Русский язык в зеркале языковой игры

Переход от одушевленности к неодушевленности резче всего проявляется в существительном труп, морфологически неодушевленном {Вижу труп-, не: трупа). На это существительное распространяются и достаточно жесткие сочетаемостью ограничения, характерные для неодушевленных существительных. Ю.Д Апресян отмечает (со ссылкой на Анну Вежбицку), что преобразование типа: Иван поцеловал руку Елены —Иван поцеловал Елену в руку невозможно для слов ящик, труп (нельзя *Иван поцеловал ящик в крышку (труп в руку)), см. [Апресян 1995: т. 1,34]. Интересно, что для слова покойник и для «обычных» существительных, относящихся к умершему (так же, как и для наименований животных) такое преобразование возможно, ср.: Иван поцеловал покойника (лежащего в гробу отца) в руку (в лоб)', Иван поцеловал собаку в морду. Употребление этих слов связано с меньшим числом ограничений, чем употребление слова труп. Но все-таки и здесь они имеются. Рассмотрим некоторые из этих ограничений (естественно, лишь те, которые подвергаются обыгрыванию).

2. Умершие не живут, они даже и ехать не могут—их, как неодушевленные предметы, везут. Ср. след, шутки, где игнорирование этого факта вызывает комический эффект:

(1) [Не могут похоронить умершего] Тут происходят разные семейные сцены. Ребенок, не привыкший видеть неживых людей,, пугается и орет благим матом. И нянька отказывается служить этой семье, в комнате которой живет покойник (М. Зощенко, Рассказ о беспокойном старике).

(2) Какой-то господин, участник похоронной процессии, обратился с вопросом к соседу.—Вы не скажете, кто покойник?—Точно не знаю. Думаю, что как раз тот, что едет в передней карете (Жюль Ренар, по: [Ларец острословов]).

(3) — Мама! Поехал покойник, а за ним идет большая очередь (К Чуковский, От двух до пяти).

(4) У нашего дома было много преимуществ (...)—а для моего детского, болезненно впечатлительного ума одним из главных достоинств было то, что задние окна нашей квартиры выходили на старинное и густонаселенное кладбище (Джером К. Джером, Как мы писали роман, пер. Е. Полонской и В. Давиденковой).

Противопоставление мертвых и живых, о котором мы не раз уже говорили, проявляется и в сочетаемости прилагательного густонаселенный, густонаселенный район, густонаселенная квартира, но не: густонаселенное кладбище, густонаселенный морг.

3. В отличие от одушевленного, неодушевленное существительное не может употребляться в дательном «предназначенности» (купить бифштекс отцу /для отца {кошке/для кошки) но не: *купить чехлы машине <•удобрения кактусу)) (см. [Булыгина — Шмелев 1997:29]).

Языковая игра позволяет внести тут некоторые уточнения.

Возможно в специальных целях употребление дательного «предназначенности» с неодушевленными существительными, ср.:

(5) [На кладбище] Дванов поднял крестеш свою руку, чтобы они передали его сочувствие мертвым в могилы (А. Платонов, Чевенгур).

Мифологические существа в отношении дательного «предназначенности» мыслятся как одушевленные, фразы типа принести жертвы Юпитеру, поставить свечу святому Николаю вполне нормальны. Однако существительное покойник (морфологически одушевленное, ср.: покойника положили в гроб), а также другие одушевленные существительные, обозначающие мертвого человека (ср.: Похоро-нили отца), при выражении «предназначенности» приравниваются к неодушевленным. Именно на осознании этого (довольно тонкого) различия основан словесный комизм сценки из рассказа М. Зощенко, описывающей трудности заказа похоронной колесницы и лошадей:

(6) Жена говорит:

— Я так и знала. Ты с моим отцом завсегда при жизни царапался и теперь не можешь ему сделать одолжение—не можешь ему лошадей достать —по отношению к умершему следовало бы сказать: для него.

В [Булыгина — Шмелев 1997: 29], видимо, считаются синонимичными выражения пойти за лекарством отцу /для отца, купить бифштекс кошке / для кошки. Выражения достать кому и достать для кого близки по значению и, однако, как показывает (6), не всегда взаимозаменимы.

4. Вводные слова и словосочетания типа видишь ли, понимаешь и т. п., казалось бы, уместны при любом обращении на ты. Однако, их использование на похоронах приводит к комическому эффекту:

(7) — Спи спокойно, дорогой товарищ! Память о тебе, видишь ли, надолго сохранится в наших сердцах. Понял, нет?

5. Интересны в рассматриваемом отношении глагол нуждаться и его синоним — сочетание испытывать недостаток. Ср. след, шутку:

(8) [Об умершей жене] —Анджела ни в чем не испытывает недостатка. Я имею в виду памятник, мессы, надгробные цветы (И. Тердзоли и Э. Вайме, Ночь в Венеции).

Глагол нуждаться и сочетание испытывать недостаток вполне допустимы при описании животных (Кошки нуждаются в витаминах), растений (Огурцы нуждаются в поливе), предметов (Земля нуждается в удобрениях, Часы нуждаются в ремонте', Солнце нуждается в дополнительных исследованиях). Даже могила нуждается в уходе. Только умершие ни в чем не нуждаются — умершие, но не трупы. Поскольку труп — существительное неодушевленное (ср. вижу труп, не: трупа), оно может сочетаться с глаголом нуждаться. Фраза Трупы нуждаются в погребении, видимо, допустима.

Люди vs. боги

1. Есть шутки, основанные на противопоставлении мифологических персонажей и людей: отношение к мифологическим персонажам как к людям производит комический эффект.

Многие ограничения при описании мифологических существ являются отражением реальной несовместимости соответствующих представлений. Более интересны для нас собственно языковые ограничения—лексического и грамматического характера, противопоставляющие одни лексические классы другим. Боги не казнят, а наказывают, они не обоняют, не осязают, не решают, не считают, не полагают, не думают, а видят и знают — причем только в наст, времени (ср.: Бог видит, что я невиновен, не: *Бог (у)видел тогда, что я невиновен, 'Бог хорошо {точно) знал, что я невиновен).

2. Даже в языке художественной литературы (нарративе), где текущие события описываются обычно с использованием прош. времени, постановка в прош. времени глагола со значением зрительного восприятия выглядит странно при описании мифологических существ, ср.:

(1) Винифред Клэр (...) выброшенная на улицу, упала в обморок на крыльце. Но в этот момент провидение, всегда бдящее над невинными и беззащитными, обратило свой взор прямо на Винифред (С. Ликок, Неотразимая Винни..., пер. С. Займовского).

Аномальность в (1) усилена конкретностью описания, создаваемой обстоятельственными группами (в этот момент, прямо).

3. Сходным образом наречие непосредственно выглядит странно при описании общения с мифологическими существами, ср.:

(2) ...декадент помолчал минуту и затем стал обращаться непосредственно к Богу. «Господи! — восклицал он, хватаясь за голову.—За что? За что мне такая пытка?!» (Тэффи, Забытый путь).

Обычно обращаются непосредственно к кому-то, чей социальный статус существенно (обычно на две или более ступени) вышс. Лаборант обратился непосредственно к директору лучше, чем Директор обратился непосредственно к лаборанту ср. также несколько странную фразу: Рабочий обратился непосредственно к своему бригадиру. Однако, как показывает (2), при использовании наречия непосредственно существует верхний предел: можно обращаться непосредственно к губернатору, президенту, даже к царю, но не к Богу.

(3) Пряхина [актриса] приложила кулак ко лбу и закричала резким, высоким голосом:«Меня сживают со свету! (...) Да взгляни же хоть ты, пречистая матерь, что со мною делают в театре!» (М. Булгаков, Театральный роман, 10).