Дети Балтии-2. Сатурново Дитя(СИ)

- Ливен не умер. Жив и даже в сознании. Мне пишут, - он показал письмо от графа Строганова.

- Это ненадолго. Укушенные раны - самые нечистые. Ему наверняка делали прижигание, - говорила Анж, чуть задыхаясь от жара. - Но это бесполезно и даже вредно. Через шесть дней он скончается от того, что вся его кровь станет гноем.

- Как оптимистично, - усмехнулся её дядя.

Потом подошел к ней, провёл тыльной стороной ладони по её горячему лбу и щекам.

- Матерь Божья. Ты вся горишь, - проговорил он озабоченно. - Мы с Александром предупреждали тебя - ты так возишься с этим ребёнком, что сама не своя, ещё расхвораешься. Что у тебя болит?

- Кажется, у меня грудница.

- Милая моя. У нас с тобой есть одна общая черта. Её можно даже назвать семейным проклятьем Чарторыйских. Это ничем не прошибаемое упорство. Но, видимо, я всё же научился гибкости. Все то, что я считал своими пороками и ошибками, есть только проявления одного этого качества.

- Но я ещё и из тех, кто вечно наступает на одни и те же грабли, - проговорила графиня.

- Признаюсь тебе, Анеля, - произнес Адам, гладя её пылающую руку. - Сейчас, когда смерть моего врага почти неминуема, я почему-то не чувствую торжества.

- Злорадство - удел подлецов. Ты не подлец, - она положила разболевшуюся от жара голову ему на плечо. - Но, в сущности, его физическую смерть не сравнить с духовной. Если он каким-то чудом выкарабкается, то долго ещё будет приходить в себя. А когда придет - это будет не тот же самый граф Ливен, а некто другой.

- Возможно, я ещё печалюсь по нему, потому что это был единственный достойный враг, - тихо проговорил Адам. - У нас с ним один вид крови. Королевский. К тому же, он был умен, в отличие от Долгорукова, тоже королевича по происхождению. Кристофа Ливена мне будет очень не хватать. Увы.

- За него станет мстить его жена, - рассеянно заметила Анж. - Братья. Потом - его сыновья и племянники. Врагов из их семейства нам хватит до скончания веков. Но... - она бросила на него тяжёлый взгляд исподлобья. - Я не желаю, чтобы мой Стась оказался втянут во всё это.

- Ты так мне и не скажешь, кто его отец? - Адам посмотрел в окно, на мягкие снежинки, падавшие на мокрую мостовую.

- Это не ты, - усмехнулась она.

- И не государь? - продолжал спрашивать князь, но как-то отрешенно, вяло, не заботясь, какой ответ ему дадут.

- Тебе действительно важно это знать? - в её голове царили боль и туман.

- Нет. Я же сам не знаю, кто из трех человек, с которыми делила постель мать в том приснопамятном Шестьдесят девятом, зачал меня. И сейчас, когда мне 38 лет, по-прежнему пребываю в неведении, - вздохнул он. - Ты также поступишь со Станиславом?

- Ему будет достаточно знать, что я его мать. А отцом всё равно он станет звать графа Александра, - ответила Анжелика.

- Если только доброжелатели не просветят его по поводу русского царя.

- Как мы любим говорить о будущем, - графиня закрыла глаза, уже привыкнув к боли и к ломоте в костях. - Искушать судьбу. А в итоге...

Адам подумал, что она озвучивает его мысли. Судьба уже искушена и приготовила каждому неприятный сюрприз.

- Мне кажется, падение Наполеона будет громким и бесславным. А Польша останется растоптанной в пух и прах, - произнёс он.

- Да, - прошептала девушка. - Его бросят на острове посреди океана и забудут о нём. Все забудут о нём. О его империи. Но не прежде чем он опять потопит в крови эту часть суши. В том числе, и в польской крови.

Она уже почти бредила. Адам понял, что её нужно оставить в покое. И вышел из комнаты.

Анж вытянула руку и вынула из-под подушки письма. Почерк императора Александра. Переслано де-Виттом окольным путём. Эти послания предоставляли ей право выбирать: либо жить как все, скромно и незаметно, либо окунуться в жизнь, полную опасностей и приключений - ради этого властелина. В обмен он обещал свободную Польшу - ну разумеется! С Адамом она не советовалась, ибо знала наперед, что он скажет.

Пани Изабелла пришла к ней, осмотрела её грудь, поругала за пренебрежение своим здоровьем, но добавила, что если бы Анж перевязывалась, чтобы остановить молоко, было бы гораздо хуже. Княгиня поставила сложный компресс на больное место и выслушала всё, что рассказала ей внучка по поводу предложения императора Александра.

- Он тебя предаст, - покачала она головой.

- Я это знаю. Он предаёт всех и вся, - вздохнула графиня.

- В этом его суть. Я вижу, однако, что ты сомневаешься, - проговорила Изабелла. - Мой тебе совет - принимай это предложение. Ты можешь прожить жизнь затюканной и безгласной курицей, а можешь прославиться в веках. И послужить Польскому Делу.

- Если мне придется служить России, то как я могу что-нибудь сделать для Польши? - спросила Анж.

- Он даст тебе свободу действий, - произнесла её бабка. - Вот и действуй как полька - за нашу свободу. И с немцами покончишь. С этими Ливенами.

- С главным из них уже покончено, - отвечала молодая женщина.

- Размечталась, - усмехнулась Изабелла. - Ему ещё тридцать лет жить на этом свете.

- Я же сделала всё по правилам! - разволновалась графиня Батовская. - И его порвал волк - всё так и случилось. Теперь он лежит в жару и бреду, готовясь к смерти.

- Тебе помешали. Кто-то вместе с тобой делал на него церковное проклятье. А ты помнишь закон? Что надо либо идти в церковь, либо вызывать элементалы, но никогда - одновременно, иначе это просто бесполезно? - проговорила княгиня.

- И теперь проклятье перекинулось на меня, - с негодованием отвечала Анж, прижимая руку к обвязанной бинтами и корпией той половине груди, которая у неё ужасно болела. Впридачу ещё и железы под мышкой сильно распухли, что усугубило её состояние, мешая ей двигать рукой. - Кто этот колдун?

- Колдунья, - поправила её Изабелла. - Ты её не знаешь. И я её не знаю. По сути, это профанка. Всё делает по чужим подсказкам. Дара в ней нет.

- Русская или немка?

- Русская. Раз твоего врага отпели в православной церкви, - задумчиво отвечала пани Чарторыйская. - Могу сказать, что она спит с Аракчеевым, который прибрал нынче всё к рукам в военном ведомстве. А лет через десять он приберёт к рукам всю Россию. Так вот, эта дурочка, баба тёмная и глупая, решила пособить своему любовнику и вызнала где-то о церковном проклятье.

- Но раз она без способностей и делала всё по наитию, то как же это заклятье могло отменить моё? - недоумённо спросила Анжелика.

- Проклятья, в которых используются погребальные и кладбищенские элементы, сильнее остальных, и тут уже ничего не зависит от того, кто именно их использует, - Изабелла посмотрела куда-то вдаль. - Правда, такие как мы, обходятся без последствий, а профаны заболевают, сходят с ума.

- В следующий раз я попробую убить его сама. Собственными руками, - прошептала Анж. - Раз всякие москальские шлюхи лезут в наши дела... Кстати, может быть, мне заняться некромантией?

- Не смей! - Изабелла чуть ли не пощечину ей дала. - Впрочем, если хочешь, чтобы у тебя вымерла половина семьи и все, кого ты любишь, - вперед.

- Вся магия небезвозмездна, ты же сама говорила, - сказала Анж.

- Ялле собирает свою дань со всех, кто с ней соприкоснется. Поэтому так мало кто занимается некромантией. В Европе - только один из наших это практикует. Кажется, он откуда-то из Рейнланда. Но и он страдает от мести Королевы Смерти, не прощающей вторжения в свои владения. Да это занятие не слишком подходит для людей нашего круга. Бродить по кладбищам, копаться в трупах - ужас.

- Согласна, - усмехнулась Анж. - Я не представляю себя в этой роли.

Потом они перевели разговор на более легкомысленную тему.

Анжелика потом ответила государю утвердительно. Превращаться в трусливую клушу, зависимую от твердой мужской руки, к тому же, далеко не всегда оказывающейся твердой, она не собиралась. Равно как и замыкаться в собственном мирке. Она согласилась - и император Александр получил на свою службу великолепную разведчицу со сверхъестественными способностями. Она без провалов "работала" в трех европейских столицах. Государь всё время думал, что Анж служила лично ему, но, как и в случае с её родственником, он жестоко ошибался. Графиня Батовская действовала исключительно во благо Польши. И ничего другого.