The Beginning of the End (СИ)

Она уже встревожилась; осторожно похлопала Розу по щеке, и та наконец открыла глаза. Поморщилась от боли в ушибленной голове, поднеся руку к волосам; а потом воспоминания вернулись к Розе Дженсон, и она ахнула при виде компании, наполнившей холл.

- Кто это…

- Это мой муж и дети. Мой муж - брат господина Амира, - сказала Белла.

Горничная встрепенулась, уставившись на Беллу с таким шокированным выражением, что она на миг пожалела о своих словах. Неужели Роза Дженсон ничего не знает о госпоже?..

Но потом выражение потрясения сменилось пониманием. - Господи Иисусе, - пробормотала Роза. Она посмотрела на Синухета уже осмысленно, оценив его удивительное сходство с хозяином; губы Розы тронула улыбка, как у людей, которые сомневаются в своих фантастических видениях и все же готовы им поверить…

Роза знала много. Может быть, даже все, поняла Белла.

- Вы можете сказать о нас хозяевам? Они дома? - спросила она.

Горничная кивнула. Она начала вставать с дивана, а потом опять замерла, посмотрев на Синухета.

- А ваш муж не… - прошептала она.

Роза не договорила, но ее лицо опять почти сравнялось цветом с белым воротничком темного форменного платья. И Белла поняла ее.

- Нет, мой муж никогда не умирал, - шепотом ответила Белла. Она виновато оглянулась на Синухета, но тот уже не смотрел на обеих женщин. И через несколько мгновений Белла увидела, что его отвлекло. Она поднялась с дивана.

Имхотеп и Меила стояли на лестнице, они почти уже спустились. Бывший верховный жрец Осириса и его старший брат смотрели друг другу в лицо. И Белла не сомневалась, что хозяин дома почти все понял.

Хозяева сошли вниз, и Белла, преодолев робость, двинулась им навстречу следом за Синухетом. Она очутилась лицом к лицу с тем, кто был первопричиной всего.

Имхотеп мало изменился за эти одиннадцать лет, проведенные в ее времени. Пестрый халат облекал такую же мощную статную фигуру; разве что на лице прибавилось морщинок. Меила в сравнении с мужем постарела больше. Белла подумала, что женщины меняются быстрее… или просто у них это заметнее.

Однако египтянка оставалась красивой, великолепной женщиной, с жгучими глазами и алым ртом. Она теперь причесывалась по-новому - ее черные волосы были все забраны наверх и уложены на затылке, видимо, с помощью валика; только ровную челку Меила носила как прежде, и была одета в такое же темное платье, каким отдавала предпочтение раньше.

Имхотеп первым нарушил молчание.

- Я рад тебя видеть, - сказал он брату на языке Та-Кемет.

Он не стал обнимать его, только положил руку на плечо… но выражение глаз жреца вознаградило Синухета за все годы непонимания и отчужденности. Синухет не мог забыть боль и потери, которые испытал по вине Имхотепа; как и сам Имхотеп то, что претерпел по своей собственной вине. Но они могли сейчас подняться над этим…

Меила перевела взгляд на Седрика, который, все еще стоя в холле, взял за руки младшую сестру и брата. Как будто готов был куда-то бежать с ними.

- Это ваши дети? - спросила египтянка.

- Да, мадам Амир, - сказала Белла. - А эти люди спасли нас, привезя в Каир из Карнака, - прибавила она, посмотрев на Мортонов: те наблюдали все происходящее, окаменев от изумления.

Бывшая наложница фараона кивнула, как будто у нее не осталось вопросов.

- Прекрасно.

Меила повернулась к горничной.

- Роза, дорогая, проводи мисс Беллу и ее семью в ванные комнаты и подбери им что-нибудь из нашей одежды. А ваших спасителей мы отблагодарим, - с усмешкой заверила Меила.

Теперь, когда Белла знала, кто эта женщина в действительности и что совершила, она сомневалась во всем, что касалось миссис Амир. Но, конечно, Белла только благодарно кивнула.

Когда Белла и остальные поднимались с Розой по лестнице, служанка Амиров сказала, со смущенным видом:

- Если вы пожелаете, мисс, я могу для вашего среднего сынка дать одежду одного из моих мальчиков. Она почти новая, вы не подумайте, дети так быстро растут!

- Ну что вы, Роза! Спасибо вам! - воскликнула Белла, облегченно улыбаясь.

А потом спросила:

- Скажите, а где ваш муж?

Она отчетливо вспомнила этого чернобородого красавца египтянина, который сопровождал и охранял ее во время прогулок по Каиру.

И тут же Белла поняла, что случилось с Аббасом Масудом. Она пожалела, что открыла рот: по лицу Розы Дженсон прошла тень недавней войны, стершая с него улыбку.

- Аббас убит. Записался добровольцем в армию, когда в Египет пришел Роммель, - ответила горничная. - Сразу отправился на фронт!

- Боже мой, Роза, мне так жаль! - воскликнула Белла.

- Ничего, мисс.

Роза побледнела, но сохранила самообладание. Этому горю пошел уже не первый год. Они молча поднялись на второй этаж.

Горничная проводила мужчин и мальчиков до отдельной ванной комнаты: Белла не сомневалась, что они справятся со всем сами. Потом Роза вернулась, неся стопку свежего белья.

Она помогла Белле искупать дочку. Роза действовала ловко, умело, как горничная с большим стажем; но теперь держалась отрешенно.

Белла подумала, что Роза, хотя и видела чудеса на своем веку, еще не знает, как отнестись к их появлению и что думать о новоиспеченных родственниках Сети Амира.

Но когда Роза вынула Эдвину из ванны и набросила на ее плечи пушистое белое полотенце, Белла отважилась задать ей еще один вопрос.

- А что сейчас с моей семьей?

Роза подняла на нее большие серьезные глаза.

- Ваш отец и миссис Линдсей живы, с ними все хорошо. А вот братец ваш, мистер Барти…

- Что с ним? - воскликнула Белла.

Она уже знала…

- Погиб на этой проклятой войне. Летал на истребителе и бил немцев, - всхлипнула Роза. - Простите, мисс Белла!

Вот теперь она не совладала со слезами. Роза подхватила девочку и поспешила уйти с ней; Белла услышала, как за дверью ванной ребенок тоже заплакал, вторя этой чужой женщине. Но теперь дочь Линдсеев не могла об этом думать…

Стащив с себя свою грязную доисторическую одежду, Белла медленно забралась в ванну, не чувствуя ног. Так же медленно повернула краны и рукоятку душа.

Горячая вода забарабанила по ее голове и спине. Белла скорчилась в ванне под этими струями, плача навзрыд.

Потом медленно встала и принялась мыться. Она плакала, пока оттирала себя намыленной морской губкой; плакала, пока мыла волосы маслянистой жидкостью с фиалковым запахом - немецким шампунем. Когда Белла выключила воду и вытерлась, слезы тоже высохли.

Она еще будет плакать по своему храброму брату и Аббасу. По всем, кто погиб. Но на сегодня хватит.

Белла надела белый бюстгальтер, трусики и кремовую шелковую комбинацию - новый комплект, спасибо Розе. Но это было белье Меилы Наис, и оно, лежа в ее ящиках, пропиталось ее женским запахом. Тонкий аромат мирры и водяной лилии…

Надев ее белье, Белла словно примерила на себя жизнь этой египтянки.

А потом Белле пришла в голову мысль, заставившая желудок сжаться. У Меилы и Имхотепа не появилось детей, кроме Фэй, она была теперь почти уверена. И была уверена, что они пытались зачать других - а на вопрос о своем женском здоровье Меила ответит так же, как и первая, древняя, жена этого древнего жреца. “У меня были выкидыши”.

То, через что Имхотеп прошел, необратимо изменило его еще в первой жизни. Он еще живым тесно соприкасался с потусторонним миром. А теперь этот египтянин даже не был вполне живым, подобно своему брату, - Имхотеп был неумерщвленным… И насколько он восстановился и что обрел, вернув себе плоть, никто сказать не мог!

- Не смей об этом думать, - приказала себе Белла, завязывая пояс халата. Хотя получалось плохо.

Выйдя из ванной, она ощутила запах свежего кофе; и ей страшно захотелось есть. Белла направилась по коридору к источнику этого запаха; она увидела, что навстречу идет Синухет, как и она сама, полностью преображенный.

Муж радостно улыбнулся ей.

- Ты прекрасна, - сказал он.

- И ты, - сказала Белла.