School game (СИ)

— Тебе самому не противно от всего этого? — Галлагер слегка опускает голову вниз, теперь он — всего лишь пешка в этой игре, никак не главный герой. Манипулируют им. Вся школа знает, что они встречаются, но никто, кроме Микки, не знает всей правды. Вся школа — слепые кретины, раз не видят элементарного.

— Перестань, Йен. Меня все устраивает, — Итан лишь пожимает плечами и уже обдумывает их планы на вечер, прикусивши губу.

— Да-да, — монотонно проговаривает рыжий и понимает, что он начинает увядать и быть похожим на живого трупа, из-за этой влюблённости, которая все ещё шляется по коридорам, сидит на уроках, и молчит-молчит, но слов и вправду нет. А что тут скажешь? Приходится смириться с тем, что уже есть и двигаться дальше.

Вышло все до пизды глупо, но пока-что никакого выхода или плана в голове не возникает.

Комментарий к Манипуляция

Огромное спасибо https://ficbook.net/authors/1112630 за подарок, это очаровательно мило!х Люблю вас.

Реебяяят, еще чуть-чуть(ххекхек, вот так все под конец вывернулось), ну а вы что хотели?

Отзывы - и прода!х Следующая глава ПОБОЛЬШЕ, намного. Так что если вы прочли, пожалуйста, напишите свое мнение. Это решает.

========== Нравишься ==========

***

Следующие недели проходили чуть легче. Казалось, что ко всему можно привыкнуть. Йен и так провёл все это время в полнейшем угнетении себя, он сам отталкивал людей, у них с Милковичем могли бы быть отношения. Возможно, не совсем обычные, и приходилось бы скрываться, но сейчас и всего этого не будет. Единственной целью Галлагера всегда стояло делать то, что хочет, а сейчас почему-то захотелось счастья. Это ужасно, и он иногда принимал уже то, что есть — ничего, ведь рыжий сам поддался ужасному искушению, и теперь вселенная будто мстит ему за разбитые сердца других людей, когда его сердце трепещет от вида Микки, который все время с серьёзным и задумчивым видом. Теперь главной задачей было одно: сдать хорошо экзамены. И , как говорится: «Если не хочешь ни о чём думать, ныряй в учёбу с головой». Йен так и делал: всю ночь читал, днём делал домашнюю работу и ещё дополнительную, периодически брал уроки у старшего брата — Филипа, который был в сто процентов уверен, что его младший братец поступит в высшее учебное заведение. Галлагеру это помогало, и его взгляд побитой собаки начал пропадать, в глазах стало больше жизни и уверенности в том, что все происходит именно так, как надо.

— Уже купил костюм для выпускного? — голос Итана был: как заевшая пластинка на старом патефоне.

Урок химии: на который, между прочим, ходит Микки. Все как-то стало совсем по-другому, и теперь опаздывать на урок вошло в привычку брюнета. Он зашёл и покосился на Йена так, будто ему есть что сказать. Внутри все забушевало, как вихрь подняло вверх. Это был первый взгляд в его сторону за все время, с тех самых пор, в столовой, будто бы прошла вечность, и все казалось таким настоящим и искренним. А теперь он сидит с Итаном, который дёргает его за плечо:

— Йен, ты чего? — он смотрит на Микки и понимает, почему его вопрос был проигнорирован.

Но потом спокойно продолжает, будто бы ничего не замечает, не понимает, не хочет, блять, понять. Рыжий делает вид, что слушает весь поток бреда, который говорит кудрявый, а сам берёт в руки телефон с нужным номером, сомневается, ещё раз сомневается, но почему бы и нет? Возможно, это все поменяет, или он сделает ещё хуже. Вот дерьмо. Рыжий крутит телефон в руках ещё несколько минут, и через плечо смотрит на Микки и замечает, как тот смотрит на него в ответ. Все эмоции будто поднимаются наверх. Последняя парта и Милкович — это то, что всегда было нужно. От этого не убежать, не скрыться, не спрятаться за кучей работой, не пытаться доказать себе, мол: «Итан не такой уж и плохой вариант». Воспоминания, даже если их не так и много, зато они больше похожие на фейерверк, который делает взбучку каждый раз, при одном лишь взгляде голубых глаз. И похуй, кто о чём говорит, типа «прошлое — это прошлое», если с человеком хочется будущего, и теперь твои чувства ты ценишь, а не складываешь в огромный ящик, пытаясь запихать куда подальше.

Кому: Микки, 9:45

Хотелось бы поговорить с тобой.

Йен ещё пару секунд смотрит на экран, протирает его подушечкой пальца. Итан начинает устраивать истерики ревности, блять, он такой долбаеб. Будто закрывает на все глаза, будто не понимает, что все в любом случае будет кончено, это лишь дело времени. И Йен нажимает на кнопку, дабы сообщение пошло к самому важному однокласснику. Это ненормально писать смс человеку, который сидит в жалких сантиметрах от тебя. Йен тоже умеет делать такие первые шаги.

Телефон Микки пиликает пару раз о входящем сообщении, и не нужно ходить к гадалке, чтобы понять, от кого это. Брюнет сразу открывает его и пальцы как-то неестественно подрагивают. Он тоже хочет, пиздец, как хочет.

Кому: Йен, 9:46

Следующая физ-ра. Давай в раздевалке.

Милкович отвечает сразу же, без колебаний. И не потому, что он Галлагеровская подстилка. Нет. Он действительно хочет его увидеть, и в этом нет ничего сверхъестественного.

От кого: Йен, 9:48

Хорошо, как все переоденутся и уйдут, жду тебя там.

Оба парня как-то нелепо себя чувствуют. Случится может все, что угодно. Микки и так ведёт себя безумно нервно с тех самых пор, как ебанный Итан поставил свои условия. Лезть в их романтические отношения как-то не особо и хотелось, и злость, которую так старался усмирить Милкович, вылазила каждый раз, когда он видел их вместе; как бы ни старался отводить взгляд, не смотреть, не ревновать — это было настолько бесполезно, что уже хотелось показать, насколько это хуево, когда Микки Милкович злой, но парень тешил себя мыслью, что ещё чуть-чуть. Чуть-чуть, ебанный ты в рот, люди умеют терпеть?

***

— Я соскучился, — голос Йена мягкий и он не может отвести взгляд от лица Микки, которое находилось так близко, что можно рассмотреть все. Каждую мелочь, которой раньше не придавал особого значения.

Микки пропускает через себя нервную улыбку, хочется быть более уверенным, но все летит в пизду, когда Галлагер рядом. Руки чешутся дотронуться до Йена, но все так же безжизненно болтаются. Через гробовую тишину слышится голос одноклассников, и Милкович всё-таки втаскивает Йена в душевую кабинку. Ну и что, что тут узко и не комфортно, а он все ещё с Йеном, зато их никто не запалит. Галлагер слегка опешил от действия, но через пару секунд расслабляет мышцы лица.

— Как подготовка к экзаменам? — спрашивает Микки, и понимает, что не может смотреть в его до ужаса красивые зелёные глаза. Это будет пыткой: потом просто разойтись, и как ни в чём не бывало пойти в разные стороны.

— Сложно, — хнычет Йен, и делает шаг поближе. Здесь так сыро и мокро, но это не самая большая проблема.

— Что у вас там с этим? — ясно, о ком говорит Микки, даже не нужно называть его имя, которое уже вызывает тошноту. Вопрос, который он в любом бы случае задал. От него нельзя было никуда деться.

— Заебался я, — грубо кидает Йен, но когда видит полностью опустошённые голубые глаза напротив, которые будто чувствуют свою виновность в этой закрученной ситуации, продолжает. — Пойдёт, — более мягко отвечает Йен, но в действительности знает, что одно лишь упоминание о Итане может вызвать воспаление головного мозга, потому что каждый раз оно будто ударяет в голову металлической кувалдой.

У вас бывало такое, что хочется сказать человеку всё-всё на свете, а потом, в итоге не можешь подобрать слова и говоришь о чем-то до абсурдности глупом, ненужном, стараясь оттягивать момент до чего-то важного?

Они продолжают разговаривать об экзаменах, о выпускном, тупых одноклассниках, о подработке, которую ему очень ответственно уже подыскивает надзиратель, да это все самая большая чепуха на свете, разве нет? Да.

— Я тоже, — Микки теребит свою футболку. И он неуверен: ему сложнее сказать словосочетание целиком, или просто находиться рядом с этим парнем?