправдаешь. Понял?

- Да, - Рицка снова заулыбался. И почувствовал вдруг, что этот холодный человек, с которым он проводил долгие осенние вечера, улыбается тоже.

- Ну и конечно, чуть не забыл. С днём рождения, Рицка.

Знакомый трепет в груди стал отзвуком этих слов. Рицка не ожидал, что Рицу-сенсей подобрел настолько, чтобы поздравить его с днём рождения.

- Спасибо. За всё, - сказал он. – И за то, что помогаете мне.

- Не надо благодарить, Рицка. Я ведь уже говорил тебе, что все люди эгоистичны. А мы с тобой эгоистичны особенно, потому что оба жертвы. И помогал я тебе только ради себя. Знаешь ли, даже у меня есть совесть, которая мучает меня по ночам. Поэтому, возможно, я затеял всё это, чтобы искупить свою вину перед Соби-куном.

- За то, что отдали его Сеймею?

- Да. Знал бы, ни за что не отдал. Лучше бы ты владел им, Рицка.

- В таком случае, не так уж вы и эгоистичны, как говорите. Раз вы желали Соби добра, значит, любили его.

- Хватит отыскивать во мне хорошие стороны. От этого я чувствую себя сентиментальным стариком со слезящимися глазами.

- Вы не старик.

- Вот и отлично. Потому что, будь так, я бы бросил преподавание, ибо чувствовал бы себя слабее тебя. А учитель должен быть сильнее ученика.

- Значит, как только вы почувствуете себя слабее, наши занятия прекратятся?

- Конечно. И именно поэтому твой экзамен переносится на следующую неделю.

- Хотите поскорее закончить? Но ведь не может быть, чтобы я уже стал сильнее вас.

- Разумеется, нет. Но станешь, если прекратишь болтать попусту и устраивать посиделки с друзьями. И вообще, я сегодня уже и так наговорил тебе много лишнего. До встречи.

Они попрощались, и Рицка снова убрал телефон в карман джинсов, и улыбка, вызванная словами Рицу-сенсея, растаяла на губах. И он смотрел во двор и на снег, искрящийся в луче фонаря. И он знал, что ему нужно возвращаться к друзьям. Они ждут его. Но теперь было слишком много ответов, которых не было раньше. И эти ответы останавливали его. Теперь он, наконец избавился от этого непонятного ощущения неопределённости, которая всегда появлялась в нём при общении с друзьями. Раньше он не понимал этого своего состояния, а теперь осознал, насколько всё было просто. Просто до боли. Просто они жили в разных мирах. Только и всего. И как бы Рицка ни хотел присоединиться к их миру спокойной будничной жизни обычных людей с обычными проблемами и заботами, он не мог этого сделать. И уже давно прекратил все попытки. Потому что сам он был частью иного мира с холодным голосом Рицу-сенсея и его холодными руками, с запахом зелёного чая в фарфоровых маленьких чашках, с тишиной его полутёмной комнаты и шелестом перелистываемых книжных страниц. С бойцами и жертвами, с именами и заклинаниями, с приказами и битвами, цепями и оковами. Это был его мир, и Рицка наконец-то свыкся с ним и принимал его таким, какой он есть. Ему даже казалось, что он полюбил его.

*

Рицка не ждал ничего хорошего от этого вечера, и вскоре ему предстояло убедиться, что интуиция снова не подвела его. Как только последние гости скрылись за дверью, оставив Рицке прощальные пожелания и пустоту в сердце, вернулся Сеймей в прескверном настроении, а вместе с ним Нисей, от которого несло алкоголем и сигаретами. Нисей вёл себя развязно и кажется, тоже был зол.

Осаму, как всегда оставшаяся помочь Рицке с уборкой, растерялась и постоянно поглядывала на мальчика, ища у него поддержки.

- О, Сеймей, они так похожи! – протянул Нисей, заглядывая на кухню и повиснув на дверном косяке. – Эта девчонка случайно не его боец?

- Замолчи, идиот! – не выдержал Сеймей. – Поднимайся в мою комнату, быстро!

Когда Нисей ушёл, Рицка приготовился объяснять Осаму, что значит «боец», и почему вообще ей пришлось стать свидетельницей этой малоприятной сцены, но Осаму ничего не спросила. Она, ничего не говоря, вытерла последнюю тарелку и хотела поставить её на подставку, но рука соскользнула. Рицка вздрогнул. Он давно не слышал звука бьющейся посуды. С тех пор как Сеймей положил маму в клинику, в их доме было тихо.

Осаму тихонько охнула и склонилась над осколками, бормоча какие-то ненужные извинения. Она была так расстроена, что казалось, сейчас заплачет. Снова он виноват. Снова люди страдают по его вине. Как бы сильно он ни любил их, он не может сделать так, чтобы они никогда не знали боли.

- Я помогу, - сказал Рицка, тоже присев на пол. – Осторожно, не поранься, они острые.

И осколки уже были собраны, а они всё сидели на полу, и Рицка слушал сбивчивое дыхание Осаму. Он знал, что своей близостью заставляет её нервничать. Но это не вызывало в нём чувства вины. И он не понимал, почему продолжает смотреть на глубокий вырез её бледно-голубой блузки, если всё равно не чувствует того, на что Осаму надеется. Или чувствует? Что он вообще чувствует? Ему определённо нравится, когда Осаму рядом, несмотря на это напряжение, а скорее даже благодаря ему. Ему нравится слушать её частое дыхание, ловить смущённый румянец на её щеках, её робкую улыбку. Всего этого он не знал в ней раньше, когда они были только друзьями. Он многих мелочей тогда не знал, а сейчас мог распознать любое изменение её настроения. И это ему тоже нравилось.

- Рицка, не смотри так, - прошептала она.

- Как? – Рицка улыбнулся её трогательному смущению. Ему нравилось чувствовать свою силу перед ней и её хрупкость. Нравились её ушки, которых так и хотелось коснуться. Всё в ней нравилось.

- Пристально.

- Хорошо, не буду, - сказал Рицка и тут же отвернулся, собираясь подняться с пола. Его и самого уже начинала нервировать эта неловкая ситуация, как вдруг Осаму схватила его за рукав и потянула к себе. В её огромных глазах застыло отчаяние. Оно потрясало до глубины души.

- Нет! – воскликнула она громким шёпотом. – Посмотри ещё немного! Не уходи!

Сердце упало. Холодно. Не надо. В висках стучало почти забытое волнение, а мысли приятно путались. Может, ему в самом деле стоит попробовать? Начать нормальную жизнь. Забыть, наконец, его прикосновения. Те отношения, что были у них с Соби, вели в никуда, и в будущем не могли оставить после себя ничего, кроме пустоты и сожаления обо всём, что не сбылось. А Осаму могла подарить ему будущее. И это будущее было бы полным до краёв сияющим светом, искупающим грехи, дарующим избавление. А Рицка так хотел его, этого избавления.