Север помнит (СИ)

Темнело. Сандор тревожно оглянулся через плечо, ожидая погони. Даже если их преследуют, будет нелишним поспать несколько часов и двинуться в путь, когда взойдет луна. Деревья вокруг них казались призрачными, между ними таились тени, темные, словно чернила. На ужин еды едва хватит, а утром поесть будет и вовсе нечего.

Придется ехать на юг. Сандор все еще колебался, ехать ли ему в Королевскую Гавань. Но путь на север – это самоубийство, а если они обогнут предгорья Лунных гор и пересекут Зеленый Зубец, дальше будет легче. Знать бы, что думают люди Аррена о том, куда он отправится. На Тихий Остров возвращаться нельзя, это как пить дать. Теперь за ним охотятся все рыцари Долины и воины Веры. Да уж, вряд ли получится остаться незамеченным.

Ему удалось развести из сырых веток небольшой костерок, от которого было дыма, шипения и треска больше, чем огня, но этого было достаточно, чтобы немного прогнать холод. Он выудил из седельной сумки расплющенный кусок вяленого мяса и предложил его Сансе, вновь чувствуя себя виноватым, но чувство вины быстро переросло в гнев, когда она подчеркнуто отвергла его дар.

- Что, хочешь помереть с голоду?

Санса вздрогнула.

- Вы собираетесь кормить меня силой? – отчужденно спросила она.

- Ты о чем?

- Сир Шадрик так делал. Он держал меня и заталкивал белку в горло.

- Пусть сир Шадрик жарится в преисподней. Я бы на этого урода даже ссать не стал, чтоб огонь притушить. – Сандор обстругал палочку и сунул ее в угли. – И вообще, я не он.

- Я бы так не сказала. – Она смотрела на него сквозь огонь, и ее глаза были красны от слез.

Сандор попытался найти подходящие слова, чтобы как-то разрядить обстановку, но не смог. Только женщина может так вывести мужчину из себя. Даже она. Особенно она. Разве ей не ясно, что он поступил единственно правильным образом, что он изо всех сил пытается выполнить обещание, которое дал ей, хотя вся его жизнь – это полный провал? Сандор надеялся, что ему удастся хотя бы в общих чертах сдержать слово, которое он дал Старшему Брату. Но с ней все по-другому.

Ужин прошел в неловком молчании. Санса лежала на другой стороне костра, натянув на голову капюшон. Над ней низко нависали ветки, которые служили неплохим укрытием, но ветер пронизывал насквозь, и Сандор, немного поколебавшись, добавил в огонь хвороста и лег рядом с ней, закрыв ее своим телом от порывов ветра. Место пса - рядом с его хозяйкой.

Иногда он проваливался в дрему, но каждый раз его терзали мрачные сновидения. Он просыпался, хватаясь за меч, но оказывалось, что его противники существуют только в его воображении. Тогда он смотрел на пташку, не замерзла ли она насмерть, и подбрасывал веток в огонь. Сандор думал о волчице, которую своими руками освободил в Девичьем Пруду, и тревожно вглядывался во тьму; вот будет злая шутка, если она решит ими перекусить. Или хотя бы только им.

Наконец настало утро, бледно-серое и холодное. Санса пошевелилась, что-то пробормотала и повернулась на бок, едва не уткнувшись в него, и ему едва удалось отодвинуться. Она потерла глаза на удивление детским жестом, от которого у него заныло сердце, и села.

- Доброе утро, - сказал он, решив, что это наилучший способ выяснить, злится она на него или нет.

- Доброе утро, - ответила она вежливо, но холодно. Точно, злится.

Сандор вздохнул, хотел было извиниться за отсутствие завтрака, но потом решил не тратить силы; если начнет извиняться, то не остановится. Он погасил огонь, насыпал сверху снега, чтобы скрыть следы, отвязал Неведомого и поднял Сансу в седло. Она подчинилась без единой жалобы, и он сел позади нее. Впереди долгий путь; им предстоит преодолеть много миль, прежде чем они снова смогут поспать.

Так прошло несколько дней; днем они ехали, по ночам разбивали холодный и неуютный лагерь. К вечеру третьего дня снег стал падать реже, и им впервые удалось поужинать как следует. Санса выглядела совсем как оборванка – тощая, грязная и взлохмаченная, да и он сам был не лучше. Девушка не спрашивала, куда они едут. Она отлично знала, что находится в его власти, что без собственной лошади ей деваться некуда. Сандор все чаще вспоминал о своем путешествии с волчьим отродьем – ладно, с этой проклятой Арьей – через Речные земли. В конце концов ему пришлось признать, что у нее осталось не так уж много родственников, готовых заплатить сколько-нибудь пристойный выкуп, и они ехали более или менее наугад. Тогда он перестал следить за ней по ночам. Она могла сбежать от него, и после придорожной таверны и драки с Полливером и Щекотуном так она и сделала. Но до того…

Сандор все гадал, что с ней сталось. По крайней мере, Арья-то с самого начала могла за себя постоять, а пташке пришлось научиться этому по необходимости. Если девчонка так ловка, как он о ней думал, она без оглядки села на первый же корабль, отплывающий из Вестероса. Небось, уплыла куда-нибудь, где тепло, куда зима никогда не доберется. Самое лучшее место – это Летние Острова. Может, если она отправилась туда, и им стоит последовать за ней.

Да только вот я не могу. Не могу уехать, пока жив сир Роберт Сильный. Это меня и держит.

Снег перестал, и их путь на юг, в Речные земли, стал легче. Сандор неустанно следил за тем, чтобы держаться подальше от всего, что могло намекать на присутствие Фреев. Пару раз он видел тревожные знаки, но никогда не останавливался надолго, чтобы какой-нибудь хорек или разведчик Арренов мог их заметить. Санса выбилась из сил, одежда ее превратилась в лохмотья, да и Сандор чувствовал усталость. Нужно заняться раной на ноге, и поскорее, но он понимал, что если они остановятся – они покойники.

На шестой день после того, как они покинули Пасть, утром наконец выглянуло солнце. Глядя на небо, Сандор почти поверил в то, что зима еще не наступила, что у них еще есть время, – и обругал себя за глупость. Он-то знал, что это вранье. Лишь призрак лета, краткая отсрочка, прежде чем ловушка захлопнется окончательно.

Отношения между ним и пташкой стали не такими холодными, но они все равно не разговаривали больше, чем это было необходимо. Он не высыпался, охраняя их лагерь от всяческих угроз, поэтому чувствовал себя одуревшим и от этого злился. Они ехали по узкой, заросшей деревьями лощине, где-то справа журчал Зеленый Зубец, тут и там под ногами попадались валуны и папоротник.

До Королевской Гавани еще две недели пути. А если по-наглому выпереться на королевский тракт, то вдвое меньше. Это если ехать без остановок и…

Санса вцепилась в его рукав.

- Что? – спросил он, отвлекшись от раздумий. – Что такое?

- Вон там. – Она указала на густые заросли. – Там кто-то есть.

Сандор прикрыл рукой глаза от солнца.

- Ничего не вижу.

- Вон, - снова указала она. – В кустах.

Сандор нахмурился, сердце тревожно сжалось. Только не долбаный Фрей. Он чуть не погиб, сражаясь с одним из них, и не собирается…

И тут в воздухе зазвенели стрелы.

Сандор взвыл, пригнулся, схватил Сансу за плащ, поспешно стащил ее со спины Неведомого на землю и укрылся вместе с ней за поваленным бревном. Заслышав крики, он невольно подумал: «Гребаные разбойники», а потом… потом ему стало так плохо, словно в сердце вонзилась стрела. Над ним ржал и фыркал от боли Неведомый, получивший две стрелы в холку и одну в круп. Нет, сраное пекло, он любил этого конягу, если они только… пусть только попробуют…

- Вот он! – раздался голос. Знакомый голос. – Взять его!

Семь преисподних. Семь трижды проклятых сраных преисподних. В этот момент Сандор Клиган все понял. Боги позволили им спастись лишь для того, чтобы привести сюда. Нечего сказать, в извращенном чувстве юмора им не откажешь. Надо будет рассказать Старшему Брату. Если я его увижу. Что вряд ли. Мысленным взором он увидел полый холм, пылающий меч, пустую глазницу Берика Дондарриона, звон и лязг стали. Я уже сражался за свою жизнь и что-то сомневаюсь, что вы, подонки, позволите мне еще раз уйти живым.

Он не видел, откуда пришел удар и кто это сделал. Он был слишком занят, стараясь прикрыть собой пташку. И это оказалось роковой ошибкой.