«Когда человеку не спится…»
Когда человеку не спится
И в комнате вещи не спят,
Играет ночная цевница,
Как ласточки, звуки летят.
Невидимый воздух встревожен
Прохладною музыкой крыл —
Над смертным, не ангельским ложем
Господь облака приоткрыл.
Пронзенная звуками рая,
Трепещет вверху синева.
— Летучая ласточек стая,
— Бессонницы лирной слова!
«Нам с грозой совладать невозможно…»
Нам с грозой совладать невозможно:
Жизнь в разбитое бьется окно.
Предначертано и непреложно
Лишь земное свершится должно.
С возмущенной лазурью не смея
Ни расстаться, ни сблизиться, мы
Умираем, и сердце, слабея,
На перины пуховые тьмы
С щебетаньем привычным ложится.
И в открытые настежь глаза
Непреложным покоем струится
Отшумевшая в мире гроза.
«Не справляйся у нежности — нежность…»
Не справляйся у нежности — нежность
Разучилась внимательно жить
И подругу свою — безнадежность —
Не умеет беречь и любить.
Все рассказано, все достоверно,
Все испытано, обречено, —
И качается маятник мерно,
Только гири сползают на дно.
«Туманом и звездами пахнет огромное поле…»
Туманом и звездами пахнет огромное поле.
Я вижу — вливается в окна разбуженный сад,
И сердце, расставшись с землею, летит в ореоле
Сияющих роз в небеса, где растаял закат.
Все кружится в мире прозрачном и нежном, как воздух,
На крыльях стеклянных парит надо мной тишина.
Зачем же обманчив и сердцу не радостен отдых
Слетевшего белою птицей бесплотного сна?
Мне больно встречаться с тобою вдвоем, мирозданье.
Мне дымно и душно в телесной твоей чистоте.
Я жду, что наступит суровая ночь расставанья
И сердце растает, как черная тень, в пустоте.
1931
«Кто умертвит прикосновенье духа?..»
Кто умертвит прикосновенье духа?
Оно проникновенно и светло,
Как Божья речь, неясная для слуха,
Сквозь холод возродившая тепло.
И, выйдя в путь — осеннею дорогой, —
Сквозь лед и стужу осязаю я,
Как сердце бьется сладкою тревогой,
Как обновленная цветет земля.
1933
Стихи к дочери (1–3)
1. «Эту легчайшую тяжесть…»
Эту легчайшую тяжесть,
Эту тягчайшую нежность
Не спутаешь с жизнью, ни даже
С тобой, голубая безбрежность.
На руках у меня засыпает
Все сиянье, вся радость вселенной.
Тайна, как ночь расцветает
Розою — в мире нетленной.
Слова, опускаясь росою,
Дрожат и сияют, и снова
Первобытной своей глубиною
Наполняется каждое слово.
2. «Когда моя бессмертная душа…» [7]
Когда моя бессмертная душа
Могильный приподнимет камень,
Воскреснет, райским воздухом дыша,
Для смертных глаз незримый пламень.
Лишенный прежнего обличья, вновь
Знакомый мир я не узнаю —
Бесплотная забьется в сердце кровь,
Мирские голоса растают.
Но там, где нет земных и темных снов,
Откуда нету возвращенья,
Твой легкий голос, время поборов,
Пронзит бесплотное цветенье.
Тебя узнав, тебе откликнусь я —
Душа с душой неразлучимы!
И будут нам внимать, любовь моя,
Забыв о небе, — херувимы.
3. «Летел, кружась, и падал серый снег…»
Летел, кружась, и падал серый снег,
В морщинах глины таял, исчезая.
Усталый день искал с утра ночлег,
Не находя и отдыха не зная.
Ладонью ты погладила стекло
И зримый мир, смеясь, околдовала.
Огромное Господнее крыло
Над слабыми плечами просияло.
Цветет твоя волшебная рука —
Пять лепестков, и розовых и нежных,
Раздвинули сырые облака
И желтый мрак кружений дымно-снежных.
1933
Леила(1–5)
1. «Хариты, Делия, Лейла…»
Хариты, Делия, Леила,
Бессонница и снежные поля.
Еще последний круг не завершила
Давным-давно уставшая земля.
Я жду вас здесь, парижской ночью.
Русалкой у воды поет трамвай.
По черной лестнице ползет рабочий:
Он починяет двери в старый рай.
Хариты, Делия, Леила.
Густеет в жилах кровь. Горит звезда.
Земля последний круг не завершила.
Лейла, милый друг, сюда, сюда!
