Петербургские арабески

Обращаясь к более близким к нашему времени фотографиям, мы можем увидеть на первой из них один из моментов посещения Казанского собора вдовствующей императрицей Марией Федоровной – матерью Николая И. Царица-мать была небольшого роста, но умела подать себя окружающим: своим поведением и внешностью она вполне олицетворяла императорское достоинство (в отличие от своей высокой невестки, императрицы Александры Федоровны). Это можно видеть и по обстановке ее выезда (не парадного): изящная карета, украшенная императорским гербом; заслуженный кучер-великан с медалями на груди; рослые выездные слуги.

Прибытие императрицы Марии Федоровны в Казанский собор на благодарственный молебен по случаю годовщины освобождения крестьян от крепостной зависимости. 19 февраля 1911 г.

Другая фотография относится уже к 21 февраля 1913 года, ко дню празднования трехсотлетия дома Романовых. На них увековечены моменты «высочайшего» посещения собора.

Прибывает царствующая чета – государь Николай Александрович и государыня Александра Федоровна. По этому случаю при портике храма, обращенном к Невскому проспекту, достаточно скромно декорирован специальный вход, украшенный короной с балдахином. Мы видим у этого входа дворцовых гренадер в высоких медвежьих шапках, офицеров лейб-гвардии Казачьего полка, свитских генералов. В середине встречающих выделяется министр императорского двора, склонивший голову барон Фредерике с седыми длинными усами.

Прибытие Николая II с семьей на торжественный молебен.

Вот подъезжает пролетка, запряженная парой лошадей. Такая же, как и многие другие, с откидным верхом. Слуга снимает полог с колен приехавших, и царь выходит, чтобы затем помочь сойти и царице. Присутствующие отдают честь…

Это было одно из последних «высочайших» посещений Казанского собора.

Офицеры лейб-гвардии Казачьего Его Величества полка.

«Пещерный храм» под алтарем Казанского собора

Зимой 1918/19 года здание Казанского собора впервые за все время своего существования не отапливалось. Большие калориферные печи, устроенные в подвале и подававшие прежде в нужное время подогретый воздух наверх – в обширный молитвенный зал, – были холодные. Но не из-за нерадивости бывшего настоятеля собора протоиерея Философа Орнатского и старосты графа Н.Ф. Гейдена: их расстреляли минувшим летом. В соответствии с суровыми обстоятельствами переживаемого времени дрова, всегда хранившиеся здесь же в подвале, были конфискованы для других общественных нужд, и топить было нечем. В соборе стало не теплее, чем на улице, на стенах в зале образовались ледяные наросты. На все эти неустройства с состраданием смотрел чудотворный образ Казанской Божией Матери, тот самый, с которым шли в смутное время 1612 года освобождать Москву от поляков и перед которым два века спустя молился Кутузов. Мерцавшие в полутьме драгоценные украшения национальной святыни напоминали о недавнем благополучном времени. В золотую ризу, пожертвованную еще императрицей Анной Иоанновной, были вделаны драгоценные камни, головное покрывало украшал большой аметист, а голову венчала алмазная корона…

Но службы в соборе продолжались, несмотря на все трудности. А настоятель, престарелый о. В.И. Маренин, даже помышлял с наступлением тепла продолжить начатое о. Философом устройство нового придела – «Пещерного храма» – во имя священномученика патриарха Ермогена. За ходом этой необычной постройки в подвале собора следил сам митрополит Вениамин, еще переживавший недавние воспоминания о своих тревожных днях и ночах, проведенных в подземной церкви Чудова монастыря.

Осенью 1917 года Петроградский митрополит Вениамин был участником Всероссийского поместного собора, призванного восстановить патриаршество в Русской церкви. Иногородних участников собора принял у себя Чудов монастырь, расположенный на территории Кремля. В это же время происходила смена власти в Москве. За кремлевскими стенами укрылись юнкера, выступившие за Временное правительство, на которых было оказано огневое воздействие. Митрополит писал об этом о. Философу Орнатскому: «Последние двое суток насельники Чудова монастыря спасались в подвале и подземной церкви Святителя Ермогена… Стену занимаемого мною помещения пробили два снаряда тяжелой артиллерии, разорвались и произвели большие разрушения. Из своей комнаты я вышел за несколько минут перед этим… через двор в подземную церковь. Шла постоянная служба… Остался цел среди ужасов».

«Подземная церковь» в подвалах Чудова монастыря была устроена на месте заточения и мученической кончины патриарха Ермогена, по воззваниям которого поднялось ополчение, освободившее Москву.

Вот при таких обстоятельствах и возникло решение устроить подобный «Пещерный храм» в Казанском соборе Петрограда. В этом была своя целесообразность: ведь именно при Казанском митрополите Ермогене была явлена прославленная икона, давшая имя собору. Да и время переживалось смутное, под стать тому, что было при давно усопшем патриархе. Даже более сложное, так как к неустройству государственному теперь присоединилось и церковное, вызванное ересью «обновленчества».

Промерзшие стены собора оттаивали вплоть до июля. От сырости на стенах и на живописных поверхностях некоторых икон появились темные пятна. Для того чтобы в следующую зиму температура в соборе не опускалась ниже пяти градусов, о. Василий Маренин решил установить в здании шесть временных железных печей, не забыв при этом, конечно, и новый подземный храм. Устраивался последний в достаточно обширном подвальном помещении, расположенном как раз под главным алтарем собора. Здесь летом заканчивали работы над новым иконостасом. На нем выделялся образ Казанской Божией Матери в серебряной позолоченной ризе, списанный с чудотворной иконы.

В июне 1918 года во время торжественного богослужения в Казанском соборе вновь избранный патриарх Тихон передал настоятелю ковчег с мощами священномученика Ермогена, благословляя тем самым задуманные работы. Воодушевленный этим о. Философ сказал тогда: «Пусть же очнутся, наконец… воры и грабители, раздирающие родину и расхищающие народное достояние, пусть проснутся тепло-хладные и станут на защиту родных святынь…» Теперь ковчег с мощами также был помещен в подземном храме.

В декабре 1920 года настоятелем собора стал пятидесятилетний протоиерей Н.К. Чуков, освободивший, наконец, о. Маренина от ставших для него непосильными забот. А в январе следующего года митрополит Вениамин освятил Ермогеновский придел. Если начинатель постройки, о. Философ Орнатский, именовал его «Пещерным храмом», то теперь он все чаще назывался «Теплым храмом»: в наступившей зиме это было в соборе единственное место, где можно было согреться. Новый храм в храме всегда был переполнен. Ночью в нем находил приют очередной сторож собора.

Архивные документы рассказывают нам о краже драгоценностей из собора в ночь с 22 на 23 июня 1921 года. Злоумышленник спрятался днем на хорах и лежал там до ночи, завернувшись в хранившиеся здесь ковры, приобретенные в 1894 году, когда соборяне ждали у себя наследника престола и его августейшую невесту. В эту ночь нес службу сторож Василий Алексеев. Он осмотрел собор, а потом к 12 часам зашел в «Теплый храм» и заснул. Через два часа преступник спустился с хоров и через окно в стене проник к безоружному сторожу, связал ему руки, ноги и завязал глаза и рот… Сам же с награбленными драгоценностями скрылся через форточку, обращенную к каналу. Всего были ограблены 12 икон (в том числе и чудотворная). Зеркальные стекла, защищавшие их, были разбиты, но лики не пострадали.

Преступника вскоре обнаружили, похищенные ценности вернулись в собор. Однако ненадолго. Летом 1921 года в Поволжье случилась засуха. В деревнях, селах от голода гибли люди, не было семян для весеннего посева. За границей продовольствие и семена можно было приобрести только за наличные деньги. Патриарх Тихон благословил добровольное пожертвование церковных ценностей, не имеющих богослужебного употребления. В феврале 1922 года постановлением ВЦИК было разрешено изъятие у церкви всех предметов, содержащих в себе драгоценные металлы и камни. Не делалось исключения и для священных сосудов. Все это привело к волнениям среди верующих, столкновениям. 15 марта у Казанского собора собралась масса народа, препятствующая изъятиям…