Север помнит (СИ)

- Мне жаль, дитя, - сказала ей Алисанна, едва дыша. – Мне очень жаль, но они идут.

В подтверждение ее слов дверь снова затрещала, так далеко и так близко.

- Я буду сражаться за тебя до конца. Знай это. – Медведица крепче сжала окровавленный клинок. – Но… ты иди, дитя. Иди. Беги наверх, к королеве.

- Нет. – Джейни Пуль не двинулась с места. – Я останусь с вами. Вы были добры ко мне. Я умру вместе с вами.

- О боги. – Алисанна повернулась лицом к двери и спиной к девочке, словно не могла смотреть на нее. – Это твой последний шанс. Обороняйтесь стойко, и, может быть, кто-нибудь из вас доживет до рассвета.

- Мне все равно, – спокойно сказала Джейни. В самом деле, чего ей еще бояться, если хотя бы половина из того, что она рассказала о своем браке с Рамси Болтоном, правда? – Я буду обороняться здесь. Я тоже северянка.

- Ты храбрая девочка, - сказала Вель. – Вы обе. – Она повернулась к Алисанне. – Не думала, что скажу это, но для меня честь погибнуть рядом с вами обеими.

- Да будет так. – Алисанна не отводила взгляда от двери. Было слышно, как упыри тяжелыми хлюпающими шагами поднимаются вверх по ступеням.

У Вель было непростое детство, в нем не было места богам. И все же она взмолилась всей душой, думая о сестре, о родителях, которых едва помнила, о Ярле, о Мансе, о Тормунде, даже о лорде Сноу, о всех достойных мужчинах, которых она знала. И о достойных женщинах тоже. Она расправила плечи и стала ждать смерти так, как подобает любому вольному человеку: с улыбкой на устах и с песней в сердце.

В нос ударил трупный смрад. Шум и крики во дворе стали стихать. Видно, живых осталось слишком мало, кричать некому. Вель хотелось, чтобы Иные побрали леди Мелисандру за ее вранье и притворство, чтобы они разорвали ее на мелкие кусочки, но теперь она поймала себя на том, что ищет взглядом свет, исходящий от красной жрицы. Вель помнила ее слова. Ночь темна и полна ужасов.

Вель встала рядом с Алисанной и приготовилась к бою. Ужасы – не единственное, что есть в мире. Я отдаю свою жизнь и честь… я - меч во тьме; я – Дозорный на Стене… я – огонь, который разгоняет холод; я – свет, который приносит рассвет; я – рог, который будит спящих; я – щит, который охраняет царство людей. Невероятно, но похоже, так и есть. Теперь я спокойна.

Джейни Пуль стояла позади них, не двигаясь, и ждала.

Мертвые глаза невидяще уставились на них. Мертвые ноги пустились бегом. Мертвые руки потянулись вперед. Одичалая и Медведица вступили в бой.

Я рождена для этого танца. Вель чувствовала бы себя белой вороной на любом южном балу, но в глубине души она жалела, что не доживет до того, чтобы побывать хоть на одном таком празднике. Просто из любопытства. Чтобы потом встретиться с Даллой и рассказать ей, что я видела. Вель колола, рубила и отражала удары. Огня в очаге хватило лишь на то, чтобы зажечь пару факелов, и они с Алисанной воткнули их упырям в лицо, круша гнилые зубы.

Вель стало интересно, где сейчас Боуэн Марш, – небось, заперся в арсенале и считает минуты до конца. Она уже перестала бояться. Она просто сражалась, намереваясь умереть с оружием в руках. Пульсирующая боль в плечах мешала поднимать и опускать топор, кровь и пот стекали по нижнему белью. Но это все пустяки. Они неприкасаемые, о них будут петь песни. Печальные, как песня о Данни Флинт. Манс иногда пел ее. А сейчас…

Алисанна Мормонт издала тихий, придушенный стон, как будто удивившись, и медленно упала на колени, сжав ледяное копье, которое проткнуло ее от живота до позвоночника. Клинок выпал из ее руки.

Медведица неловко подняла факел и взмахнула им над головой. Она подобрала с пола свой меч, но едва могла удержать его. Кровь заливала ее черный плащ, но ей удалось снести голову одному из упырей, подбирающемуся к Джейни. И еще одному.

- О боги, девочка, - выдохнула она, и на ее губах показалась кровь. – Беги.

- Нет, - прошептала Джейни Пуль. – Я буду храброй. Теон тоже был храбрым.

Вель перехватила мертвяка, подкравшегося к Алисанне сзади. Она встала над Медведицей и продолжала отбиваться от упырей, расчленяя одного за другим. Стоя на коленях, Алисанна все еще сражалась, пытаясь выдернуть из себя ледяной осколок и мучительно хватая ртом воздух при каждом рывке. Со всех сторон вокруг них смыкалось глухое кольцо из мертвецов.

Дыхание Алисанны стало хриплым и тяжелым.

- Вель…

- Что?

Медведица сурово посмотрела на нее.

- Здесь мы стоим.

С тяжелым сердцем Вель пожала Алисанне руку. Ни одна из них не отняла руки, и они продолжали держаться друг за друга. Так и должно быть. Другого выхода нет. А теперь наш дозор окончен.

Алисанна содрогнулась. Вель почувствовала, как силы покидают мозолистую руку, все еще крепко сжимающую ее ладонь.

- Нет, - сказала она, почти умоляя. – Не надо. Не оставляй меня с ними.

- Не бойся, - прошептала Алисанна, и кровь хлынула у нее из горла. – Я служила верно. Помни. Сожги меня. Развей меня на сильном северном ветру.

- Сделаю. – Огонь начал лизать стены в том месте, где упали упыри. Это будет погребальный костер для всех нас.

Медведица рухнула на пол. Она пыталась еще что-то сказать, но у нее не вышло. Тогда она улыбнулась и умерла так же храбро, как и жила.

Джейни Пуль издала отчаянный вопль. Все было кончено.

И тут Вель услышала рог.

========== Дейенерис ==========

Было бы быстрее, если бы они оба полетели на Дрогоне. Кровные всадники кхала Чхако преследовали их по пятам, а до надежного места, где они могли бы найти убежище или получить помощь, – бесчисленные лиги пересеченной местности. Дени не собиралась даже приближаться к Вейес Дотрак – городу старух и поверженных богов, а в глубинах Дотракийского моря больше не было городов. Джорах сказал, что они где-то рядом с юго-восточной границей, недалеко от Лхазара и песчаных холмов, и, чтобы спастись от преследователей, нужно как можно быстрее двигаться на восток.

Так что было бы намного быстрее преодолеть эти мили вдвоем на спине дракона. Но и Джорах, и Дрогон одинаково не доверяли друг другу, а кроме того, Дени не была уверена, что готова позволить рыцарю находиться так неподобающе близко, ведь она еще не вполне простила его. Если она будет в воздухе, а Джорах внизу, на резвом гнедом жеребце, которого им удалось увести из табуна Чхако, она всегда может пришпорить Дрогона и улететь от него навсегда. Может быть, так она и поступит, но не сегодня. Еще не время.

Конечно, у этого плана есть один существенный недостаток - в ясный жаркий день, такой как этот, их можно легко выследить и за сто миль, а ко кхала Чхако были гораздо ближе. Кхал погиб, так что теперь их единственная обязанность - отомстить за него, а потом с радостью проследовать за ним в ночные земли.

Их тоже следовало убить. Но у нее тогда не было времени - Чхако кричал, охваченный пламенем, Джорах сдерживал двух его кровников, а Дени взобралась на Дрогона и поднялась в воздух. Рыцарь получил легкое ранение, но ничего серьезного, что могло бы замедлить их побег, – хотя Дени подозревала, что рана доставляет ему больше страданий, чем он показывает. Передо мной он никогда не выкажет слабость.

Она гадала, что произошло в лагере после их бегства. Могучий кхаласар Чхако распадется так же быстро, как кхаласар ее солнца и звезд; сила – это всегда лишь видимость, а среди дотракийцев особенно. Если бы существовал способ удержать их верность, она уже сейчас была бы на пути в Вестерос. Но теперь вместо одного кхаласара образовалась дюжина, и они будут кочевать, сражаться и уничтожать друг друга.

Дени усомнилась, не слишком ли она поторопилась сжечь Чхако. Правда, обстоятельства не позволяли тратить время на раздумья – нужно было либо действовать, либо погибнуть. Без сомнения, он заслужил свою участь. Но кхал, который стал почти таким же могущественным, как Дрого, который хотел поехать в Асшай…

«Это не имеет значения, - сказала себе Дени. – Чхако предал мое солнце и звезды, когда тот умирал. Я не могу предать память Дрого и обращаться к этому человеку». И все же она слышала голос сира Джораха - она часто слышала его голос, после того как изгнала его: «Дрого мертв. Пусть он уйдет, принцесса. Вы ничего ему не должны. Однажды вы поклялись, что больше не станете рабыней».