Вот это поворот! (СИ)

Вот и закручивается эта история, девушка влюбляется в призрака, а коснуться его, естественно, не может. И вот, влюбились они, а дальше…

Что было дальше Гермиона читать не стала, так как от такого чтива её пробрало спать и безостановочно зевать. Но тут в гостиную вошли сестрички Патил и, заметив в руках у девушки пьесу, тут же кинулись к Гермионе.

— О, Боже, это же моя самая любимая пьеса! — восхищённо кричали девушки. — Завтра будут пробы, я так хочу попробоваться на роль Клоринды!

— Интересно, а кто же будет Эдмундом?

— А кто — Натаниэлем?

Переговариваясь, девушки скрылись.

«И что они все нашли в этой писанине?» — фыркнула Гермиона.

Ночью девушка поболтала с Джинни насчет пьесы. Джинни тоже посчитала пьесу глупой, но ей приходилось как-то читать её вместе с Флер, и потому она знала этот «шедевр» наизусть. Девушки хохотали, гадая, кто же станет пробоваться на эту постановку.

Утром, на пробах в воскресение, оказалось, что желающих очень много. Гермиона сразу сказала, что участвовать не будет, и потому взялась работать статисткой — следить за постановкой, помогать режиссеру и всё такое прочее. С нескрываемым раздражением она смотрела на глупцов, выходивших на сцену. Гермиона бы с удовольствием поучаствовала в этом, не будь пьеса такой тупой.

После проб определился актерский состав. Лаванда Браун играла Клоринду — она очень подходила по типажу, — главного злодея Эдмунда играл — кто бы мог подумать? — Эрни МакМиллан, а вот роль Натаниэля — парня-призрака — досталась Драко Малфою. «Какого чёрта он вообще полез в эту постановку?» — гадала Гермиона и вскоре получила ответ на свой вопрос.

— Грымза заставила, — буркнул парень, глядя на светившуюся от счастья Лаванду. — Лучше удавиться, чем участвовать в этом фарсе.

И на мгновение Гермиона даже посочувствовала ему, — правда, сочувствие испарилось, едва он вальяжно спросил:

— А ты почему не участвуешь? Я думал, ты будешь в первых рядах претендентов на роль этой девицы.

— Я, к твоему сведению, в подобных постановках не участвую, — заявила Гермиона.

На следующий день все отправились на матч Гриффиндор-Слизерин. Полумна снова порадовала всех своей знаменитой шляпой с головой льва, крутившийся вокруг девушки Невилл то и дело отвешивал неловкие комплименты. Проходившая мимо них Гермиона не смогла подавить улыбки. Какие же они всё-таки милые!

Потом она с грустью подумала о себе и своём одиночестве и упрямо стиснула зубы. Нет уж, плакаться она из-за этого никому не станет! И ребёнка сама воспитает. Это даже лучше, чем если бы она знала имя отца. Ведь им мог оказаться кто угодно — да хоть тот же Симус Финниган, сейчас на пару с Дином подшучивавший над Лавандой. Хотя, нет, он бы ни за что не провёл с ней ночь. Никто. Никто из Хогвартса не стал бы развлекаться с Гермионой Грейнджер! Да что там, даже встречаться… Даже Рон, Рон, по которому она столько сохла, не подавая виду, и тот считает её лишь справочником по домашнему заданию. Всё-таки глупо думать, что кто-то из Хогвартса — её первый мужчина. Нет, нет, нет!

Снова подступала истерика. Гермиона уселась на трибуну, смаргивая слёзы, подальше от весело шумевшей компании гриффиндорцев. Куда уж ей, серой мышке, книжному червю, синему чулку до признанных красавиц! Привлечь внимание она смогла только в клубе в обличье какой-то секс-бомбы. Смешно, ей-богу.

Между тем на поле вышли капитаны команд, Гарри пожал руку какому-то слизеринцу, имени которого Гермиона не знала, и четырнадцать игроков взлетели над полем. Близнецы помахали весело галдящей трибуне, но Гермионе отчего-то хотелось верить, что этот жест предназначался только ей. Девушка прогнала глупые мысли и заставила себя проявить заинтересованность — квиддич она не любила, но должна была смотреть и поддерживать команду. Где-то среди игроков мелькал Драко Малфой, но Гермиона старалась об этом не думать. Поведение слизеринца вообще ставило её в тупик. То он был непривычно вежлив с ней (ну, как непривычно — просто не называл грязнокровкой и разговаривал спокойно, а не манерно растягивая слова), то в точности наоборот проходу не давал глупыми шутками.

Игра началась. Гермиона не прислушивалась к комментатору, коим был назначен какой-то когтевранец, полностью уйдя в свои мысли. Очнулась она лишь когда в опасной близости от неё просвистел посланный слизеринским загонщиком бладжер. Послышался крик кого-то из близнецов, и тот помчался следом за слизеринцем. Пролетая мимо Гермионы, парень ухмыльнулся ей, отчего она почувствовала хлынувший куда-то в область сердца поток солнечного счастья. Она одернула себя за подобные мысли и заставила себя не сверлить взглядом братьев.

Рон кружил у вратарских ворот, на удивление неплохо справляясь со своими обязанностями. При его виде Гермиона ощутила ноющую боль где-то внутри. Она столько любила его, а он ничего не замечал. И все намеки как горох об стенку. Гермиона устала от этого, смирилась, старалась вести себя как обычно, памятуя слова Джинни о том, что ей тоже пришлось пройти через это, и в итоге она дождалась Гарри.

Едва только Гермиона подумала о Гарри, как ловец пронёсся мимо неё, следуя за Малфоем, явно разглядевшим снитч. Гермиона даже приподнялась на месте, пытаясь разглядеть, что же происходит.

Но вот Гарри выхватил снитч прямо из-под носа слизеринского ловца, и игра закончилась со счетом 180:50. Сокрушительный разгром!

Вся ало-золотая трибуна тут же ринулась вниз, к команде, а Гермиона, игнорируя всеобщее ликование, в одиночестве двинулась к замку, снова ощущая себя ненужной. Не захотев идти на ужин, девушка устроилась в Общей гостиной в самом углу, подальше от неизбежного веселья, что вскоре должно было начаться в комнате, и снова уткнулась в пьесу, иногда хихикая, представляя, через что придётся пройти слизеринскому хорьку.

Рядом с девушкой свернулся Живоглот, его мурлыканье убаюкивало, и Гермиона постепенно заснула. К тому моменту в гостиной уже набрался народ, раздавались весёлые выкрики, рекой лилось добытое близнецами сливочное пиво. Гарри и Джинни, выслушав похвалы за отличную игру, ускользнули в укромное местечко — побыть наедине. Близнецы показывали свои фокусы и новые разработки для магазинчика под хохот заказывавшей ту или иную демонстрацию ребят.

Заметив дремавшую в кресле Гермиону, один из близнецов незаметно подобрался к ней и пощекотал босые ступни кончиком пера. Девушка тут же взвизгнула и проснулась, недоумённо смотря на рыжее недоразумение, выглядывавшее из-за её ног.

— Чего тебе? — зевая, осведомилась Гермиона.

— Что это ты не веселишься со всеми? И почему мы до сих пор не слышим хвалебные речи вроде «Вы шикарно играли!» или «Это было потрясающе!»?

— Всё и так уже за меня сказали, — хмыкнула Гермиона, собираясь встать с места. — Закругляйтесь давайте, спать уже пора.

— О, режим строгой старосты активирован? — пошутил парень (Гермиона так и не поняла, кто это был из близнецов). — Ты себя как чувствуешь?

— Прекрасно, — отозвалась девушка, снова зевая. — Только спать хочу. Спокойной ночи.

— Сладких снов, — пропел парень, глядя, как пошатывающаяся после сна Гермиона поднимается в спальню.

— Мисс Грейнджер, мисс Грейнджер!

Едва только девушка вошла вместе с классом в оранжерею, как профессор Стебль бросилась к ней, раздвинув толпу учеников. Гермиона удивлённо посмотрела на преподавателя, гадая, что же случилось.

— Лаванда Браун в больничном крыле! — взволнованно сообщила женщина, и Гермиона почувствовала, что ей сейчас предстоит услышать ещё одну неприятную новость. — Нам нужен кто-нибудь, кто сможет её заменить.

— Я не стану этого делать, — вырвалось у девушки, и стоявшие рядом слизеринцы хохотнули.

— При чём здесь вы, мисс Грейнджер? — удивилась профессор, и Гермиона залилась краской. — Я просто хотела попросить вас переделать костюм Лаванды для Парвати Патил, которая согласилась её заменить. Вот и всё. Кто бы пригласил вас на эту роль? — фыркнула женщина, и Гермиона снова услышала издевательский хохот слизеринцев.