Русский язык в зеркале языковой игры

Частица хотя (хоть) в одном из ее значений указывает на минимум, которым согласен довольствоваться говорящий или описываемое лицо. Странность (3) состоит в том, что в качестве этого минимума указывается Богородица.

(4) Она останется всегда

Артисткой, нужною для сцены.

И хоть не очень молода,

Но всё ж моложе Мельпомены (Д. Минаев).

Сравнительная степень прилагательного молодой применима при описании людей, животных (Моя кошка моложе твоей на полгода), возможно, растений (^?Мой кактус моложе твоего на полгода), но не предметов и абстрактых понятий (ср.: *Мое пальто на полгода моложе твоего; впрочем, кажется, допустимо: Римская цивилизация на несколько столетий моложе греческой). А как с богами? По многим параметрам (уму, красоте, хитрости, даже силе и таланту) люди могут сопоставляться с богами. Ср.: Эта артистка не уступает по красоте и таланту самой Мельпомене. Однако сравнение артистки с богиней по возрасту ставит говорящих в затруднительное положение. С одной стороны, какой-то возраст боги имеют, в нашем представлении Зевс — пожилой мужчина, Аполлон — среднего возраста, Эрот — шаловливый мальчик, и этот возраст, казалось бы, не меняется за последние тысячелетия (высказывания Зевсу около 3000 лет, Мельпомене далеко за 2000 выглядят странно). Однако время всемогуще и не может не накладывать свой отпечаток и на богов: за последние тысячелетия Мельпомена должна была несколько постареть, и сравнение с ней современной артистки заставляет усомниться в молодости артистки. Сопоставление по возрасту людей и литературных героев возможно (ср. женщина бальзаковского возраста, т. е. возраста героинь его романов), но только в том случае, если автор прослеживает лишь небольшой отрезок их жизни (можно сказать Он погиб в возрасте Ленского, но не: в возрасте Евгения Онегина).

4. В отличие от людей, Бог — адресат, который может одновременно выслушивать многих людей, ср.:

(3) Нянька поставила детей на молитву. И что ж вы думаете? Братишка молится, а она, Любочка, значит, стоит и ждет чего-то: <<А ты, говорю, что ж не молишься, чего ждешь?» — <А как же, говорит, я буду молиться, когда Боря уже молится? Ведь Бог сейчас его слушает~ Не могу же я тоже лезть, когда Бог сейчас Борей занят!» (А Аверченко, Дети).

(6) Делия, где ты была?—Я лежала в объятьях Морфея.

Женщина, ты солгала,—в них я покоился сам

(О. Мандельштам).

Подобно тому как мифологическое существо может одновременно слушать многих людей, оно способно одновременно «держать в объятьях» многих людей.

5. Приведем еще несколько случаев обыгрывания рассматриваемого противопоставления:

(7) П о э т. Моя муза помогла мне изыскать пятьсот восемь пар великолепнейших рифм, ваше величество.

Король. Что же, вы одни рифмы будете читать? А стихи где?

П о э т. Ваше величество! Моя муза едва успела кончить стихи на вашу разлуку с правофланговой фрейлиной-

Король. Ваша муза вечно отстает от событий. Вы с ней только и умеете что просить то дачу, то домик, то корову. Черт знает что/ Зачем, например, поэту корова?

(Е. Шварц, Голый король, И).

(8) Теперь едва-едва дышу,

От воздержаньямуза чахнет,

И редко, редко с ней грешу (А. Пушкин, Дельвигу).

(9) Занимаюсь я своим Сахалином и в промежутках, чтобы не уморить свое семейство голодом,, ласкаю музу и пишу рассказы (А. Чехов — М. В. Киселевой, 20 июля 1891).

(10) Ничего не происходило. Не являлся Василию Михайловичу ни шестикрылый серафим, ни другое пернатое с предложением сверхъестественных услуг (Т. Толстая, Крут).

(11) [К художнику Лугину является привидение] ..дверь отворилась настежь, в ней показалась фигура, в полосатом халате и туфлях, то был седой, сгорбленный старичок (...) он селу стола против Пугина, вынул из-за пазухи две колоды карт (...) «Что вам надобно?» — сказал Пугин с храбростью отчаяния. Под халатам вздохнуло (М. Лермонтов, Штосс).

(12) Естественно, Дуся торопилась (...) поставить свечу святому Пантелеймону, а также Иоакиму и Анне, Сергею, двум Василиям, двум Иоаннам и, как говорят у нас, <ряду других товарищей» (В. Ардов, Угодники перед судом).

Люди vs. животные

1. Выше мы говорили о признаках, противопоставляющих «одушевленное» (людей и животных) «неодушевленному». Не менее важно, однако, противопоставление внутри класса одушевленных предметов, противопоставление людей всему остальному, в том числе и животным (антропоцентризм языка): «для многих языковых значений представление о человеке выступает в качестве естественной точки отсчета» [Апресян 1995: т. 2,648]. В. Н. Топоров видит проявление связанности макрокосма и микрокосма в «антропоморфном моделировании не только космического пространства и земли в целом, но и бытовых сфер — жилища, утвари, посуды, одежды, разные части которых на языковом и на надъязыко-вом уровнях соотносимы с названиями человеческого тела (ср. подножие горы, ножка стола,рюмки и т. п....)»[Топоров 1988а: 162].

А Д. Шмелев отмечает, что «уникальность человека, отличающую его от животного мира, язык видит не столько в его интеллектуальных или душевных качествах, сколько в особенностях его строения и в функциях составляющих его частей, в частности в строении тела» [Булыгина — Шмелев 1997: 523]. Исследование языковой игры позволяет согласиться с этим утверждением, но мы не видим в этом факте ничего парадоксального: просто о внутреннем мире животных люди знают настолько мало, что при сопоставлении животных с людьми предпочитают судить о внешней стороне (строение тела и т. п.).

2. Мир животных — мир более низкий по сравнению с миром человека. Правда, животных, как и человека, ожидает конец жизни, но, как отмечается в [Нов. слов, син.: 380], только неестественная смерть обозначается у людей и животных одинаково — словом гибель (ср. гибель Спартака {товарища, любимого кота)). Слово смерть применимо не только к человеку, но и к животному,— в том случае, если «имеет место внимательное отношение к этому животному» (ср.: смерть любимой болонки, кошки) (там же). Но даже в этом случае применимо слово смерть, но не кончина, не уход в мир иной и т. п. (фраза Безвременная кончина нашего любимого кота выглядит странно); люди умирают, а собаки подыхают, околевают (фразы Вчера умерла наша собака и особенно Я видел, как умирала какая-то сорока выглядят странно). Мы говорим о ногах, лице, волосах человека, но о лапах, морде, шерсти кошки-, о трупе бродяги, о покойнике-дяде, но о тушке собаки, кошки (ср. аномальные фразы Вон труп кошки-, Покойница-кошка любила гулять со мной в парке). Приведем несколько случаев обыгрывания противопоставления мира животных миру человека.

3. Как мы уже отмечали, сравнение человека с животными (даже положительно оцениваемыми) требует большой осторожности, ср. след, шутку из «Записных книжек» А Чехова: Девочка с восхищением про свою тетю она очень красива, красива, как наша собака. По этой же причине лишь немногие человеческие имена применимы и к животным (обстоятельство, обыгрываемое во многих шутках), ср.:

(1) — Лучшая моя пестрая свинья, которую из почтения к покойной нашей родительнице (ты знаешь, что я всегда был сын почтительный) прозвал я ее именем, Аксинья, скончалась от заушницы (Д. Фонвизин, Письмо Тараса Скотинина к родной его сестре госпоже Простаковой).

(2) — Мама, давай назовем нашего котенка Из ей!

— Нельзя, сынок, это человеческое имя Назовем его Васька.

4. Т. В. Булыгина [1980: 125] отмечает, что нулевое подлежащее 3-го лица мн. числа приложимо только к человеку; использование его с референцией к неодушевленному субъекту необычно: Я понимаю, что трудно не обижаться, когда вас бьют по лицу, суют за ворот снег, толкают в сугроб, но ведь буря это делает без всякой злобы, нечаянно (Шварц), и комический эффект усиливается при р е -ференции к жив о тн о му: Княжна же во всё время визита неукротимого бульдога кричала, как будто бы ее уж съели (пример из: [Шмелев 1961: 56]). Весьма показательно в этой связи, что, как отметила (в докладе) Е. С. Яковлева, в подобных случаях переносное значение слова оказывается (в нейтральном контексте!) сильнее прямого: Когда мы проходили по поселку, нас облаяли (субъект действия, очевидно, люди, а не собаки; облаяли = ‘обругали’).