Русский язык в зеркале языковой игры

Широкие массы.

— Это похвально—сказал Остап—Широкие массы миллиардеров знакомятся с бытом новой,, советской деревни (И. Ильф — Е. Петров, Золотой теленок, VII).

В конструкции широкие массы Х-ов обычно X —крупные социальные группы (широкие массы трудящихся (рабочих,, студентов); плохо: ^?...слесарей,* пенсионеров).

Шпион см. Разведчик

Экземпляр.

[Американец] мистер Кук крикнул.—Иван! Чаю! Бутерброд! Четыре экземпляр! (В. Шишков, Угрюм-река).

Существительное экземпляр может обозначать печатную или письменную продукцию (заявка в двух экземплярах) или же биологическую особь (редкий экземпляр водяного жука).

Экономить:

—Дорогая, я сегодня сэкономил 20 пенсов потому, что не ехал на автобусе, а бежал за ним.

— Ну и дурень же ты! Почему же ты не побежал за такси, тогда ты мог бы сэкономить целых два фунта!

Фраза Сэкономил 20 пенсов потому, что не ехал на автобусе, а шел пешком нейтральна и не могла бы спровоцировать ответную реплику жены.

Я.

(1) -Я- я. а мне говорят, будто я—не я, а какие-то «мы». Но позвольте—почему

это? (А. Белый, Петербург, II).

(2) [Безенчук, владелец и единственный сотрудник похоронной фирмы «Милости просим»] ..я—фирма старая. Основан в тысяча девятьсот седьмом году. У меня гроб — огурчик, отборный, любительский (И. Ильф—Е. Петров, Двенадцать стульев, I) — нейтральное употребление: Моя фирма—старая. Основана в-

ЯвНО:

Кочергу встретила некая остроносая, с плутовскими, по-мышиному бегающими глазками, личность, в старом, явно коричневом, крайне поношенном пиджачишке (А. Архангельский, пар. на А. Зорич).

ЯвноХ-овый. Обычно речь идет о некоем неафишируемом (иногда даже скрываемом), но достаточно очевидном для говорящего отрицательном событии или свойстве, ср.: явно ненадежный, явно вчерашний (суп), явно неопытный, явно украденный, явно с чужого плеча, явно перешитый, ср., с другой стороны, несколько странные сочетания: ^явно надежный, явно высоконравственный, ^?явно от хорошего портного (последнее сочетание возможно, но тогда речь идет о признаке, который говорящий считает отрицательным, например о склонности к щегольству).

1. Комический эффект производит сочетание в одном высказывании разностильных СИНОНИМОВ, ср.:

(1) _ Господи! — ахает торговка.—Личико-то! Личико-то. Харю-mo евонную посмотри! (Тэффи, Веселая вечеринка).

(2) — Рази господа поверят? Сколько их видела,—все такие. Стану их личики вспоминать, так, может, рож пятьсот вспомню, и все такие (Тэффи, Крепостная душа).

(3) —Да вы всякого быка переживете, не то что мужа. Вон личность-то у вас какая красная — рожа, тоись (Тэффи, Потаповна).

(4) [Девочка, басом]:

— Баба мылом морду моет!

— У бабы не морда,у бабылицо.

Пошла поглядеть опять.

— Нет, всё-таки немножечко морда (К Чуковский).

(5) [На гадании]

— Уж теперь истинно тебе скажу,,Дуська: твое дело в шляпе!

— В Какой такой шляпе?„

— В божьей. То есть, безусловно, не в шляпе,—а в руце божьей. Одним словом, наладитсяу нас всё, как надо (В. Ардов, Угодники перед судом).

(6) «Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо»,—некогда сказал греческий поэт Менандр (...) «Ничто чужое нам не чуждо»,—расширили этот тезис большевики, когда проводили обобществление (Л. Лилов. «Крокодил», дек. 1991 г.).

В романе А. Белого «Петербург» два разностильных синонима сталкиваются в аппозитивной конструкции:

(7) У подъезда столкнулись они с хохлом-малороссом Липпанченко.

2. Комическое впечатление производит повторение адресатом грубо-просто-речного синонима, употребленного говорящим:

(8) Когда старушонка влезла на крыльцо [дома судьи], чупрастыймальчишка высунул голову и окрикнул строго: «Кто такова? Зачем прешь?» Старушка огляделась и сказала, таинственно приподняв брови: «По делу пру, батюшка. По делу пру». Она сразу поняла, что «прешь» есть выражение деловое, судебное (Тэффи, Взятка).

3. Говорящие обращают внимание на различия в употреблении членов синонимической пары, ср.:

(9) По вокзалу ходит человек и кричит: «Инфекция! Инфекция!» К нему подходит милиционер: «Почему сеете панику?»—«А что же, я должен жену, как дома, заразой называть?»

(10) Две особы вели между собою грамматический спор. Одна полагала, что правильнее сказать: налейте мне пить, а другая — дайте мне пить. «Как вы думаете об этом?—спросили они академика,—будьте судьей!» —«Вы обе не правы, потому что должны бы сказать: сведите на водопой» (Энцикл. весельчака).

(11) Мужчина спрашивает в автобусе девушку. «Девушка, вы выходите?» — «Выходят только замуж».—«Вы сходите?» — «Сходят только с ума!» —«А что же вы делаете?» — «Я вылажу».— «С днем рождения вас, девушка!»

(12) Кто-то спросил меня, глядя на X: «Как правильнее сказать: “осведомитель” или “доносчикV?» (С. Лец, Непричесанные мысли).

4. Иногда авторы добиваются комического эффекта нагромождением синонимов, в том числе и окказиональных, ср.:

(13) У иного (...) пишущего даже не скоропись, а борзопись, резвопись, лихопись (3. Па-перный, Глагол времен).

Этот прием любили, например, И. Ильф и Е. Петров. Вот два примера из их повестей:

(14) [Васисуалий Лоханкин говорит о своих соседях, которые ввели для него телесные наказания]:

— Ведь в конце концов кто знает? Может быть, так надо. Может быть, именно в этом великая сермяжная правда.

— Сермяжная?—Задумчиво повторил Бендер.—Она же посконная, домотканная и кондовая? Так, так («Золотой теленок», XIII).

(15) [Разговор Воробьянинова с гробовых дел мастером Безенчуком]:

— Умерла Клавдия Ивановна,—сообщил заказчик

— Ну, царствие небесное,—согласился Безенчук—Преставилась, значит, старушкаl Старушки, они всегда преставляются- Или богу душу отдают,—это смотря какая старушка. Ваша, например, маленькая и в теле,—значит, преставилась. А, например, которая покрупнее да похудее—та, считается, богу душу отдает-

— То есть как это считается? У кого это считается?

— У нас и считается. У мастеров. Вот вы, например, мужчина видный, возвышенного роста, хотя и худой. Вы, считается, ежели, не дай бог, помрете, что в ящик сыграли. А который человек торговый, бывшей купеческой гильдии, тот, значит, приказал долго жить. А если кто чином поменьше, дворник, например, или кто из крестьян, про того говорят: перекинулся или ноги протянул. Но самые могучие когда помирают, железнодорожные кондуктора или из начальства кто, то считается, что дуба дают. Так про них и говорят. «А наш-mo, слышали, дуба дал».

Потрясенный этой странной классификацией человеческих смертей, Ипполит Матвеевич спросил:

— Ну, а когда ты помрешь, как про тебя мастера скажут?

— Я—человек маленький. Скажут, «гигнулся Безенчук». А больше ничего не скажут («Двенадцать стульев», II).

Языковой разнобой даже в оформлении вывесок в Киеве во время Гражданской войны обыгрывает М. Булгаков:

(16) Нужно, наконец, условиться, как будет называться то место, где стригут и бреют граждан: «голярня», «перукарня», «цирульня» или просто-напросто «парикмахерская» («Киев-город»).