Дети Балтии-2. Сатурново Дитя(СИ)

В-третьих, необходим "мозг" всей операции. "Аналитик". Человек, который будет обрабатывать все полученные сведения, перераспределять жалование местным агентам, подбирать тех, кого можно подкупить, а то и напрямую завербовать. Это может быть сотрудник посольства, старший секретарь, например, кто-то, прямо протовоположный "шалопаю" по характеру и образу действий. Эти двое будут работать в связке. Знать о существовании друг друга. Об "агенте-провокаторе" никто из разведчиков знать не должен. Как и он о том, чем они занимаются на самом деле.

Четвёртая роль - агент прикрытия. "Резидент", иными словами. Кто-то, вообще не имеющий отношения ни к посольству, ни к политике. Но в то же время, не завербованный француз, а вроде бы как "свой человек". Наш дворянин, проживающий в Париже с незапамятных времён; приехавший туда поразвлечься недоросль, "юноша, завершающий своё образование". Но это должен быть не любитель, а профессионал. Кадровый офицер. Он обеспечит "крышу", в его квартире будут происходить явки, и все остальные будут прекрасно знать о существовании "резидентуры". К тому же, этот человек в случае провала примет весь огонь на себя. Не лучшая роль, самая трагическая из всех.

Пятой должна быть женщина. Император верил в женский ум, харизму - сам сколько раз с этим сталкивался! В таком деле дамы даже предпочтительнее мужчин, часто озабоченных понятиями чести, диктующими им, что воевать можно либо на дуэли, либо на полях сражений - не иначе, что ловкость - качество, недостойное благородного человека. У женщин таких условностей нет. Кроме того, во Франции правят мужчины, и контрразведкой занимаются тоже мужчины. Так что нужна такая "Раав", при необходимости способная стать "Юдифью". Можно, конечно, завербовать жён сотрудников посольства. Но тут тоже надо быть избирательным - одни на это не пойдут, другие просто не справятся. Это должна быть первоклассная куртизанка, признанная красавица; как и резидент, она не должна быть связана с посольством и даже не имела право знать о существовании "агента влияния" и "аналитика"; к тому же, нужна умница, желательно, умеющая владеть оружием и способная постоять за себя. "Ну и женщина", - подумал Александр мечтательно. - "Но кто же она?" Начал перебирать. Ольга Жеребцова-Зубова? Нет, с этим кланом Зубовых он дела иметь не хочет. Никогда. Давать им второй шанс - ни в коем случае! Евдокия Голицына, та, которая никогда не ложится спать ночью? Про неё государь слышал, но не бывал в её салоне, потому что режим его дня не совпадал с её приемными часами. Она всем хороша. Красива. Умна. С мужем давно не живет. Но она со странностями. Слишком экстравагантна. Это тоже нехорошо. К тому же, он её плохо знал.

Есть одна. Анж. Он вспомнил о ней и подумал, что энергию этой женщины следует направить в нужное русло. Теперь, когла она уже не так тесно связана с Чарторыйскими, как раньше, её можно будет легко завербовать. Она мать его ребенка, в конце концов. И, опять же, полька, как и де-Витт. Её никто не станет ни в чем подозревать, ведь Анж числится ныне австрийской подданной. А уж харизмы, ума и обаяния этой пани не занимать. Остается одно - уговорить её сотрудничать. Дождаться, пока она родит и поправится, а потом уже придумать, чем её умаслить.

Увлёкшись обдумыванием "парижской пьесы", Александр Павлович сам не заметил, как наступила ночь. Прежде чем пойти спать, он заметил про себя, что сам бы лично не отказался поучаствовать в чём-то подобном. Но статус самодержца, увы, не позволяет. Он сам по натуре был, скорее, разведчиком, чем рыцарем, хоть отчаянно, но неудачно, пытался выглядеть в глазах подданных и самого себя "великим воином". Наполеон, кажется, разгадал его сущность, за глаза назвав, как передавали, "византийским греком". В государе и впрямь присутствовали все необходимые для шпиона качества. Поэтому он и взялся лично за реванш на "невидимом фронте" - если уж не получается разгромить французов доблестью, следует действовать ловкостью. Подарить "троянского коня" собственного изобретения новоявленному союзнику.

На следующий день государь имел продолжительную и конфиденциальную аудиенцию с де-Виттом. Жан, ничтоже сумняшеся, передал своему хозяину почти весь свой разговор с Анж. Выпустил лишь тот момент, когда она попросила убить Ливена. Александр выслушал его и произнёс:

- Это хорошо. Через три месяца ты найдешь её ещё раз. А здесь что у тебя? Со всеми перессорился?

- У меня два вызова, с которыми я не знаю, что делать, - признался де-Витт. - Я отослал картели, они их проигнорировали.

- Теперь раструби всем и каждому, кого знаешь, что эти господа тебя несправедливо обидели, - посоветовал государь.

- Я могу сказать всем, что они отказались от поединков чести, Ваше Величество, - улыбнулся де-Витт.

- А это уже лишнее. У Багратиона с Витгенштейном множество приверженцев. Тебя выставят шантажистом и интриганом, а оно нам совсем не нужно. Кстати, может быть, чаю?

Государь, не выслушав ответ де-Витта, позвонил камер-лакею, и вскоре на столе появились чайник и вазочка с печеньем. Поедая лакомства и запивая их чаем, они продолжали свой разговор.

- Так вот, Иван, - говорил Александр. - Теперь у тебя появился законный повод уйти в отставку.

- Уже ушёл, Ваше Величество, - тонко улыбнулся Жан.

- Шустро ты, - одобрил его император. - Значит, уже в отставке, да? Тогда отправляйся в Польшу и наслаждайся жизнью до поры до времени. И не спускай глаз с Анж. Я должен знать, кто и когда у неё родится.

- Это всё, Ваше Величество? - спросил Жан несколько разочарованным тоном.

- Ну, ещё установи контакты с поляками, которые за французов. Подберись к Валевским поближе, - продолжал государь. - Разыгрывай из себя патриота Польши.

- Это легко. Но графиня Батовская меня, похоже, раскусила, - честно сказал Жан.

- Что ты, кстати, о ней думаешь? - спросил Александр несколько игривым тоном. - Правда, красивая?

- Не без того, Ваше Величество. И неглупа. Но гонор её, как и многих поляков, погубит.

- Это ты верно подметил. Дядя её такой же. С ней, однако, можно договориться, - задумчиво произнес император, рассматривая чайную ложку. - И мой тебе совет - не враждуй ни с кем из них. Ты мне нужен живым, Иван.

- Осмелюсь спросить, для чего же, Ваше Величество? - поинтересовался де-Витт.

- Как для чего? Для славных дел, - улыбнулся ему государь. - Правда, я не знаю, чем тебя мотивировать. Ренту я тебе дал, но ты и так не беден. К карьере ты, кажется, совсем равнодушен.

- Мне достаточно быть вашим орудием, государь, - поклонился ему Жан.

- Как же мне надоела вся эта ваша ложная скромность. И верноподданичество. Ты говоришь, как какой-нибудь придворный олух, из тех, что нынче сосредотачиваются вокруг моей маменьки и думают, как бы меня свалить с трона, - холодно проговорил император Александр. - Мне не нужна твоя лесть, Иван. Мне нужна правда.

- Вы знаете, кто моя мать и чем она занималась, - начал де-Витт. - Она мне всегда говорила: "Ты знаешь, Янис, почему дешёвых куртизанок много, а София де-Витт - одна? Потому что они любят лишь деньги, а я люблю ещё и авантюру". Я пошел в неё, государь. Деньги и почести мне нужны не так, как приключения. Поэтому я, если честно, отвратительный офицер, да и вообще к службе не очень способен. Мне слишком быстро наскучивает ходить строем, вести эскадроны в атаку с риском быть убитым, как герой, и, простите за выражение, как дурак. Ваши поручения мне выполнять гораздо интереснее, даже безвозмездно.

- За это я и выбрал тебя, и, сколько бы ты мне не рассказывал, что тебя не волнует карьера, ты её сделаешь, обещаю, - отвечал ему Александр. - Так что поезжай в Краков, оттуда в Вену и действуй.

Де-Витт встал, поклонился, собрался выйти из кабинета, но император остановил его словами: