Петербургские арабески

В воскресенье 12 июня, в день именин Анны, от Летнего дворца в сторону новопостроенной церкви отправился торжественным шествием крестный ход. Впереди несли одетую в новую золотую ризу (пожертвованную императрицей) икону Казанской Божией Матери, за которой всю дорогу шла Анна Иоанновна вместе с другими богомольцами. В это время Садовая улица еще не была пробита, и крестный ход продвигался по дорожкам среди садов и рощ, окружавших царскую резиденцию. Шли мимо павильонов, «водных затей», изящных статуй, театра, «прелестного озера с множеством рыбы, подплывающей на звон колокола…». Шли мимо оранжерей и теплиц, в которых выращивали не только обычные овощи, но и экзотические ананасы, кофейные деревья, приносящие плоды, и другие вкусности.

У церкви Рождества Богородицы крестный ход встретило местное духовенство и члены Синода в праздничном облачении. Икону поставили в церковь (как «местную»).

Образ Казанской Божией Матери.

«Санкт-Петербургские ведомости» ничего не сообщили читающей публике об этом событии, но зато весьма подробно описали то, что происходило на следующий день: «В прошлый понедельник, то есть 13 числа сего месяца, изволила Ее Императорское Величество Наша Всемилостивейшая Государыня с их Высочествами Государынею Цесаревною Елизаветой Петровною и Государынею Принцессою Анною в провожании всего придворного стата итти в новопостроенную на перспективной улице церковь рождества Пресвятой Богородицы для присутствия Высочайшею своею особою на освящении оной церкви… на котором освящении Ее Императорское Величество до скончания первой в сей церкви бывшей Божьей службы присутствовать соизволила. Того же дня по обедни изволила Ее Императорское Величество… ездить в Адмиралтейство и смотреть спуску новопостроенного стопушечного корабля, названного «Императрица Анна», который своей добротной работой едва ли не лучше самого большого линейного же корабля, именуемого «Петр Великий». И потому между наибольшими важными кораблями в свете по справедливости счисляться может».

Вид Невского проспекта в царствование Екатерины II. Гравюра по оригиналу Бенуа. Справа – церковь Рождества Богородицы.

Интерьер.

После смерти Анны в 1740 году церковь сохраняла свой своеобразный статус – была придворной и, вместе с тем, открытой для всех. Многие важные события XVIII века оказались так или иначе связаны с этим храмом. По указу императрицы Елизаветы Петровны церковь стала именоваться Казанским собором.

В 1811 году, перед освящением вновь построенного Казанского собора, церковь, препятствующая обозрению этого архитектурного шедевра, была разобрана. Чудотворная икона и другие старинные образа были перенесены в новый храм, а один из приделов собора (южный) был посвящен Рождеству Богородицы.

Церковными правилами и обычаями было установлено, «чтобы дерево, от упраздняемых церквей остающееся, было непременно направлено на отопление церкви и отнюдь не другое употребление». Таким образом, в холодную зиму 1811/12 годов новый собор отапливался тем, что раньше составляло купол, шпиц, балки, стропила и другие деревянные части церкви. Последовало и другое «высочайшее соизволение» – Александра I, «чтобы оставшиеся материалы от старого Казанского собора… как то: кирпич, цокольная и бутовая плита… употреблены были на отстройку дома, купленного у Галлера, в пользу священноцерковнослужителей». Речь здесь шла о нынешнем доме № 25 по Невскому проспекту, приобретенному на церковные деньги для соборного причта. Он был перестроен по проекту архитектора В.П. Стасова – в годы, последовавшие за победой над Наполеоном, – в значительной мере из материалов, оставшихся от церкви Рождества Богородицы. Таким образом, от старой церкви остались не только фундаменты. В соседний с собором дом таким образом вложены частицы, ранее принадлежавшие историческому, первоначальному храму. Подобно частицам мощей они освящают бывший соборный дом.

Казанский собор. Б. Патерсен. 1811 г.

Без излишней пышности

Такие посещения в минувшую эпоху были достаточно часты. Отношение в высочайших сферах власти к Казанскому собору было особенное. Во время начального Петербурга царица Прасковья (жена брата Петра I, царя Ивана) перевезла из Москвы в новую столицу чудотворную икону Казанской Божией матери. Долгое время эта икона находилась в небольшом доме Прасковьи Федоровны на Петербургской стороне или в деревянной церкви рядом. События затем сложились так, что одна из дочерей Прасковьи – скромная царевна Анна – вдруг стала самодержицей Анной Иоанновной. Грозная императрица перенесла центр столицы на Адмиралтейскую сторону, а на новой главной городской магистрали, Невском проспекте, построила на свои средства церковь Рождества Богородицы. Для Казанской иконы был сделан из золота богатый оклад, украшенный драгоценными камнями, и она торжественно была перенесена в новый храм, уже называемый в народе Казанским. Императрица Анна часто запросто посещала эту церковь. Обычно в сопровождении своих милых родственниц – черноволосой принцессы Анны (будущей правительницы при малолетнем Иоанне Антоновиче) и белокурой принцессы Елизаветы (будущей императрицы) – для возношения молитв по разным случаям жизни.

Таким образом, в царствующей фамилии сложилось отношение к Казанской церкви как к своей, домашней, к тому же находящейся около Зимнего дворца. Соответствующим образом были обставлены и «высочайшие» посещения Казанской церкви – с возможной простотой и без излишних пышностей. Исключения составляли церемонии, связанные с бракосочетанием или коронованием.

Так же просто и без излишних затей в нанятой скверной и старой карете, запряженной всего двумя лошадьми, утром 28 июня 1762 года у церкви Рождества Богородицы появилась в простом черном платье Екатерина Алексеевна – супруга царствующего монарха. За ней следовали толпой неистово и устрашающе кричащие солдаты двух гвардейских полков – Измайловского и Семеновского, провозглашая низложение Петра III. В храме Екатерина помолилась, а затем с крестным ходом двинулась к Зимнему дворцу, уже как самодержавная императрица, принимать присягу других гвардейских полков.

При Александре I чтимый образ Богоматери был перенесен в новый грандиозный собор, поставленный рядом со старой Казанской церковью. Обычно Александр ездил по городу верхом и таким образом добирался до Казанского собора. Исключением из этого правила было 15 сентября 1812 года. Это была годовщина коронации императора Александра, совпавшая с днем вступления Наполеона в Москву. Сильный ропот тогда раздавался в столице. В Петербурге было тревожно. Тогда царя с большим трудом уговорили проследовать в Казанский собор в карете вместе с императрицами. Тут он в первый и последний раз уступил совету осторожной предусмотрительности. Царя встретила пасмурная и мрачно-молчаливая толпа. Придворная дама, присутствовавшая при этом, вспоминала: «Никогда не забуду тех минут, когда мы вступали в церковь, следуя посреди толпы, ни единым возгласом не заявлявшей о своем присутствии. Можно было слышать наши шаги, а я была убеждена, что достаточно было малейшей искры, чтобы все кругом воспламенилось. Я взглянула на государя, поняла, что происходит в его душе, и мне показалось, что колена подо мной подгибаются».

13 июля 1814 года возвращение Александра в столицу после победного заграничного похода было отмечено торжественным молебном в Казанском соборе. Тогда император Александр и цесаревич Константин Павлович ехали верхом перед парадной каретой, в которой сидели императрица Мария Федоровна и великая княжна Анна Павловна – мать и сестра благополучно, с победой возвратившихся братьев…