Воля Луу-Тенгри (СИ)

***

Тёмная морозная ночь вот уже в пятый раз приветствовала осаждённый город, отбивший бесчестное количество атак неутомимого врага. В Рязани не было слышно ни звука - все оставшиеся в живых дружинники спали, как убитые, у согревающих уютных костров не в силах подняться с места. Многие защитники были истощены настолько, что не могли удержать мечи и копья, наконечники и лезвия которых покрылись толстым слоем запекшейся крови захватчиков. В искорёженных осадными орудиями башнях, у маленьких костров стояли дозорные, неусыпно следившие за монгольским станом, в котором вовсю кипела жизнь: кровожадные степные кочевники уже предвкушали скорую победу, поэтому со стороны лагеря раздавался дружный, беззаботный раскатистый хохот батыйского войска.

Хранитель Добра, вернувшись с ночной охоты, незаметно взлетел на затемнённый участок стены и с гордостью посмотрел на свою добычу: в его руках были пять прекрасных белопёрых куропаток, которые достались нашему герою в награду после удачной охоты. Аппетитно облизнув раздвоенным языком свои острые зубы, он вдруг услышал хруст чьих-то шагов по снегу за спиной. Быстро приняв человеческое обличие и обернувшись назад, наш герой в смятении застыл на месте как вкопанный с дичью в руках. Из башни, освещенной тусклым светом факелов, показался князь Юрий. К счастью для нашего героя, в момент его превращения князь на мгновение потупил взгляд в землю, тяжело вздохнув и задумавшись о чём-то. Когда же светлые очи князя оторвали взгляд от деревянных стен, Хранитель Добра уже стоял перед Юрием в облике обычного русского дружинника Добромира, стараясь не подавать никаких признаков беспокойства.

Добромир? - князь удивленно посмотрел на княжеского тиуна, отпустив рукоять меча. - Господь с тобой! Я уж было подумал, что басурмане на стену лезут. Ну и напугал же ты меня...

Не вели казнить, княже, - учтиво поклонился наш герой. - Да вели слово молвить. Я на охоте был. Вот, - Хранитель Добра показал свою добычу. - Свежие ещё совсем.

Как ты... - ошарашенно посмотрел на своего товарища Юрий, указав на упитанные тушки куропаток. - Как ты их достал? Тут же повсюду татары шастают!

Что ж поделать - головушка у меня буйная, - засмеялся наш герой. - Так что же - накормим дружину?

Князь, недоверчиво посмотрев на Добромира, улыбнулся, убрал булатный клинок в ножны и одобрительно кивнул головой. Через некоторое время часть дружинников уже потчевала у большого костра возле сторожевой башни и утоляла голод зажаренными кусками грудки куропаток. Все наперебой нахваливали охотничий талант Добромира, не в силах поверить, как наш герой смог так быстро расставить ловушки, не привлекая внимания монголов. Юрий занял место у входа в башню, подстелив под себя широкий войлок, и подавленно смотрел, как яркие языки пламени облизывали трещавшие дрова. На его лице читалась неимоверная усталость и слабость, вызванная непрерывными штурмами монгольских орд. Не лучше выглядели и остальные: немногочисленные дружинники, сотские, десяцкие и тысяцкие, облокотившись на украшенные рубцами каплевидные щиты, еле слышно перешёптывались и прислушивались к ночной тишине, в надежде услышать рог прибывших подкреплений из Владимира.

Как думаешь, княже, - спросил один из дружинников, подбросив в костёр несколько сухих веток, - добрался Роман до Владимира?

Это только одному Богу известно, Белослав, - вздохнул Юрий. - Коли смиловались богородица над ним, то добрался.

Думаю, монголы за ним угнаться не успели - не до него им сейчас, - вмешался в разговор Хранитель Добра. - Надо как-то жителей уводить поскорее.

Ага! Как же. Подымай хоругви - и пошлёпал в лаптях по морозу! - сокрушенно усмехнулся Олег. - Трубеж никогда до конца не замерзает. Чуть народ двинется - сгинут все под лёд, и поминай, как звали. Монголы ж тоже не дураки - будет у нас здесь вторая Калка... Тебе ли этого не знать, Добромир!

Да, ты прав, княже, - закивал головой наш герой. Огромный груз тоски свалился на его многострадальную душу. - Значит мы должны продержаться до подхода Романа с Евпатием.

Ладно, други, чай поздно уже - завтра вновь с басурманами биться, - Олег встал с земли и посмотрел в сторону небольшой избушки, в которой всё ещё горел тусклый свет лучины. Ещё до наступления ночи, когда не успели монголы отойти в лагерь, все жители Рязани, от мала до велика, уносили тяжелораненых защитников в ту крошечную лачужку священника, который на протяжении всех дней осады отпевал усопших. - Юрий, ты говорил, что Добромир - врачеватель. Так ли это?

Так, Олег, - кивнул князь, посмотрев на нашего героя. Хранитель Добра поднялся с места и окинул беспокойным взглядом уставившихся на него дружинников. "Неужели время пришло?" - рой мыслей зажужжал в голове, словно свирепая пурга. - "А что если мне придётся принять свой истинный облик? Что если глаза вдруг выдадут моё истинное "я"? Они убьют меня? Повесят? Сожгут?"

Нам дорог каждый воин, - сказал Олег, посмотрев прямо в глаза нашему герою. - Ты ведь знаешь нашего знахаря, не так ли?

Челосвет не справляется? - уловил ход мыслей князя Хранитель Добра.

Именно, - глубоко вздохнул рязанский князь. - Раны их жестоки, много крови утекло с их вен... У меня каждый воин на счету.

Ты сможешь помочь? - с надеждой спросил Юрий, положив руку на плечо Хранителю Добра. Наш герой растерянно потупил взгляд в землю. Страх сковал его тело. Какая-то странная растерянность сдавила его грудь и немала голосу пройти сквозь заслон связок. Он вспомнил тот день. Вспомнил, как на его руках умирала девочка. Руки в крови... Кругом огонь... Горит форум, великий город сотен эпох превращается в пепел, над Колизеем - бордовое зарево из пламени варварского огня... И она... Её глаза... Её маленькие, беззащитные глазёнки, в которых на мгновение, на одно лишь мгновение пробежала ниточка угасающий жизни, оборванной острым мечом гота. Один из множества ночных кошмаров пробудился от оков сознания. Скупая слеза прокатилась по щеке Хранителя Добра.

Веди, - лаконично отрезал наш герой. Юрий переглянулся между своими соратниками и, кивнув в ответ, направился в сторону избы. Наш герой молча последовал за ним. Хруст снега под сапогами незримой ширмой ограждал Хранителя Добра от спокойствия холодной зимней ночи. Меж домов завывала метель, стучась в тёмные окна теремов и изб. Вскоре, миновав бесчисленные вереницы улиц, князь привёл нашего героя к небольшой покосившейся избушке, из окон которой лился тусклый свет лампады. На окруженном крохотным забором дворе виднелся колодец, возле которого была раскидана разная домашняя утварь. На крыльце лежал большой чёрный пёс, чем-то напоминавший волка, и мирно спал возле двери. Из трубы валил дым, сквозь густые клубы которого раздавалось отрывистое бормотание старца. Как только наши герои открыли калитку и ступили на участок, пёс встрепенулся и тут же зарычал, оскалив острые белые зубы.

А ну цыц, глупый! - раздался звонкий приглушенный голос из избушки, за которым последовал топот шагов по скрипящему полу. - Всех гостей только распугаешь. А если там князь? Вот оставлю тебя без завтрака, будешь знать, как на добрых людей лаять!

Через секунду дверь отворилась, и перед князем и Хранителем Добра предстал низкорослый бородатый волхв. На его потрёпанной белой вышиванке различались множество пятен от масла и различных снадобий, пролитых в ходе приготовления лекарств. На груди болтались причудливые амулеты и кресты, оставшиеся ещё во времен торговли на пути "из варяг в греки". В руке старец держал искусно-вырезанный посох, на нижнем конце которого виднелся тонкий слой застывшего целебного варева. Удивленно посмотрев на Хранителя Добра, который в ответ на столь пристальный взгляд лишь ответил приятной улыбкой, волхв поприветствовал князя сиплым голосом:

Будь здрав, князь. Кого ты привёл в мой дом? Уж не один ли это из тиунов твоих?

Всё верно, Челосвет, - ответил Юрий, представив своего товарища. Наш герой учтиво поклонился. - Это Добромир. Он сможет тебе помочь. Много ли осталось живых?