Русский язык в зеркале языковой игры

3. Положение о связи двух разновидностей возможности Т. В. Булыгина иллюстрирует еще одним высказыванием (мы его несколько модифицируем): Во всё время Рождественского поста разрешается вкушение черной икры. Это высказывание «едва ли актуально в тех случаях, когда адресат не имеет реальной возможности воспользоваться данным разрешением. Фон Вригт называет подобные деонтические высказывания “разрешениями-насмешками”» [Булыгина —Шмелев 1997:216]. Отметим, что это — всё-таки разрешения: если в советские времена ко-22* му-то удавалось купить икру, он действительно мог ее есть. Аномальны (и нередко обыгрываются) случаи, когда разрешением нельзя воспользоваться— даже когда для этого есть реальная возможность. Эти разрешения можно бы назвать «разрешениями-запретами», или «разрешениями-издевательствами». Ср.:

(4) В советской юридической консультации человек спрашивает: — Скажите, я имею право-—Имеете—Нет, вы не поняли. Я имею право-—Имеете.—Значит, я могу-—Нет, не можете.

4. Иную природу имеет аномальность след, известного высказывания:

(5) Во Франции разрешено всё, даже то, что запрещено, в России запрещено всё, даже то, что разрешено.

В (5) в терминах деонтической возможности (разрешено—запрещено) говорится главным образом об алетической, т. е. реальной. В этом случае можно говорить о неискренности разрешения или запрета. Еще пример неискреннего запрета:

(6) В советском молочном магазине вывешено объявление. «Сегодня евреям сметана не продается». Возмущенная покупательница подступает к директору магазина-. «Почему нам не продается сметана?! Вы антисемит/» «А вы пробовали сегодняшнюю сметану?» —отвечает директор — совет не покупать некачественную продукцию дается в виде запрета.

5. Определение алетической (реальной) возможности/невозможности иногда затруднительно. Отсюда высказывания типа И невозможное возможно, Дорога дальняя близка- (А Блок), лишь внешне парадоксальные. «На практике мы часто сталкиваемся с тем, что люди отвергают очевидные факты, основываясь на своих априорных представлениях о невозможности соответствующей ситуации» [Булыгина—Шмелев 1997: 218]. Реакция «не верю глазам своим» довольно естественна для человека, пораженного неожиданным событием, но на посторонних наблюдателей производит комическое впечатление. Вот три показательные в этом отношении сценки.

(7) Вы сочинили и напечатали (...), что будто бы на самом величайшем светиле, на солнце, есть черные пятнушки. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда (А. Чехов, Письмо к ученому соседу).

(8) [Плисов] взял документики и покатил в Париж, как раз в то время, как пришло известие о кончине Герасима Николаевича (...) Видит, за столиком, в смокинге, в петлице бутоньерка, сидит покойный Герасим Николаевич, и с ним какие-то две француженки, причем последние прямо от хохоту давятся. А перед ними на столе в вазе со льдом бутылка шампанского и кой-что из фруктов.

Плисов прямо покачнулся у притолоки. «Не может быть! — думает,—мне показалось. Не может Герасим Николаевич быть здесь и хохотать. Он может быть только в одном месте, на Ново-Девичьем!» (М. Булгаков, Театральный роман, 13).

(9) Оля С. (4 года) долго смотрит на дворника, сгребающего громадной лопатой снег, говорит. Нет, таких лопат не бывает! и, не оборачиваясь, уходит.

6. В аспекте соотношения разновидностей возможности интересен след, анекдот

Спикер Государственной Думы делает выговор лидеру одной из фракций (Жириновскому), снявшему во время заседания пиджак и галстук: «Владимир Вольфович, Вы в государственном учреждении!» «А мне сама английская королева разрешила сидеть в таком виде!» — ответил Жириновский, w не солгал: в Англии, на заседании парламента, где Жириновский также начал раздеваться, королева сказала: «Мистер Жириновский! Вы можете в Государственной Думе сидеть в таком виде, а здесь, в английском парламенте, извольте вести себя прилично!»

1. Вообще говоря, любые указания на количество, на пространственные или временные промежутки приблизительны, в том смысле что любое из них допускает уточнения (ср. диалог: — Сколько вам лет?—41 год.—А точнее?—41 год и два месяца—А еще точнее? и т. д.). Эта приблизительность зачастую эксплицитно не выражена, она подразумевается, игнорирование этого факта приводит к аномальности, ср.:

(1) Посетитель античного зала музея долго рассматривает древний клинок и наконец спрашивает у смотрителя, кто и когда его изготовил?— «Кто изготовил—не знаю— бодро ответил смотритель—а вот что ему уже четыре тысячи лет и три месяца, так это как пить дать!» «Но как вы могли так точно вычислить время?» —удивился посетитель. «..тот джентльмен, который принес его сюда, сказал, что ему четыре тысячи лет. С тех пор прошло ровно три месяца. Ясно?»

В наивной картине мира приблизительность пропорциональна описываемому временному промежутку. Во фразе Мезозойская эра началась 235 миллионов лет назад приблизительность измеряется сотнями тысяч (или даже миллионами лет), во дррззо. Лекция началась 2 минуты назад — секундами, однако и та и другая допускает уточнения. Но масштаб этих уточнений — совершенно разный. Естественно, что разнородные временные интервалы (в примере (1) — интервал между изготовлением древнего клинка и его поступлением в Национальный музей и интервал между поступлением клинка в музей и описываемым моментом) имеют разный масштаб и не могут суммироваться. Это та ситуация, когда время как бы останавливается: клинку сегодня 4000 лет, как и три месяца назад.

(2) «Позвольте узнать, сколько Вам лет?»—«Недавно исполнилось двадцать семь».— «Сколько лет назад?»

Наречие недавно (см. выше пример (2)) допустимо в случае, если от описываемого события до момента речи прошло существенно меньше половины некоей единицы времени, устанавливаемой контекстом или ситуацией. В приведенной шутке эта единица — год (поскольку точно указан возраст — 27лет), и эта фраза была бы нейтральна в устах женщины, которой исполнилось менее 27 с половиной лет. В ситуации юбилея масштаб увеличивается, интервал между днем рождения и моментом речи растет (фразу Я недавно отмстила 50-летний юбилей может произнести женщина в возрасте 51 и, может быть, даже 52 лет).

2. Неопределенно-количественные, или аппроксимативно-количественные конструкции, отличающиеся от соответствующих количественных порядком слов (ср.: человек десять vs. десять человек), необычны в случае достаточно точного указания количества:

Попросилась в кружок и Валя Миронова. Это было белокурое существо лет двенадцати с половиной (А. Алексин, Очень страшная история). Нейтральное употребление: существо лет двенадцати; существо двенадцати с половиной лет.

3. Специальные показатели приблизительности (типа около, свыше, приблизительно) неохотно сочетаются с именами собственными, ср.:

(3) Бельведонский. Восхитительно! Свыше пятнадцати Людовиков было, а до этого додуматься не могли, а вы сразу, по-большевицки, по-революционному! (В. Маяковский, Баня, II).

(4) Ч в а н к и н (запальчиво).—#£т, я спрашиваю', как же он смел? Да знает ли он, кто я? а? Да я~ я сам власть имею, а?Я помещик Чванкин!!Да у меня в Саратовской губернии двести душ! day меня в Симбирской губернии двести душ! Да у меня черт знает где черт знает сколько душ! (А Сухово-Кобылин, Смерть Тарелкина, д. 3, VI).

Фразема черт знает в сочетании с вопросительными местоимениями (кто, где и т. п.) указывает: 1) на отсутствие у говорящего точных сведений и 2) на его досаду по этому поводу (этот компонент в толковых словарях не отмечается), ср.: Черт знает где его искать!', Черт знает когда нам выдадут зарплату/; Черт знает когда я напишу эту книгу!. В (4) аномальна неосведомленность говорящего в вопросах, касающихся его имущественного положения.