The Beginning of the End (СИ)

Белла виновато подумала, что они, кажется, подняли хозяев раньше обычного. Или у них сегодня выходной день - ведь у бизнесменов свободный график…

А потом англичанка с изумлением осознала, что Меила ведет себя, словно ничего не случилось, - словно принимать гостей из прошлого для нее обычное дело; или она видела еще большие чудеса, чем это. Хотя, должно быть, видела.

- Заходи, - Меила, не вставая с кресла, протянула тонкую руку. Будто она и Беллу тоже знала целую вечность.

Белла шагнула в комнату; она вдохнула аромат мирры и гвоздичного масла и остановилась, не решаясь сесть.

- Я оставила малышку с Седриком… С моим старшим, - пояснила англичанка, будучи не вполне уверенной, что Меила запомнила имена ее детей. - Но нужно, чтобы за Эдвиной смотрел кто-нибудь, кроме меня, вы понимаете…

Египтянка кивнула.

- У нас есть старая Фатима. Она нянчила нашу дочь и детей моей служанки. И она научена работать, не задавая вопросов.

Белла ужасно смутилась.

- Если это вас обременит, то…

Хозяйка подняла руку.

- Я не хочу, чтобы с кем-нибудь из твоих детей произошло несчастье в моем доме.

Она встала с кресла, отбрасывая назад прямые черные волосы; потом быстро заплела их в косу, перевязав красной бархатной лентой.

- Я сейчас приду.

Меила быстро удалилась в ванную.

Белла осмотрелась, не двигаясь с места; ее разбирало любопытство пополам со страхом. Она попыталась рассмотреть корешки книг в застекленном шкафу; потом медленно приблизилась к нему.

“Маргарет Митчелл. “Унесенные ветром””, - прочитала она одно заглавие. Наверное, что-то из новейших женских сочинений, подумала англичанка.

Но только она коснулась латунной ручки, как Меила вернулась.

Белла отдернула руку, чувствуя себя вором. Меила, которая смыла с лица маску и сияла душистой свежестью, только рассмеялась. Похоже, ей было приятно застукать гостью на месте преступления.

- Там мои любимые книги. Раньше я держала их в спальне, но моему мужу требуется слишком много специальной литературы, которая их вытеснила, - сказала египтянка. - Я люблю историю в художественном аспекте.

Белла удивилась. Вот уж чего она не ожидала от женщины, которой три тысячи лет…

- Исторические романы?

- Вымысел помогает придать прошлому новый смысл. Каждый раз новый, - оживленно сказала египтянка. - И даже неважно, правда описанное прошлое или вымысел: главное, как то, что ты читаешь, преломляется в твоей собственной душе…

Тут она словно бы спохватилась. Улыбнулась Белле, снова надевая маску любезной родственницы.

- Я сделала распоряжение Фатиме, она покормит твою девочку и поиграет с ней. Но я бы не советовала тебе бросать ребенка с нашей нянькой слишком надолго.

- Ну конечно, нет, - сказала Белла.

Она не знала - то ли Меила сочла ее нерадивой матерью; то ли предостерегает против мусульманского влияния, которому Эдвина могла подвергнуться в обществе Фатимы.

Меила посмотрела на часы, брошенные на столике.

- Мы обычно не собираемся на ланч, у нас, как правило, в это время у каждого свои дела. Я предлагаю тебе поесть со мной.

- С удовольствием, - сказала Белла; может быть, немного поспешно.

Она ощутила себя так же, как когда-то в обществе Тамин. Между нею и Меилой начала возникать такая же почти физиологическая общность, которая заменяет женщинам дружбу…

А потом Меила сделала то, что изумило Беллу. Она присела к своему письменному столу и надавила на вделанную в него кнопку, замаскированную невысокой японской ширмой.

Египтянка обернулась к гостье, широко улыбаясь; и неожиданно подмигнула.

- Небольшое техническое усовершенствование.

Скоро явилась Роза, которой госпожа приказала подать ланч на двоих. А Белла подумала, что такой электрический звонок, конечно, проведен только в эту комнату. Меила установила связь между собою и горничной, с которой ее тоже соединяли особые отношения.

Пока Роза отсутствовала, Белла вдруг вспомнила о важнейшем сегодняшнем происшествии.

- Послушайте… Послушай, - сказала она, решившись перенять свойский тон хозяйки. В конце концов, они были теперь невестками. - Я у вас сегодня, когда разбирала вещи, обнаружила, что моя кошка пропала.

У Меилы, расслабленно сидевшей в кресле, приподнялись брови.

- Да?..

- Да, - горячо сказала англичанка. - Я сперва думала, что это может быть Фэй… Ты не боишься, что кто-нибудь воспользуется этой магией?

Меила на несколько мгновений напряглась; потом решительно качнула головой.

- Это не Фэй. У моей девочки достаточно мозгов… и она видела достаточно необычного в своем настоящем, чтобы экспериментировать с древним прошлым, - усмехнулась египтянка.

Все же, когда Роза принесла на подносе еду, хозяйка велела ей заглянуть к дочери и проверить, чем та занята.

- Она читает, мисс, - доложила служанка, которая вернулась слегка запыхавшись. - А… разве что-нибудь случилось?

Меила перевела взгляд на Беллу, и та поняла намек.

- Случилось. Украли мою магическую статуэтку, о которой я сегодня рассказывала, - ответила Белла, глядя на горничную в упор.

Роза побледнела. А потом, когда обе женщины уже приготовились к тому, что она может признать свою вину, - пусть даже действовала из лучших побуждений, - горничная сказала:

- Ее… Ее не украли, мисс Белла. Она осталась там, где была, с вашего позволения… Это была моя кошка, я теперь знаю!

Тут побледнела и Меила. Она и ее служанка неотрывно смотрели друг на друга.

- Как же я сразу не поняла! - воскликнула египтянка.

Белла сжала руки на коленях. Она чувствовала, что сейчас сойдет с ума.

- Что вы обе имеете в виду?..

- Моя служанка была служанкой Анк-су-намун, моего прошлого воплощения… Ее звали Хенут, - ответила Меила. - Роза Дженсон - новое воплощение Хенут, как мы с нею считаем.

Белла смотрела на нее и горничную остановившимися глазами.

- Новое воплощение? Это по теории Платона? - наконец спросила она, смутно припомнив уроки античной философии в колледже.

- Отчасти, - согласилась египтянка. - Но все это гораздо сложнее, чем мог представить себе Платон, и даже индусы. Эвелин О’Коннелл тоже принадлежит к нашему общему прошлому… мы как ягоды одной грозди, поэтому мы все сейчас снова живем в одно время, - усмехнулась она.

- Господи, - пробормотала Белла.

Только этого ей и не хватало. “Как хорошо, что бедный папа не знает всех этих мистических построений”, - подумала она.

Белла вдруг дернулась в своем кресле, точно от удара током.

- Нужно позвонить папе и маме! Срочно! Как же я забыла!..

Роза уже ушла. А Меила простерла руку, успокаивая гостью.

- Никакой срочности, ведь они тебя похоронили. И нельзя их пугать. У мистера Линдсея давно пошаливает сердце.

Белла прикрыла лицо ладонью. Голова у нее шла кругом…

- Но ведь нужно их как-то уведомить!

- Я сама позвоню в Лондон, - мягко и убедительно ответила Меила. - И скажу то, что можно сказать.

Синухет вскоре после завтрака уединился в гостиной с братом - им нужно было столько друг другу сказать. Но разговор не клеился. Синухет против воли чувствовал страх и отчуждение, глядя на Имхотепа, покойно расположившегося в кресле напротив него. Казалось, жрец ждет, пока Синухет первым поделится впечатлениями от нового мира… и преображенного брата.

Наконец Синухет сказал, дрогнувшим голосом:

- Я сейчас опять думал о тех, кого оставил позади… Кого мы оба оставили и кто уже многие хенти мертв… Я знаю от Небет-Нун, что теперь люди живут гораздо дольше и учатся гораздо больше, чем люди Та-Кемет. Почему боги были так несправедливы ко всем, кроме нас, кто попал в это время?

- Несправедливы? - мягко переспросил низложенный жрец Осириса.

И тут же Синухет подумал о том, через что прошел его брат.

- А зачем им было жить долго и много знать? - совершенно неожиданно спросил Имхотеп.

- Как зачем?.. - воскликнул Синухет.