Реабилитация (СИ)

- Так как? Не находите, что вы староваты для него?

Ее раздражает то, как спокойно я реагирую на ее слова. А я все же медленно закипаю, уже двадцать минут, я трачу на бестолковую девицу, которой больше нечем занять себя.

- Марина, проще, сказать, что ты хочешь и не тратить, ни свое, ни мое время.

- А вы значит такая занятая?

То как она – выкает мне, выглядит презрительно, но я сглатываю и это. Не хватало еще ругаться с малолетками в пределах больницы.

- Да, я занята.

- Послушай!

Она хватает меня за руку, и это последняя разрешенная на сегодня ошибка для Марины Касаткиной. Реакция у меня хорошая, жизнь может быть хорошим инструктором. Я выворачиваюсь из-под ее руки и с легкостью отталкиваю девушку от себя.

- Хватит!

Наконец и мой тон ее пугает.

- Еще шаг и я вызову охрану. Это элитное лечебное заведение, девочка, ты же не хочешь быть выкинута как кошка на улицу?

- Ты еще пожалеешь!

Она действительно по-кошачьи шипит и, толкая меня плечом, уходит.

Я так и знала, день не задался с раннего утра, с плохо сваренного кофе, с плохого сна, с синяков под глазами и отравлением реальностью.

Глава 21.

Настоящая любовь, как у них, требует безумных поступков. Она заставляет рисковать, будоражит кровь. Она похожа на безумие. И поэтому только риск, безумие может ее спасти. Иначе им не помочь.

(Rebelde way)

- Эй!?

Меня окликнули со спины, и я нервно дернулась в сторону. Что – то в последнее время, нервы совсем ни к черту!

Резко отшатнувшись, я больно ударяюсь плечом о стену. Похоже, не только нервы, но и координация у меня хромает.

- Вик, ты что?

Корсаков, попытался взять меня за руку, но я отдергиваю и ее. Это лишнее.

- Нервы.

- Кто это был?

Он указывает рукой в сторону удалившейся девицы. Дурная манера, у Саши, лезть во все мои дела. Кто он мне, чтобы вот так просто в больничном коридоре устраивать допрос. Не брат, не отец и никак не любовник.

- Марина.

- Какая Марина? – не понял мужчина.

- Девушка Егора, - с вызовом бросаю я.

Алекс стоял в нескольких сантиметрах от меня, так что ощущалось его дыхание с запахом ментола, терпкий дезодорант, и даже кожей чувствовалось, как от его вдохов и выдохов поднимаются волосы на моей челке.

- Что она хотела?

- Вероятно, пробить мне голову.

Корсаков хмурится еще больше, и вновь пытается взять меня за руку. Какие же они эти мужчины, удивительно непонятливые. Неужели так сложно уловить фибрами своей души тот момент, когда женщина вопит оставить ее в покое?

- Вик, да в чем дело?

Отталкиваюсь от стены и делаю несколько шагов в сторону. Старательно воздвигая между нами рамки, да поздно.

- Я уже не восемнадцатилетняя студентка, Алекс. Меня не нужно воспитывать и наставлять. Мне двадцать пять и я не глупа, согласись. Я могу справиться с проблемами и без твоего личного вмешательства.

В его взгляде проскальзывает что – то неуловимо напоминающее агрессию. Хочется верить, что мне показалось, но все же.

- Что?

Ему удается схватить меня за руку и потянуть на себя. Он сильнее, и от этого становится страшно. Наверняка останутся синяки на бледной коже. Как это потом объяснять окружающим, не понятно.

- Что с тобой происходит?

Он никогда не повышал на меня голос прежде, и сейчас я пугаюсь от перемены его тона.

- Алекс, - предостерегающе шепчу ему.

Я повожу плечом, но он отталкивает меня к стенке и припечатывает своим телом.

- В какие игры ты играешь, маленькая?

От неожиданно резкой близости его губ, перехватывает дыхание.

- Ни в какие, - а сама пытаюсь раствориться в бетонной стене, ставшей для меня и опорой и ловушкой, потому что каждое мое слово и шевеление губ, приближает меня к его губам. А вместе с этим к краху.

- Ой, ли?

Я не выношу давления, а сейчас позиции жертвы, тем более.

- Иди к черту, Алекс!

Толкаю его, но перехватив одной рукой оба мои запястья, другой он с ревом ударяет о стену, в считанных миллиметрах от моего лица. Я жмурюсь и позорно вскрикиваю от неожиданности.

- Еще раз повтори, куда мне идти?

Молчу. Впервые я начинаю понимать, что этот мужчина действительно опасен и все что мне говорили о нем, чистейшая, правда. Он может быть агрессивным, бабником и он склонен растаптывать неугодных ему людей.

- А, Волкова?

Я просто не хотела его терять, поэтому и закрывала глаза, на все неуважение проявляемое Александром Корсаковым по отношению к другим людям. А зря. Если он был на такое способен с другими, на что же он способен по отношению ко мне?

Его сжатый кулак так и припечатан к стене, в области моего лица, под ним зажата прядь черных волос, я как бабочка припечатанная булавкой коллекционера.

- Девушка, у вас все в порядке?

Раздается за спиной Саши мужской голос, и тот напоследок сверкнув на меня глазами, разжимает хватку.

За нами наблюдает мужчина на вид лет тридцати пяти, не высокий брюнет с тонкими усиками. Невероятно добрые и понимающие карие глаза смотрели на меня выжидательно, спускаясь с взволнованного лица на бейджик.

- Виктория Юрьевна? Как раз вы мне и нужны. Макеев Сергей Петрович.

Я искренне улыбаюсь в ответ.

- Тренер?

Егор мне про него все уши прожужжал и именно таким я, и представляла мужчину, мягким, но волевым.

- Корсаков Александр Сергеевич.

Оживает Саша, подле меня и вновь устанавливает для окружающих свои правила. Тренер пожимает руку врача, с меньшим удовольствием, чем мою ладонь и смотрит на него осуждающе с ноткой пренебрежения во взгляде.

- Да, тренер. Мне можно навестить Егора Щукина?

- Разумеется, пойдемте, я провожу вас.

На автомате я делаю шаг в холл, но Саша меня все еще держит.

- Учти, мы не закончили, - шепчет мне он в самое ухо и идет в другом направлении. Этот человек никогда не потерпит неповиновения.

До палаты Егора мы доходим в молчании. Признаться, мне стыдно, за сцену, что я и Саша устроили в коридоре и я благодарна мужчине за то, что он проявляет понимание и оценивает всю деликатность ситуации.

- Сергей Петрович?

Я останавливаю его у самой палаты.

- Можно просто Сергей?

Невольно подмечаю золотой ободок кольца на его правой руке.

- Сергей. Егор подросток и вы лучше меня знаете, что из колеи их может вывести все что угодно. Я верю, что вам удастся подобрать слова, которые подбодрят Егора, а не наоборот.

- Вы умная девушка, Виктория Юрьевна.

- Просто, Вика. Пойдемте.

Егор спит и, глядя на его умиротворенное сном лицо, мне жалко его будить. Макеев смотрит на меня вопросительно и с такой отцовской заботой за этого парня, что я понимаю, он сможет помочь мне с Егором. Тихо подойдя, кладу ладонь на плечо парня, и слегка тормошу его, пытаясь разбудить.

- Егор.

Парень сонно, перехватывает мою ладонь и подносит к губам.

- Вика.

Слишком нежно сказано, и присутствующий здесь мужчина, не глуп, чтобы этого не заметить.

- Егор.

По позе человека, можно многое понять. И вот так сильно расставив ноги и скрестив руки на груди, Макеев выдает себя уверенным и твердо знающим жизнь, настоящим мужчиной.

Секунда и Егор весь подбирается, пытаясь встать навстречу тренеру.

- Сергей Петрович? А на кого вы оставили ребят?

- Я ненадолго, Егор. Как ты?

Пытаюсь встать, чтобы оставить их наедине друг с другом. Мужчины продолжают разговаривать, но Щукин так и не отпускает моей руки. Его прикосновение, не меньшей силы, чем хватка Корсакова, но при этом ни сколько не причиняет боли.

- Егор, поговорите, а я пойду.

- Вы нам не мешаете, - перебивает меня парень.

А вот Макеев проходится по нашим сомкнутым рукам как сканер, и легкая ухмылка передергивает его тонкие губы. Все понял! Проносится у меня в голове, но при этом я перестаю видеть в этой ситуации что – то ужасное. Может и потому, что его взгляд скорее понимающий, чем осуждающий.