«Щебетаньем твоим хлопотливым…»
Птичка Божия не знает
Ни заботы, ни труда.
А. Пушкин
Щебетаньем твоим хлопотливым
Повседневною жизнью твоей
Колосятся широкие нивы
Переполненных солнцем полей.
Ты взмываешь, ты падаешь снова,
И твоя острокрылая тень,
Пролетая вдоль неба земного,
Рассекает сияющий день.
Но когда ослепительный воздух
Начинает к зиме холодеть,
Вдруг пустеют веселые гнезда
И простор прекращает звенеть.
Ты, покинув высокую крышу,
С хлопотливою стаей подруг
Улетаешь все дальше, все выше,
К раскаленному солнцу на юг.
………………………………….
Оболочку покинув земную,
С нелюбимой расстаться спеша,
Улетает в страну голубую
Перелетная птица — душа.
1935
«Незримые звезды в пространстве мирском…»
Незримые звезды в пространстве мирском —
Бесследно их тени прозрачные тают.
Еще не родившись на небе ночном,
Они уже в мраке пустом исчезают.
Враждебные солнца горят на пути,
Их ловит угрюмая боль притяженья,
Но музыка их продолжает вести
В края, где земное молчит вдохновенье.
Но если порою забудет звезда
Свое бесполезно-певучее счастье
И, выпав из мира эфирного льда,
Коснется случайно язвительной страсти,
Она ослепительно-звонким цветком
Зажжется в ночи, трепеща и сияя, —
Мгновенное зарево в небе ночном,
На грани земли, у преддверия рая.
Падучей звездою сгорает поэт.
Смертелен певцу человеческий воздух,
Но счастья ни выше, ни радостней нет —
Сгореть, как сгорают бессмертные звезды.
1935
«Слепые тени звезд незримых…»
Слепые тени звезд незримых
Летят в пространстве мировом,
Как стаи птиц неуловимых,
И тают в сумраке ночном.
Ведет их музыка вселенной
Между враждебных солнц и лун,
И дышит радостью нетленной
Пленительное пенье струн.
Но если в звездное круженье
Ворвется притяженья власть,
Земное злое вдохновенье,
Земная огненная страсть,
Тогда, покинув мир певучий,
Мир нежной ясности и льда,
Сквозь расступившиеся тучи
Падет летучая звезда.
И звонкой розою сияя,
Воздушной мглой обожжена,
На рубеже земли и рая
И вспыхнет, и умрет она.
1935
Автору «Икара» («Вдоль голых стен летит перо, белея…») [11]
Вдоль голых стен летит перо, белея,
И падает, и кружится оно,
И вновь летит, и, медленно слабея,
Осколком света падает на дно.
В нем есть еще сиянье жизни звездной,
— Такая жизнь не может умереть, —
И сладко нам — над безъязыкой бездной
Звенит стихов языческая медь.
1934
«О нищете я не устану говорить…»
О нищете я не устану говорить,
Я нищеты моей не смею затаить,
Но все слова, растаяв в дымной тишине,
Тенями, снами возвращаются ко мне.
Темнеет воздух, но еще блестит вода, —
Дождем наполнилась до края борозда,
И в нежном поле медленно ползет сырой,
Туманный, странный, вечереющий покой.
Она со мной и неотступна и чиста,
Моя подруга, золотая нищета.
Во мгле, качаясь, тонут дальние холмы —
Моя подруга, может быть, заснем и мы.
1934
ИЗ СБОРНИКА «СТИХИ О РОССИИ» (1937)
«Ты пронзительней счастья, Россия…»
Ты пронзительней счастья, Россия.
Невозможно тебя оскорбить.
Разлетаются листья сухие,
Только звезды не могут не быть.
Не забыть холодевшие руки
И разгневанные небеса.
Обреченные ветру разлуки,
Облетают твои голоса.
И не в силах к тебе возвратиться,
И не в силах тебя разлюбить,
Сердце, как ослепленная птица,
Не летая, пытается жить.
1928
Прометей («Как черная пена…»)
Как черная пена,
Взлохматилась мгла
Прозрачная сцена,
Кружась, поплыла.
Над волнами кресел,
Над гребнями лож
Классической пьесы
Суровая ложь.
И ветер трагедий
И тьмы набегал,
И плакал и бредил
Растерянный зал,
И клекот орлиный,
Орлиный глагол
Над миром звериным,
Как солнце, расцвел,
И клочьями бури
Взъерошилась мгла —
В смертельной лазури
Два черных крыла.
Мы тоже горели
Небесным огнем.
Россия, ужели
Мы тоже умрем?
1931