Север помнит (СИ)

Обремененный дополнительным весом и своей раной, Дрогон тяжело поднялся в воздух. На его чешуе запеклась дымящаяся кровь. Земля оказалась далеко внизу, бесконечные равнины Дотракийского моря превратились в расплывшееся пятно. Дени, чувствуя то ли в своем дыхании, то ли в дыхании Дрогона пламя и кровь, повернула его на восток, в сторону Тени.

========== Сандор ==========

- Уберите оружие! Мечи в ножны!

Это было первое, что услышал Сандор после того как его узнали, но, повинуясь инстинкту, он тут же вытащил двуручный меч. Внезапно он вспомнил, как точно так же сцепился с людьми Грегора, – как и тогда, сейчас с ним девчонка Старков, правда, на сей раз это пташка, а не мелкое волчье отродье. Мысль об этом, да еще перетрусивший трактирщик, в панике путающийся под ногами, заставили его сдержаться – а ему так хотелось выпустить пар. Он с размаху загнал меч в ножны и оскалил зубы, приветствуя людей Аррена и Сынов Воина жутким подобием улыбки.

- Ладно, ладно, - сказал он. – Мечи в ножны.

- Ты как был бешеным псом, так и остался, Клиган, - злобно бросил один из воинов Долины. – Тебе что, в семи преисподних стало тесно? Снова разбойничаешь? Ты похитил эту девушку и…

- Твою мать, ты тупой кусок дерьма, я ее даже пальцем не тронул. Судя по тому, что она мне рассказала, это вы ее похитили.

Сандор блефовал. Пташка ни слова не проронила о том, что она делала в Долине, так же как он ничего не рассказал ей про Тихий Остров, но он готов был поставить все свои жалкие гроши, что вряд ли она там ткала гобелены и щебетала любовные песенки. Хотя эта малютка все время щебечет любовные песенки. Сандор видел, что она изменилась: стала старше, жестче, уже не ведет себя как дурочка, да еще и эта история о том, что она убила сира Шадрика. Он не сомневался, что так оно и было, и мысль о том, что ей пришлось сделать это, а он опять не смог ее защитить, и о том, что произошло между ними прошлым вечером, – напридумывала себе невесть что, будто он ее поцеловал, а на самом деле он был тогда просто пьян вусмерть, - все это вызывало у него желание врезать кому-нибудь, да покрепче. И тут еще эти убогие мудаки приперлись. Это уж слишком, честное слово.

- Леди… Алейна, - наконец обратился к девушке один из людей Аррена. – Мы ищем вас уже почти две недели. Ваш лорд-отец очень беспокоится. Вам, должно быть, пришлось вынести много лишений, но теперь вы в безопасности… в целости и сохранности. – Он многозначительно посмотрел на нее. – Вы ведь не пострадали?

«Что еще за Алейна?» - с подозрением подумал Сандор. Ясно как день, даже пташка не настолько глупа, чтобы появиться в Долине под своим настоящим именем, но стоит на нее посмотреть… Он узнал бы ее где угодно, даже со стрижеными волосами. Да ее кто угодно узнает. Вряд ли байка про «Алейну» ей поможет. Одним богам известно, какими баснями их кормит Бейлиш, но они наверняка немного умнее, чем выглядят. Хоть чуть-чуть.

Что до остального… он не хотел думать об этом. Если девочку сначала выдали замуж за Беса, потом она скрывалась с этим паскудным сводником Мизинцем, а потом ее силой увез предприимчивый сир Шадрик, то, должно быть, она еще более попользованная, чем Лоллис Стокворт, и еще более истерзанная, чем его собственное лицо. Сандор слышал от гвардейцев Ланнистеров историю о первой жене карлика и ее ужасной судьбе. Вряд ли этот урод держал бриджи завязанными, когда у него оказалась такая молоденькая нежная красотка на замену. Даже если он ее не тронул, то уж наверняка Мизинец постарался, в качестве платы за ее безопасность. А Шадрик… Как ты думаешь, псина, чем он занимался, когда она его убила?

Сандор вспомнил, как плакался перед волчьей сучкой, умирая на Трезубце: «Лучше бы я взял ее и вырвал ей сердце, чем оставлять ее этому карлику». Если быть изнасилованной псом – это лучшая участь, чем та, на которую он обрек ее, как последний трус, то… то…

Погрузившись в невеселые думы, он едва не пропустил мимо ушей ответ пташки:

- Единственное, от чего я пострадала, так это от холода, голода и страха, - ответила она, странно покосившись на него. – Благодарю вас.

Рыцарь протянул ей руку.

- Поедемте с нами. Мы отвезем вас домой. Одно ваше слово – и этот пес умрет.

- Попробуй только, говнюк. – Сандор громыхнул мечом в ножнах, заставив трактирщика снова заверещать от страха.

- Нет! – выпалила Санса. – Нет, я этого не желаю. Он сказал правду, он не трогал меня. Мы встретились здесь, и он меня охранял. Но… добрые сиры, я не могу вернуться с вами, не рассказав вам…

Командир отряда, кажется, уже терял терпение, но все же решил выслушать ее.

- Что вы хотите рассказать, миледи?

- Я… - Пташку, видно, покинула храбрость, но она все-таки набрала воздуха в грудь и выпрямилась. – Это насчет лорда Роберта. Он… я клянусь, лорд-протектор хочет его отравить.

Трактирщик выронил кружку, и ее стук громом разнесся в наступившей тишине.

- Лорд Бейлиш? – Люди Аррена переглянулись, и Сандор понял, что они считают такой исход вполне вероятным. – А как вы об этом узнали?

- Вы знаете, кто я. Я… много времени провожу с лордом Робертом. Это необходимо… для планов лорда Бейлиша… сладкий сон, он использует сладкий сон, клянусь вам! Вы должны остановить его, вы должны защитить своего лорда, спросите мейстера Колемона, спросите Гретчель или Мадди, любую из служанок…

Рыцари Долины внимательно слушали; они кивали и хмурились, по-видимому, соглашаясь. Но от Сандора, наблюдавшего за ними словно ястреб, не укрылось, какими взглядами они обменивались между собой. Он сильнее сжал рукоять меча.

- Вот оно что, миледи, - сказал командир. – Сладкий сон. Мейстер Колемон.

Пташка с жаром закивала.

- Да, именно так. Это уже долго длится… наверное, все началось после смерти его матери, а ее… Мариллон не убивал, он не убивал, это…

Ей не удалось закончить предложение, потому что три рыцаря Долины одновременно ринулись вперед.

Сандор не сводил с них глаз, поэтому точно все рассчитал. Как только их мечи со звоном вылетели из ножен, а сердце трактирщика ушло в пятки, он был уже наготове и встретил первый удар с дребезжащим скрежетом. Его охватила безудержная радость. Так много времени прошло, и после стольких сомнений, мучений и волнений, после долгих дней, проведенных за рытьем могил, и ночей, заполненных призраками, он вернулся к привычному делу, которое хорошо знал и понимал. У него всегда отлично получалось убивать людей.

Немногочисленные посетители бросили свою еду и сбежали из общего зала, гогоча, словно стая гусей, а Сандор и трое рыцарей били, рубили и кололи друг друга. Сандор определенно был не в лучшей форме, иначе он уже давно бы покрошил этих дурней в рагу. Как ни странно, сражаться с тремя противниками гораздо легче, чем с двумя или с одним; фокус в том, чтобы заставить двоих скрещивать оружие друг с другом, а самому взяться за третьего.

Сыны Воина, по-видимому, не решили, на чьей они стороне. Сандор отлично понимал, что они терпеть его не могут, ведь его пердеж, как это ни прискорбно, не пахнет розанами, так что остается лишь надеяться, что пташка подкинула им достаточно намеков, чтобы немного поколебать их уверенность. Кроме того, как бы кощунственно это ни звучало, он один из них. Сандор не давал обетов и не посвятил себя служению богам, и вряд ли удастся вогнать Верховного Септона в такой ступор, чтобы он признал его божьим человеком, но Сыны Воина знали, что Старший Брат доверял ему и заботился о нем. Он велел тем двоим рассказать мне о ней, если встретят. И они рассказали. Это уже кое-что.

Сандор едва успел пригнуться, когда один из рыцарей Аррена с силой рубанул его по лицу. Только новых шрамов не хватало. Хорошо еще, что в этом придурке больше дерьма, чем благоразумия. Сандор крутанул клинком, мимоходом подумав, что если Семеро сейчас смотрят на них, то они, небось, заходятся от смеха, и снес рыцарю голову.

Краем глаза он заметил, что пташка побледнела как полотно. Забыла, кто я, девочка? Забыла, чем я занимаюсь? Мертвое тело билось в конвульсиях, по дочиста отмытому полу таверны хлестала кровь, а оба оставшихся в живых воина Долины удвоили усилия в попытке отомстить за товарища.