Север помнит (СИ)

- Почему?

- Ты задаешь слишком много вопросов. – Он снова взял ее за руку.

Мертвая девочка вырвалась на свободу. «Быстрая, как змея», - прошептал далекий голос, и это было так. Она уклонилась от его хватки и побежала, топча безукоризненные газоны. Она перемахнула через низкую каменную стену и влетела в лабиринт просторных коридоров, вспоминая, что когда-то уже бежала точно так же, как сейчас. Но это был просто дом с лимонными деревьями и красной дверью; это было кое-что и это было все, и ей нужно было бежать быстрее.

Она слышала, как сир Джастин тщетно пытается догнать ее. Он крупный и сильный мужчина, широкий в плечах, но тяжелый на ногу, а она - тень, одна из многих. Он бранился и кричал, чтобы она перестала дурить, но его голос позади становился все слабее и слабее. Однако рано или поздно он ее поймает: дом был заперт. Прежде чем это случится, я должна найти Летнюю Деву.

Тяжело дыша, девочка наконец остановилась в одном из коридоров. Давнее воспоминание подсказало ей быть внимательной, смотреть своими глазами и слушать своими ушами. И тогда она увидела перед собой дверь, еще одну красную дверь, и подумала, наяву ли это, или, может, все это сон, и ее бездушная пустая оболочка все еще безжизненно лежит в доках.

Она взялась за дверную ручку, и дверь отворилась.

Комната оказалась прохладной. Пахло мятой. Сквозь зарешеченное окно струился лунный свет, но внутри было очень темно. Внезапно девочка подумала – не ослепла ли она снова; она вспомнила горький вкус на языке, из-за которого у нее пропало зрение. Все, что я пью, крадет меня у меня самой. Она вытянула руки и пошла вперед. Здесь кто-то есть.

- Девочка, - раздался совсем рядом нежный голос. – Что ты наделала?

Девочка вскрикнула и замерла на месте. У нее оборвалось сердце – она вспомнила эти слова, вспомнила этот вопрос. Но приступ паники прошел, и она поняла, что с ней говорит не Якен, а какая-то женщина.

- Я не знаю, - сказала она. – Что я наделала?

Раздался глубокий вздох, преисполненный боли. Затем тонкая рука зажгла лампу, и когда пламя разгорелось, девочка увидела плененную куртизанку.

Это была Летняя Дева. Ее темные волосы были распущены по плечам, под глазами виднелись морщинки, косметики и украшений не было; маска таинственности и очарования, под которой скрывались лица всех куртизанок, разбилась вдребезги, словно фарфоровая тарелка. На женщине было платье из дорогого темно-синего шелка, но и оно было разорвано и запачкано.

- Ты ведь та девочка, не так ли? – спросила Летняя Дева. – Правда, у тебя другое лицо, но от тебя все еще исходит этот неприятный дух, и я сильно сомневаюсь, что на службе в Черно-Белом Доме есть еще одна такая послушница. Что ж, ты сделала то, о чем я просила, и теперь мы обе пострадаем за это. Такова участь женщин в этом мире – их используют, а потом уничтожают и выбрасывают прочь, если они пытаются подняться выше своего положения.

Мертвая девочка закрыла глаза. Видимо, Летняя Дева думает, что стать куртизанкой – это единственный способ приобрести власть над тем, кто обидел ее. Женщина, которой мужчины отдают все свои богатства, чтобы лечь с ней в постель, которая околдовывает их своей красотой, а потом посылает к ним Безликого, если пожелает. Воистину, это должна быть жестокая, прекрасная и ужасная месть. На губах девочки застыл вопрос, прорывающийся, выплескивающийся из нее – не кто она, а кто…

- Кто вы? – прошептала она. – Миледи… кто вы?

Тишина ожила, задышала, поглотила все вокруг. Было слышно, как где-то далеко разбилось зеркало. В этом городе мужчины ищут славы, и еще один охотится за мной. А в Вестеросе, так близко и так далеко, волчица все бежала на север.

Наконец Летняя Дева заговорила – тихим, хриплым, почти пропавшим голосом, словно блуждая в глубинах скорби, стыда и боли. Одно слово камнем упало в тишине. Всего одно слово, просто имя, обычное имя.

- Тиша, - выдохнула куртизанка. – Тиша.

========== Вель ==========

Третий, самый жуткий звук рога все еще висел в воздухе, словно саван, а Вель и Алисанна уже сбросили с двери последний засов и выбежали из Королевской башни во двор. Благодаря постоянным усилиям ворон снега там было всего лишь по щиколотку, но даже Вель, дочь одичалых, которая знала о лете, тепле и юге лишь по сказкам, почувствовала, что от холода у нее перехватило дыхание. Это был необычный, неправильный холод; казалось, от него даже кости леденеют. На огромном черном небосводе не было видно ни луны, ни звезд. Вель надеялась, что это какая-то ошибка, она молилась, чтобы это была ошибка, но чутье лишь подтвердило то, о чем только что сообщил рог. Боги, смилуйтесь. Боги, смилуйтесь.

Повсюду открывались двери, из которых, подчиняясь громким приказам, во двор и в подъемную клеть выбегали черные братья, размахивая зажженными факелами и обнаженной сталью. Вороны есть вороны – они не способны думать самостоятельно. Если их призвали построиться и вступить в бой с самым древним и ужасным врагом их ордена, они подчиняются без раздумий. А может, это оттого, что лорд Сноу отослал прочь тех, у кого есть хоть немного соображения, а те, кто остался, слишком глупы, чтобы понимать, что их ожидает.

Вель не могла винить дозорных в том, что они отчаянно напуганы. У нее самой колени дрожали, а сердце колотилось, словно бубен. Ее единственным оружием был костяной нож – вряд ли ей доведется забраться на самый верх Стены вместе с воронами и помогать им поливать врагов дождем из огненных стрел. Иные уже практически здесь, и ей грозит еще одна опасность; вороны могут поступить с ней, как она хотела поступить с Чудовищем, - вышвырнуть ее в снег в качестве жертвы. В такие минуты даже закоренелые безбожники пересматривают свои убеждения. Если дойдет до рукопашной, они все погибнут, а заодно с ними и все королевство поклонщиков.

Тем не менее, Вель решила, что лучше действовать, чем просто сидеть в своей темнице и ждать. Она не могла назвать себя метким стрелком, но с луком управлялась неплохо, и этого было достаточно. Им понадобится любая живая душа.

- Идем! – крикнула Вель своей спутнице, и две женщины, скользя и оступаясь в снегу, пошли через двор. Вель не сомневалась в том, что Алисанна умеет сражаться; она была из Мормонтов с Медвежьего острова, а значит, почти так же хороша, как и любой из вольного народа. Что же до девочки, которая не была леди Арьей, Чудовища и его кормилиц… что ж, они уже поняли, что грядет, и им придется самим себя защищать.

Вель не хотела думать об этом. Они с Алисанной добрались до арсенала, который уже давно стоял полупустой, – и люди королевы, и вороны, и одичалые спали в обнимку с оружием. Но в полутемном помещении им удалось найти несколько потрепанных черных плащей и стойку с боевыми топорами, от которых на Стене мало толку. Все же это лучше, чем ничего, так что Вель, как самая высокая, прихватила пару топоров и велела Алисанне поискать луки. Но Медведице не нужно было говорить – она уже ползала на четвереньках, больше чем когда-либо оправдывая свое прозвище, в поисках оружия, которое черные братья могли забыть на нижних полках.

Пока Алисанна искала, Вель заплела волосы, заткнула подол юбки за пояс, завязала бриджи и зашнуровала сапоги из вощеной кожи. Потом, преодолев инстинктивное отвращение, она взяла черный плащ и накинула его на плечи. Он был из добротной шерсти, подбит мехом, защищал от ветра и влаги и мог послужить не только для тепла.

- Вот, - сказала Алисанна, пока Вель отчаянно оглядывалась в поисках перчаток. – Возьми вот это. И это. – Она подала ей лук, который явно был сделан одичалыми и по-видимому, оказался здесь, когда вольный народ проходил за Стену.

Вель с благодарностью приняла знакомое оружие, так же как и изношенные рукавицы, которые разыскала Алисанна. Только она завязала под подбородком капюшон плаща и повесила на плечо полупустой колчан, как позади раздался удивленный голос:

- Боги милостивые, а вы что здесь делаете?

Выругавшись сквозь зубы, Вель обернулась. Их застал врасплох тот, кого они меньше всего желали увидеть. На них таращился Боуэн Марш, уже не свекольно-красный, а болезненно бледный, очевидно, потеряв дар речи.