Реабилитация (СИ)

- Это тромб?

- Эмболия.

Мы ничем не могли уже помочь. Смерть под такой маской, съедает почти мгновенно.

- Вика, ну сделайте же что-нибудь.

Девушка была на грани истерики, а подъехавший на ручном приводе Егор, смотрел на нас во все глаза.

Мужчина умирал. Дело минут, а может и нескольких секунд. Оглядела его тело, повязка на бедре, костыль. Должно быть перелом бедренной кости, и как отсроченное осложнение операции, оторвавшийся тромб. Эмбол попадает в сердце, или легкие, это уже установит вскрытие и идет мгновенная закупорка кровотока.

И все. Смерть.

- Тише.

Я рывком обнимаю медсестру, пытаясь от нее скрыть своим телом еще не остывший труп на лавке. В этом нет ни чьей вины, так видно на роду ему написано.

- Вика.

Егор пытается встать, но я отталкиваю его назад. Поспевают вызванные Яной по срочной связи врачи. Им объяснять ничего не стоит, картина, как говориться, на лицо. Мне что – то говорят, я отвечаю, хлопают по плечу. Вот так всегда, более старшие коллеги, думают, что мне нужна поддержка.

Отнюдь.

Я стою с холодным сердцем и ледяными руками. Яна рыдает, Егор в шоке, а в моем теле абсолютная, звенящая пустота. Увы, смерть больше не производит на меня сильного впечатления.

Ее шанс упущен, слишком часто она являла мне свой лик.

Яна уходит вслед за санитарами, кому – то нужно оформлять труп. А я, молча, сняв инвалидную коляску Егора с тормоза, качу подальше отсюда. Возвращаться не хочется, но и касаться парня руками, которыми только что трогала труп, казалось кощунственным.

- Вик, остановись.

Не задумываюсь, выполняю его желание, крутя каталку так, чтобы он мог видеть меня, сидящей на скамейке.

- Я даже спрашивать не хочу.

Парень отгораживается от мира. Такого привычного, обыденного для меня мира.

Киваю. Мол, не спрашивай, правильное решение.

- Что такое эмболия?

- Присутствие в крови частиц, не встречающихся там, в нормальных условиях, вызывает окклюзию, то есть закупорку сосуда с последующим нарушением местного кровоснабжения. Может происходить в результате травм, переломов, у мужчины было сломано бедро.

- И часто так?

Егор неопределенно взмахнул руками и уставился на свою поврежденную ногу.

По телу прошло дрожь. А что если бы этот парень, лежал там, на лавочке, а я бы стояла рядом как статуя, памятник самой себе.

- Не часто, но случается. В твоем возрасте реже.

Трет виски, да так что кожа под его пальцами начинает краснеть.

- Егор, - отнимаю его руки, зажимая в свои ладони.

Жаль что я настолько ледяная, и не в силах согреть его.

- Не думай об этом. Пожалуйста, это не твоя головная боль.

Закусывает губы и вдруг рывком притягивает меня к себе, обнимая. Он теплый и вкусно пахнет. А еще он большой, много выше и крупнее меня. В его руках удается расслабиться и, закопавшись озябшим носом в ворс его свитера, становится возможным дышать. Руки сами собой, обвились вокруг его талии и я тихо вздохнула.

Ладони парня, спустили резинку с моих волос и начали медленными массирующими движениями растирать голову.

- Как ты живешь в этом?

Скорее почувствовала, чем услышала я его шепот в свои волосы.

- Уже, довольно просто.

- Вик, но зачем? Ты дьявольски красивая, высокая, умная. Ты могла стать кем угодно, а вместо этого ты здесь, вечно борешься с вещами и явлениями, которым просто невозможно сопротивляться.

Я отрываюсь от его тела и поднимаю на взгляд. Наши лица совсем близко и так хочется поцеловать его. Мы так многое теряем. Завтрашний день, может попросту не наступить. Каждый из нас может, умереть во сне, так и не проснувшись.

Он ждет моей реакции, каких - то действий, а я просто немею всем телом. Я не могу целовать, но и не могу отстраняться. Я хочу жить, хочу вновь научиться чувствовать, хочу быть как все. Егор прав, я давно продала душу, взамен на малые умения, выживать.

- Ты достойна большего.

На секунду прикрываю глаза. А что если жизнь дает мне это – большее, а я противлюсь?

- Я не хочу большего, Егор! Это мой путь, это моя жизнь. И ради того, чтобы идти по своему пути, нужно всегда чем - то жертвовать.

Я в последний раз провожу ладонью по его колючей щеке. Такое приятное прикосновение, колкое до самого сердца.

Нас может не быть.

Мы можем видеться в последний раз.

Я вновь вступила в спор со смертью, а она не терпит неповиновения. Что если костлявая старуха, захочет наказать меня, отняв Егора?

Смотрю в его голубые глаза. Густые черные ресницы. Растрепанные пшеничные волосы. Серо – зеленый свитер крупной вязки. Достаточно пухлые, потрескавшиеся губы.

От него пахнет медом и лимоном, такой шампунь я собственноручно купила ему в гипермаркете. А еще от него пахнет больницей, этот запах куда привычнее, и роднее для меня. Он мой, от кончиков волос до больничных тапочек. Парень как моя большая кукла на ниточках, что хочешь, то и делай. Ощущение опьяняющей власти, над его телом и душой, и в то же время, он достаточно умен и горд, чтобы иметь возможность сопротивляться.

Меня начинает знобить, то ли я прихожу в себя, то ли от холода. Зов плоти становится непереносимым, каких усилий стоит оторвать от него руки. Пальчик за пальчиком, складывается ощущение, что мы друг с другу сцеплены клеем.

Голубые, какие же они чертовски голубые, у него глаза!

- Прости.

Быстро шепчут губы парня, и все же накрывают мои.

Чей – то стон, думаю что его, а потом дерзко понимаю, что хрипит моя душа. Еще теснее казалось было прижать меня невозможно, но кости все же выдерживали его натиск. Губы начинали болеть, во рту помещался уже не только один мой язык.

- Егор, - я выдыхаю его имя.

Открыв глаза, понимаю, что парень и не думал закрывать свои, тщательно наблюдая за моей реакцией. Что – то вдруг изменилось на дне голубых водопадов, и он резко ссадил меня с себя на скамейку.

- Алекс.

Его губы были в моем малиновом блеске, мои по ощущениям, распухли. Нельзя было оборачиваться, но пришлось.

Александр стоял метрах в двух от нас, опустив руки в карманы халата и молча, созерцая представшую перед ним картину.

- Мне рассказали о случившемся.

Киваю.

Егор молчит, но руки моей не отпускает.

- Вика, я вызвал Олю, за парнем приедут. У нас внеочередная планерка, пойдем.

Руке вдруг становится холодно и, чувствуя спиной голубой взгляд, я переступаю грязными балетками по тротуару, в нескольких сантиметрах от начищенных туфель Корсакова.

- Несоблюдение условий договора малыш, - шепчет мне Александр.

Не поворачивая головы в его сторону, так и иду по намеченной траектории.

- Давай, не сейчас, Саш!

Глава 16.

Если про любовь, то нужно было оставаться с той девушкой, с которой просидел у костра, до самого утра в 18 лет, которая нежно гладила твои волосы, думая, что я не чувствовал, не замечал. А я всё чувствовал, и всё замечал, и хотелось умереть возле неё - такое было счастье. А теперь вся любовь ушла в слова, в выяснение сути. Сути чего? когда ты взрослый, кто будет гладить твои волосы?!

Дима Привет.

- Вы целовались, Вика.

Стыдно не было, но было жутко неловко. Я не имела права, так равнодушно вести себя с этим человеком. Равнодушие ранит, хуже любой другой боли. Корсаков достоин большего. Насколько я знала, Алекс не был женат, постоянные романы на работе, да. Благодарные пациентки, толпами ходили за красавцем врачом. Но все эти романы были столь мимолетными, что я его ближайший друг не запоминала имен, ни даже лиц. Только наши с ним отношения, длились больше года. Они начались ровно на мое двадцать четвертое день рождение, когда мы оба выпили шампанского и мне начало казаться, что лучше его мужчины и нет. А расстались мы в новогоднюю ночь, я увидела, как он флиртует с пациенткой, и просто нашла повод порвать с ним.

- Целовались.

Подтверждаю я очевидное для нас обоих. Интересно, а что чувствует Алекс? Внешне я его точная копия – осторожная, всегда собранная, подчеркнуто вежливая. Но все это лишь внешний лоск, а что плещется у мужчины внутри? Ведь он любил меня по своему, это я точно знала. Но насколько сильно, одному ему, да Богу известно.