«Сердце, ты было счастливым…» [12]
Сердце, ты было счастливым —
О, до последнего вздоха!
Глиняным желтым обрывом
Окончилась наша эпоха.
Небо казалось твердыней,
Ветер рвался на причале,
Над водяною пустыней
Не чайки, а тучи кричали.
Встретясь с желанною мглою,
Солнце горело, как рана,
Солнце с огромной косою
Пронзенного светом тумана.
Вдаль низкорослые волны
Шли беспокойной толпою.
Голос, разлукою полный,
Прощался, эпоха, с тобою.
Сердце, ты было счастливым —
О, до последнего вздоха!
Глиняным желтым обрывом
Окончилась наша эпоха.
1931
«Так. З аночь камни расцвели…»
Так. З аночь камни расцвели.
Так. Европейский бред час от часу бессвязней.
Встает в мучительной лазури и пыли
Слепое утро нашей казни.
Дрожанье деревянных струн!
Огромной лирою плывет в толпе телега.
Вчера взывал к народной совести трибун,
Но время захлебнулось б егом.
Как просто все! И мы умрем,
И мы сквозь бормотанье этой черной лиры
Расслышим в воздухе пронзительно пустом
Слепое пение секиры.
«Ночью в беспросветном океане…»
Ночью в беспросветном океане,
В медленно колеблющейся мгле
Белый айсберг перед нами встанет
Альбатросом об одном крыле.
И, как насмерть раненная птица,
В ледовитом, в непробудном сне
Будет он качаться и кружиться,
Угасая в скользкой тишине.
Русский лед в бездарном мраке тает,
Тает русский воздух. Все пройдет.
Однокрылой птицей отлетает
Сердце в безнадежный небосвод.
1933
«Воскреснет тот, кто умер, а для нас…»
Воскреснет тот, кто умер, а для нас
Недопустимо воскресенье:
Мы платим вечностью за каждый час,
За полужизнь, за полутленье.
Бежали мы. Валы родных морей,
Как матери, нас провожали,
Пока слепые кормы кораблей
В чужие страны уплывали.
Мы сыновья огня, и нам темно
В краю, где все огни остыли,
И сердце наше помнит лишь одно
Опустошительное — были.
1933
Война («Когда она придет и мы, толпой…»)
Когда она придет и мы, толпой,
Как смерды, раболепствуя и ластясь,
Презрим во имя родины чужой
Родной земли земное счастье,
О как тогда, наперекор стыду,
Позором мишуры и славы черной
Мы будем чваниться — на поводу
У нашей ненависти вздорной.
1933
«Синий ветер над темным заливом…»
Синий ветер над темным заливом,
Бьются волны о красный песок,
И табун облаков белогривый
Улетает туда — на восток.
Кто бы думал, что годы скитаний
Никогда не окончатся, — нет, —
Что в чужом и пустом океане
Затеряется огненный след,
Что отчалив от дымной отчизны,
Нам обратно путей не найти,
Что страшнее и смерти и жизни
Бесполезно гореть и цвести.
1934
Стихи о России (1–5)
1. «В огромном пространстве разлуки…»
В огромном пространстве разлуки,
Огромном — без края и дна —
Сгорают летящие звуки
И цепкая жжет тишина.
Вот так вот — в полуденном зное
Над маками, в огненной ржи
Взлетают в пространство пустое
И падают камнем стрижи.
И все же сквозь поле молчанья,
В белесой и злой тишине,
Я слышу родное дыханье
И голос, приснившийся мне.
2. «Ты там живешь — в чужой стране…»
Ты там живешь — в чужой стране,
Тебя клеймят чужие руки,
Но по ночам ты снишься мне
Сквозь дым и прах земной разлуки.
Тобою дышит тишина,
Тобою небо просветлело,
Но ты не мне обручена:
Мы только призраки без тела.
Чуть шелестит бессонный лес,
В степи кочует ветер темный,
И край разорванных небес
Зажег во тьме закат огромный,
И желтый луч скользит змеей
Над каменной оградой сада…
Душа озарена тобой…
О нет, мне ничего не надо!
Мир без тебя суров и пуст,
Сон без тебя, — но нет, мне снится
Огонь твоих прозрачных уст
И синих глаз твоих зарницы.
