Реабилитация (СИ)

- Весело тут, - подытожил Алекс.

Лежать на диванчике в ординаторской, мне было некомфортно, а еще неловкость предавало и то, что я по прежнему в грязной от дождя форме.

Попыталась встать, и не сразу, но у меня это получилось.

- В комнату проводить?

Он даже не сделал попытки сдвинуться с места. Так было всегда, Александр давал мне возможность совсем справиться самой.

- Нет.

- Голова сильно болит?

- Терпимо.

Хотя, что уж там, мне даже дышать больно, а в голове, словно боксеры тяжеловесы поединок ведут.

- А если не врать?

Зло смотрю на него, вот только нянек мне не хватало. Все врачи ипохондрики*, мы буквально повернуты на своем состоянии. Но это не повод, пациент важнее, Егор важнее. И сейчас я должна переодеться и навестить парня.

- Вик, тебе нужно отлежаться. Щукин подождет.

Смотрю на него с подозрением. Мне вновь начинает казаться, что этот партизан, читает мои мысли, как по учебнику.

- Я сама разберусь.

- Не сомневаюсь.

Алекс все же встает и, уцепившись в мою руку, нагибается, чтобы обуть мои постыдно грязные балетки, на такие же перепачканные ноги.

- А теперь идем мыться.

Пытаюсь трепыхнуться в его руках, но это бесполезно.

- Алекс!

Дергаюсь еще раз.

- Что ты пытаешься, кому доказать?

- Тебе ничего, - огрызаюсь я.

- То то же, мелкая. Я лично пробуду с тобой ближайший вечер и ночь, чтобы ты спала, а не разгуливала по палатам!

Ну как на такого сердиться? Поразительное свойство этого человека, при всем образе мачо, быть удивительно нежным и заботливым, к избранным людям.

- А твоя работа?

- Я отпросился у Соколова. Еще возражения есть?

- С Егором точно все в порядке?

Мне могло показаться, но в глазах мужчины мелькнуло что – то сродни чувству обиды.

- Я стал бы врать о таких вещах?!

Походка у меня и вправду еще не твердая, и самой бы мне подняться на жилой этаж, было бы крайне сложно. Алекс не торопил меня, давая вновь почувствовать почву под ногами. Все же, сложно представить, что есть на этом свете люди, способные так запросто поднять на тебя руку. За всю свою жизнь, я не сделала ничего плохого, ни разу не отказала в помощи, а за это меня могли и убить.

Оказавшись внутри своей комнаты, я ощутила себя хотя бы чуть защищеннее.

- Кто обработал твои раны?

- Оля.

Червячок ревности прогрыз душу, но я быстро его заморила. Скинув часть грязной одежды, я выхватила из комода пижаму и удалилась в душ.

- Тебе помощь нужна?

Донеслось за закрытой дверью, но я предпочла промолчать. В игры Корсакова лучше не ввязываться, все равно всех правил на берегу, он тебе не расскажет.

Голова от холода душа прояснилась, а чистая одежда и вовсе сделала меня похожей на человека.

- Ты пытаешься меня соблазнить вот в этом?

Не успела я выйти из душевой, как схлопотала едкое замечание Александра.

Оглядела себя в зеркало. Короткая серая пижама, состоящая из шорт и топа, бледная кожа, мокрые налипшие на спину черные волосы. Повреждений на голове не видно, лишь легкие синие круги под глазами.

- И в мыслях не было, - устало отбила выпад я.

- Голова как?

- Саш, правда, легче. Не беспокойся.

Находиться с ним одной в комнате привычно, и это пугает. Мужчина для меня больше чем учитель, но и не брат по крови. Да, и конечно, физически он для меня очень привлекателен. Но еще лучше то, что я могу с ним говорить обо всем, не смущаясь, с ним весело, всегда комфортно и легко.

- Прости.

Он понимает за что, но делает ошарашенное лицо.

- За что?

Беру мужчину за руку. Ладонь у него теплая и очень ухоженная, как и все в нем.

- За весь этот спектакль. Этот бред заходит слишком уж далеко.

- Ты хорошенько приложилась головой.

У каждого из нас своя защита. Кто - то бросается в слезы, другие идут напиваться в бар, третье как Алекс вечно шутят и ерничают. Есть и такие, как я. Принимающие вид полной отстраненности, от всего происходящего.

- От меня, не защищайся.

- Что?

Придвигаюсь ближе и обнимаю его. Без намека на секс, просто нам так легче. Так мы чиним друг друга. Взрослый мужчина и маленькая девочка. Я не в силах защитить его, от этой жизни, но я вполне могу, хотя бы немного смягчить его сердце.

*Ипохо?ндрия - состояние человека, проявляющееся в постоянном беспокойстве по поводу возможности заболеть одной или несколькими болезнями, жалобах или озабоченности своим физическим здоровьем, восприятии своих обычных ощущений как ненормальных и неприятных, предположениях, что кроме основного заболевания есть какое-то дополнительное.

Глава 18.

О, Боже мой, а говорят, что нет души! А что у меня сейчас болит? — Не зуб, не голова, не рука, не грудь, — нет, грудь, в груди, там, где дышишь, — дышу глубоко: не болит, но всё время болит, всё время ноет, нестерпимо!

Марина Ивановна Цветаева

Меня мучили кошмары, я куда – то бежала, мне заламывали руки, делали больно, я вырывалась и опять убегала от преследователей. Проснулась я от того, что мокрые от пота простыни налипли на тело, а подушка с одеялом сползли на пол.

В комнате было темно, но я отчетливо видела темную фигуру Корсакова заснувшего в кресле. Часы на тумбочке показывали три ночи. Я не проспала и нескольких часов. Тело болело, голова справа в месте удара, наливалась свинцом, и до нее было больно касаться. Тихо выругавшись, беру с полки телефон и, обувшись, направилась в ванную. Решаю не включать свет, чтобы не разбудить Алекса. Переодевшись и, умывшись холодной водой, выхожу из комнаты.

Коридор был пуст, спустившись этажом ниже, я увидела незнакомую мне еще медсестру, спящую на посту. Должно быть, новенькая, здесь.

Егор спал, хотя по его выражению лица можно было точно сказать, что парню, как и мне, снились кошмары. Но его грудная клетка мерно вздымается, а значит, он как минимум жив. Это странно, за кого - то настолько бояться. А если бы он умер? Всякое ведь бывает. Точно зная об этом, я старалась ни к кому не привязываться. Я просто боялась схоронить свое сердце раньше, своего тела.

Провожу пальцами по краю простыни скомканной у его руки. Страх пробирается иголками под кожу и мне становится очень холодно. Если бы у меня спросили, нужна ли любовь в жизни? Я бы, не задумываясь, ответила, что нет. Любовь болезнь, вирус, паразит. Любовь заставляет совершать вами ошибки, которые бы на здравый рассудок, вы бы никогда не совершили.

Суициды – любовь.

Депрессии – любовь.

Убийства в состоянии аффекта – тоже, любовь!

Однажды моей пациенткой стала тридцатилетняя пышущая здоровьем женщина, которая в один прекрасный день выбросилась из окна. Ее муж умер, в результате длительной болезни, а она не могла жить без него. Я осуждала ее каждый день наших занятий. Как она, взрослый человек могла оставить пятилетнюю дочь, без последней опоры в жизни?

Перевела взгляд на Егора.

А если бы умер он?

Сноп боли разорвал каждое нервное окончание в теле. Нет, я не умерла бы, не наложила бы на себя руки, не стала бы винить весь мир во вселенской несправедливости. Я бы тихо, скуля как дворняжка, день ото дня доживала отведенное мне время.

Я действительно воспитала в себе сильную женщину.

Но, слава Богу, он жив. Пусть не для меня, пусть мне придется все равно отдать его миру, хоккею, Марине. Пусть!

Но он будет жить, он будет стоять на ногах.

Склонив голову на бок, улыбаюсь темноте. Правду говорят, если долго вглядываться в бездну, бездна начинает вглядываться в вас. Вот и сейчас, я ощущала незримое присутствие высших сил, здесь и сейчас творилось какое – то древнее таинство. Касаясь его кожи, моя голова переставала болеть, а из тела уходила усталость.

Николай Константинович, всегда говорил, - у тебя золотые руки, девочка, но ты не понимаешь одного, исцеление, происходит только любовью!