Дети Балтии-2. Сатурново Дитя(СИ)

***

Граф Пётр Толстой не церемонился ни с главой Франции, ни с министрами, а Наполеон был слишком умён, чтобы злиться на этого "солдафона". Ведь его выбор в качестве посланника - тонкая игра "византийца" Александра, желавшего подразнить давнего соперника и новоиспеченного союзника. Гораздо больше императора Франции настораживали приближенные Толстого. Особенно его адъютант, который начал вести слишком активный светский образ жизни. Его везде видят. О нём говорят. Глава полиции Фуше недавно выяснил, что этот Бенкендорф интересуется мадемуазель Жорж. Несмотря на то, что Наполеон ныне пренебрегал этой актрисой, на его вкус, чрезмерно растолстевшей за эти три года, в глазах всех она всё ещё считалась его любовницей. И могла что-то да знать...

- Установи за ним наблюдение, - приказал он Фуше. - Если зайдёт слишком далеко, можно его и припугнуть.

- А можно и убрать, - отвечал его министр полиции. - Этот русский с немецким именем - небольшая сошка, у него даже нет никакой должности при посольстве, а Париж - город опасный, по подворотням лучше не ходить.

Его повелитель думал о другом и лишь рассеянно кивнул в ответ.

- Да, и достань мне Жорж. Или нет, лучше скажи ей, чтобы она была поласковее к русскому ценителю её талантов, - усмехнулся Наполеон. У него уже возник план. Пусть актриса вытрясет из этого наивного полковника все секреты.

- Составь на этого барончика досье. Вдруг он непростая птица? - сказал Бонапарт вслед удаляющемуся Фуше.

Эти русские - непростые соперники. Бонапарт это знал. Им повезло с умным государем, надо сказать. Александр, наверное, хитрее всех, даже англичан. Поэтому Наполеон и решил заключить с ним союз. Силой Россию сейчас не победишь.

Потом Наполеон вернулся к бумагам. Савари писал из Петербурга, что там, похоже, назревает заговор против императора - в пользу женщин из династии Романовых. В числе первых кандидаток на престол называют четвёртую незамужнюю сестру государя, великую княжну Екатерину. Ей всего девятнадцать лет, но она умна не по годам, отлично разбирается в политических вопросах и даже в военном деле, популярна среди Гвардии, хороша собой - словом, такая русская "королева Луиза", только ума в ней куда больше, чем в этой прусской кукле, вообразившей себя вершительницей судеб Европы и спасительницей Отечества. Александр, должно быть, опасается такой соперницы. Замуж, как писал Савари, не собирается выходить по той причине, что её неумеренные амбиции не позволяют ей становиться правительницей какого-то захудалого клочка Европы. Говорили, правда, что она не так давно хотела стать четвёртой женой императора Франца, но брат её отговорил. Во Франце, очевидно, её привлек лишь титул. Итак, если Екатерина не хочет замуж за абы кого, а брат её наверняка боится, то почему бы не предложить ей стать императрицей Франции? Наполеон решил попросить Савари выслать ему портрет великой княжны.

Вопросы престолонаследия волновали Бонапарта столь же, как и императора Александра. Жозефина, его верная подруга, не родила ему детей. Кроме того, Наполеону хотелось доказать свою причастность к монаршьим династиям. Можно сколь угодно устраивать пышные церемонии, сажать на опустевшие троны итальянских и германских княжеств и королевств членов своей семьи - его всегда будут считать "корсиканским выскочкой", даже те, чьи армии он давил, как ореховую скорлупу. Родство с могущественными Романовыми, ребёнок, рождённый от него принцессой крови - залог того, что его завоевания, корона, трон, Империя - это не химера, не каприз судьбы, а нечто неизменное и прочное. Укрепив свадьбой с русской великой княжной союз, Бонапарт сможет покорить Англию и Испанию окончательно и поставит на колени Австрию. Россия продолжит завоевания на Востоке, став его вассалом. И так, постепенно, Наполеон захватит весь мир. Эта мечта преследовала его с детства, когда он читал истории завоеваний Александра Македонского и Юлия Цезаря. Нынче она близка к исполнению.

***

Маргарита сидела в гримерной La ComИdie FranГaise, стирая с лица густой слой белил и румян, призванный сделать её яркую внешность ещё ярче, так, чтобы её лицо было видно даже с галерки. Сняла и диадему Меропы, и браслеты, и тяжёлые серьги-кольца. Процедуру разоблачения прервала её горничная Иветта, принёсшая цветы - розы, алые, как кровь - опять от этого русского, наверное. Вот прицепился как хвост! Хуже филёров, ей-Богу. Хоть говори Луи, чтобы нанял людей дать ему по шее. Сейчас Марго не была настроена на очередной роман. Кроме того, Луи ясно дал ей понять, что устал от присутствия других мужчин в её спальне и что они накопили достаточно денег - в том числе и благодаря ей - чтобы вдвоём уйти со сцены и купить ферму в Нормандии, как мечтали давно. Её мать, к которой этот русский полковник уже успел нанести визит, небось, уже наболтала ему о ней не пойми чего.

Марго открыла письмо, приложенное к букету. Не очень ровные строчки; мелкий, но широкий почерк; какие-то стихи. В тексте пара ошибок, а мадемуазель Жорж терпеть не могла малограмотных. На другом листе обнаружила свой портрет тушью. Неплохой, хоть весьма приукрашенный. Интересно, он сам нарисовал? Мать вчера говорила про этого типа: "Такой любезный! Так хорошо выглядит! Сразу понятно - граф или князь. Не упусти своего шанса!" Актриса только усмехнулась - каких только князей и графов у нее не было. И князь Сапега, престарелый поляк, потерявший с ней остатки своего хрупкого здоровья. И граф Меттерних, посол Австрии. Хоть и граф, но ей почти ничего не дарил, только выел вконец весь мозг, она даже толком играть не могла в период их романа. Букет Марго приказала поставить в вазу, а письмо решительно скомкала, желая отправить в мусор. Только портрет оставила. Тут опять явилась горничная, сообщив, что к ней явился господин Арман, шеф тайной полиции. Она его знала. Как-то жандармы выручили её из большой передряги, и теперь она предпочитала их слушаться. Что нужно ему на этот раз?

- Вижу, у вас появились новые поклонники? - проговорил её приятель, войдя к ней.

- Может быть. Я им счёт не веду, - пожала молодая женщина пышными плечами.

- Александр фон Бенкендорф, - прочёл Арман имя на конверте. - Я бы на вашем месте был с ним полюбезнее.

- Чем он отличается от других? - Марго выдернула из своих густых чёрных волос позолоченный испанский гребень, начала собирать их в повседневную прическу.

- Он флигель-адъютант русского царя. Должен быть богат. Очень богат, - со значением проговорил жандарм.

- Любезный Арман, я что, похожа на нуждающуюся? - усмехнулась мадемуазель Жорж.

- Как приятное дополнение - ему двадцать пять лет, он строен, высок и смазлив, так что наши дамы отдаются ему вполне добровольно, - продолжал Арман, разглядывая украшения на туалетном столике.

- Намёк поняла, - актриса повернулась к нему. - Мне опять следует послужить на благо Империи.

- А вы понятливая. Впрочем, думаю, вы не пожалеете. Мальчишка в вас влюблен, настолько, что об этом скоро узнают все. Вам остаётся ему подыграть. И соглашаться на всё, что он ни предложит.

- Что он может предложить? - с интересом посмотрела на него своими ясными тёмно-карими глазами Марго.

- О, этот - всё, что угодно. Русские - они такие. Забросает вас драгоценностями и шалями... - начал Арман.

- Я устала от денег. Предпочитаю успех, - перебила его Маргарита.

- Он может предложить вам поехать с ним в Россию. Соглашайтесь. Там мало хороших актрис, ангажемент платят щедрый, и успех будет вам обеспечен. Если будете совсем хорошо играть, этот барончик ещё, чего доброго, сделает вам предложение.

- На таких, как я, не женятся такие, как он, - скептически произнесла актриса.

- Поверьте мне, мадемуазель Жорж. Я много русских перевидал. Они сумасшедшие - и на войне, и в мирной жизни. Всякое может случиться, - уверил её Арман.

Вот эту фразу "Всякое может случиться" мадемуазель Жорж ненавидела. Эта дочка капельмейстера из Амьена всегда желала нормальной, предсказуемой жизни. А получалось всегда, как в тех пьесах, в которых она играла. Сплошь драма.