Воля Луу-Тенгри (СИ)

Я знаю, Добромир, - закивал головой князь, положив руку на плечо нашему герою. - Но шансов на спасение нет: монголы настигнут их ещё до переправы через Трубеж, а там... - князь махнул рукой. - Ты и сам знаешь.

Наступила гробовая тишина - ни один слог не слетел с уст двух отважных героев. Их взгляды пересеклись. Каждый понял другого без единого слова. "Сбереги кого сможешь, прошу тебя", - в глазах князя промелькнула ниточка страха, пробравшаяся сквозь бастион несгибаемого духа. "Обещаю, княже", - ответ Хранителя Добра читался в его излучающем спокойствие взгляде. Так, не проронив ни слова, двое отважных медленно направились в сторону стен многострадальной Рязани, готовой встретить свой последний бой один на один с беспощадным воинством врага.

Взобравшись по заледенелым ступеням на стену, деревянные стволы которой впитали в себя реки крови нескончаемых сражений, Хранитель Добра и князь направились в сторону освещенного светом факелов караульного помещения. Их сверлили слабые взгляды изнеможённых, выбившихся из сил, но несломленных воинов, в чьих душах пылал огонь отваги и желания биться с врагом до последнего вздоха. В голове нашего героя заискрились воспоминания давно минувших дней, когда ему приходилось так же стоять среди людей, защищавших свои города, дома, семьи, когда смерть маячила на горизонте, готовясь собрать кровавый урожай, когда он был тем единственным, кто мог стать лучом надежды в тёмном царстве безысходности и отчаяния.

Юрий, Добромир, - из караульного помещения, вооружившись мечом, вышел князь Олег. - Всё готово? Как воины?

Готовы биться до последнего, княже, - ответил Юрий. - Костьми лягут, но врагу без боя Рязань не сдадут.

А что Евпатий? - спросил Олег. - Нет ли от него вестей?

Нет, - сказал Хранитель Добра. - Ни одной весточки.

Что ж... - обреченно вздохнул Олег. - Значит, мы сами по себе.

Они заряжают онагры, - тихо сказал Хранитель Добра, наблюдая, как дюжие монгольские артиллеристы опускают пращи и кладут в них увесистые камни. В то же время чуть поодаль от онагров расчёты баллист клали большие длинные стрелы на ложа, крутя повторные механизмы. Из стройных чёрных рядов ощетинившегося копьями и саблями войска показался массивный таран, который толкали крепкие ордынские богатыри. Субедей намеревался взять непокорный город во что бы то ни стало и продолжить свой опустошительный поход в глубь русских земель. Наступило напряженное ожидание. Лишь отдаленное ржание лошадей и шум от развевающихся стягов нарушал гробовую тишину поля брани перед городом.

Сейчас стрелять начнут! - воскликнул Юрий. - Держитесь, братья! Загоним в могилу супостатов!

И раздался клич отваги по изрубленным осадами стенам, и пронесся тот клич за дубравы густые, за реки бурные, по равнинам просторным да по буреломам непролазным. И узнали враги, что запенилась в сердцах защитников отвага воинская, что не сдастся Рязань без боя, что не падёт сей град до тех пор, пока не рухнет о земь последний его защитник. И вот, когда напряженное ожидание достигло своего апогея, со стороны огромного тумена раздался приказ о начале штурма. И озарили вечернее небо десятки огненных шаров, и засвистели стрелы огромные, затмевая пламенем своим свет ярких звёзд, что на небе сияли. Не успел Хранитель Добра закричать: "В укрытие!" - как деревянные стены города содрогнулись от ударов огненных шаров. Раздался жуткий треск деревянных бревен, и защитники узрели, как справа от них огромный огненный шар разнёс в щепки участок стены. Шар пробил крышу и раздробил основание стены, упав в рыхлую землю. Секунда, и ещё один огненный шар разнёс в щепки основание сторожевой башни, опалив её края ярко-красным пламенем. Хранитель Добра посмотрел на горизонт и ужаснулся: навстречу стенам, застилая небеса едким чёрным смрадом, неслись огромные огненные булыжники, разрезая воздух с пронзающим свистом. Шары падали на стены, дома, улицы, убивая всё живое на своём пути. Дрогнули башни. Задрожали стены. Испугались люди. В городе началась паника. За камнями онагров полетели огромные подоженные стрелы баллист, проламывая крыши стен и пронзая насквозь кольчуги защитников города. Крики и стоны раненых слились в ужасающую симфонию смерти, приготовившуюся пожирать плоды своего веселья. Защитники падали один за другим, захлебываясь в собственной крови из разорванных вен и артерий. Деревянные стены стали красными от крови и чёрными, словно уголь, от огня.

Хранитель Добра, осмотревшись по сторонам, увидел князя Олега, который оттаскивал раненого дружинника в сторону от огня, пригибаясь от урагана стрел. Всё вокруг слилось в один нескончаемый гвалт и пёстрый круговорот сумятицы: крики, стоны, хрипы, приказы Юрия и его тиунов; дружинники, ощетинившиеся стеной из щитов, пытавшиеся укрыться от разлетающихся осколков; обжигающее пламя горящей смолы. Как только князь дотащил дружинника до безопасного места, Хранитель Добра тут же кинулся к нему, чтобы прикрыть щитом, как вдруг наш герой почувствовал, как земля уходит из под ног, и услышал, как жуткий треск раздирает пыл разыгравшегося сражения. В ту же секунду искалеченные стволы рязанской стены рухнули под тяжестью надстроек, и воины с душераздирающим криком упали вниз, с трудом спасаясь от падавших на головы брёвен. Наш герой, отчаянно цепляясь за остатки уцелевшего выступа попытался было удержаться, но его попытки не увенчались успехом: пролетев несколько метров, спина Хранителя Добра ощутила удар о выпирающие обломки стен, застрявшие в почерневшем снегу. Тело пронзила жуткая боль. Дыхание перехватило. Из груди вырвался отчаянный стон. "Проломили..." - ужаснулся наш герой и что есть силы стал выбираться из деревянного плена. Угли жгли руки и лицо. По лбу стекала тонкая струйка крови. Крики обрадовавшихся монголов дали ясный сигнал - действовать надо было быстро.

Хранитель Добра попробовал снова сдвинуть обломки - безрезультатно. Монгольская конница была всё ближе и ближе. Рядом уже выстраивались копейщики, готовясь встретить надвигающийся натиск врага. Взглянув в образовавшийся проём, Добромир ужаснулся: прямо на него, с остервенением хлестая лошадей, неслись тяжеловооруженные ордынские всадники, занеся булавы и шамширы над головой. За ними, обнажив сабли, поспевали пешие воины, вспенивая горячий снег. Снова попытавшись поднять тяжелые бревна, Хранитель Добра вдруг почувствовал, что бревно стало заметно легче, чем было.

А ну - навались! - послышался знакомый голос. Посмотрев налево, наш герой увидел, как Юрий вместе с несколькими дружинниками поднимают завалы. Собрав в кулак все свои силы, Хранитель Добра что есть силы упёрся в горячие брёвна. Превозмогая боль от ожогов, Добромир с помощью дружинников и князя скинул неподъемное бревно и быстро вскочил на ноги. Вокруг царил настоящий ад: смрад и дым пожаров застилали небо; обуглившийся развалины стен были устланы искалеченными трупами павших дружинников; на улицах лежали тела стариков, женщин и детей, не успевших вовремя спрятаться от огненного шторма; где-то вдали бил набат, будто знаменуя конец бытия. Оправившись от потрясения, наш герой понял, что монголам удалось разрушить ворота: возле искореженных ударами тарана ворот разыгралась нешуточная сеча - монголы что есть силы ломились в проломленные ворота, не взирая на жестокий отпор ополченцев и дружинников; дерево и металл обагрились ярко-алой кровью, а снег был устлан телами убитых и раненых. Возле ворот кричали перепуганные женщины и дети; на земле лежали тела юношей и девушек, которым не посчастливилось стать жертвами клинков и стрел кровожадных монголо-татар.

Добромир! - окликнул Хранителя Добра Олег, который вел дружину в сторону пролома стены. Ситуация была отчаянной: измотанные осадой воины, которые уже еле стояли на ногах, не давали монголам пройти дальше, пронзая насквозь острыми наконечниками копий пластинчатую броню ордынских нукеров и воинов. Град стрел неумолимо косил тающие на глазах ряды защитников: один за другим, сраженные острыми наконечниками ополченцы, ложились на холодную землю, утопая в бесконечных потоках крови. А монголы, тем временем всё напирали и напирали, глубже и глубже вгрызаясь в последний рубеж обороны Рязани. Прикрывшись щитом от ливня стрел, князь сказал: