Дети Балтии-2. Сатурново Дитя(СИ)

- Вот. Подстроить несчастный случай на охоте.

- Идея неплоха. Надо подумать, - отвечал Константин.

- Но есть одно. У него же клан. Ещё найдутся мстители, - произнёс де-Витт.

- Точно. Нужно, чтобы эта смерть была страшной. И вроде бы как случившейся от чего-то естественного, подобно каре Божьей, - проговорил цесаревич. - Шальная пуля? Нет, слишком подозрительно...

- Лошадь понесла? Дикий кабан порвал? - начал перечислять вслух Жан. - Провалился под лёд?

- Что-то такое, - усмехнулся Константин.

- Это сделать непросто. Нужны деньги. Нужно подготовиться. Это будет дорого стоить.

- Ах ты, хитрый византиец, - в сердцах проговорил наследник престола. - Тебе же поляки уже, наверное, заплатили. И как бы я мог руководить вашим народом, если вы такие ехидные и меркантильные?

- Когда вы придете к власти, сделайте меня своим военным министром, - отвечал де-Витт, тонко улыбнувшись.

- К власти я не приду, не надейся, - резко произнёс Константин.

Де-Витт лишь пожал плечами, приняв вид, говоривший: "Ну-ну, это мы ещё посмотрим". Потом снова взялся за кальян. И спросил у цесаревича:

- Ваше Высочество, меня мучит один вопрос - почему вы добровольно отказываетесь от трона, который так многие в вашей семье хотели бы занять? Вы легимный наследник в отсутствие у вашего брата сыновей. И при этом вечно твердите, что править не собираетесь. Как же так?

- А вот так. Если братика моего, - Константин провел по шее ребром ладони. - И придут звать меня на царство, я им так и скажу: "Кто вы такие? Я вас не знаю. Идите отсюда". Я люблю Россию, Ваня, и буду рад избавить нашу многострадальную державу от такого государя, как я.

"Он просто боится брать на себя ответственность", - догадался умница Жан. - "Да, и, как я, боится смерти. Карта старшего аркана "Смерть" в раскладах часто выпадает вместе с "Императором" или "Верховным жрецом". А если учесть, как в России в течение последних ста лет принято менять правителей... Скончавшихся от естественных причин было среди них крайне мало. Так что на месте Константина я бы тоже предпочёл отказаться от короны".

- Но это не значит, что тебе от меня ничего не перепадёт, - продолжал цесаревич. - И ещё. У этого Кристофа есть жена, такая рыжая худенькая чухоночка. Она мне по нраву. Уговори её, чтобы... Ну, ты понял.

Де-Витт улыбнулся любезно, подумав: "Одни бабы у него на уме. А я съезжу в Павловск и попробую рассказать жене Ливена, что ждёт её мужа, и она, надеюсь, не будет такой дурой. Тем более, женщины обычно осторожнее. Они помнят о своих детях".

- А если она верная жена, Ваше Высочество? - вслух проговорил Жан. - Не хватать же мне её силой?

- С мужем она живет, как все, то есть, никак, об этом не беспокойся. Хоть, по мнению многих, и страшненькая, но рога ему ставит исправно, - отвечал цесаревич. - А начала с меня, кстати. Можешь ей об этом напомнить.

Жан обдумывал, что и этого принца предаст. Верен он останется только государю. В руке его оказались все козыри. Этого ещё никто не знает. Любой другой на его месте почувствовал бы головокружение от внезапно выпавшей на его долю возможности перетасовать всю колоду. У него - все четыре масти, это не шутки. Жан, однако же, был далек от того, чтобы возомнить себя великим и ужасным. Он сдаст врагов друг другу - пусть грызут глотки, он, де-Витт, в резне участвовать не станет. У настоящего авантюриста руки должны быть всегда чисты от чужой крови. Если приходится убивать самому, то следующий его шаг - убить себя.

Павловск, август 1807 года

Весть о назначении графа Толстого посланником в Париж была воспринята с негодованием даже самим Петром Александровичем, твердившим государю, Марии Фёдоровне и всем своим адъютантам, что он лишь обычный дивизионный генерал, французов ненавидит и особо с ними церемониться не станет. Про это назначение даже сложили злую эпиграмму, но граф Пётр на неё даже не обижался: "Nous imitons les Grand: On le savait d'avance/Caiths fit son cheval consul de Rome/Et nous foisons tout comme/En envoyant un ans/Ambassadeur de France". ("Мы подражаем великим: известно, что Калигула посадил своего коня в Римском сенате./Мы поступаем так же и посылаем осла послом во Францию").

Для великой княжны Екатерины, быстро связавшей одно с другим, такой шаг - выбор на должность посланника видного представителя светской оппозиции, "павловской" партии,- означал только одно: брат всё прекрасно знает. Почему она считала, что Александр обо всём догадывался? Потому что он действовал в своей подленькой манере - ставил врагов в неудобное положение, заставлял их делать то, что им больше всего не нравится. Так, известный патриот и противник недавнего мира граф Толстой должен теперь представлять свою страну в столь ненавидимой им державе. Принцесса прекрасно видела, каков расчёт государя - граф не справится, оскандалится и с позором будет выгнан в отставку. И так, друг за другом, будут сломлены все те, кто поддерживает Марию Фёдоровну и великую княжну. В довершение всего, Алекс фон Бенкендорф передал ей ответ графа Ливена. И ради него она, как последняя шлюха... Ливен просто посмеялся над ней. Ничего; она знает про него кое-что, что могло привести её брата в ярость, а Кристофа - в опалу.

Като решила поделиться планом мести с Михаилом Долгоруковым. Тот никак не отреагировал на её предложение "покончить с Кристофом". Он вообще пребывал в унынии, слишком много пил, и Екатерина поняла, что в нынешнем состоянии князь бесполезен.

- На меня не рассчитывайте, - признался он ей. - Я как только, так сразу уеду на войну.

- А как же месть за брата? - напомнила Като.

- Знаете... Он мне приснился и сказал, чтобы я это дело оставил, - вздохнул Мишель.

"Снам верит, туда же", - презрительно усмехнулась Като после их встречи.

В этот же длинный августовский вечер она отправилась на конную прогулку, всё ещё не в силах выкинуть из головы дела насущные. Итак, у нее есть только Багратион. Но она не раскрывала покамест перед ним никаких карт и ничего ему не обещала. Като понимала, что очень ошиблась, посулив Кристофу Ливонию. Ныне он вправе требовать исполнения обещания. Она надеялась, что сможет поставить его на место. И догадывалась, что, скорее всего, ввиду перестановок в военном ведомстве, его уберут.

С ней поравнялся стройный всадник на вороном коне. Её "кузен" Лео фон Саксен-Кобург.

- Что ты такая мрачная? - произнес принц, пребывающий в самом радужном настроении. - Тебе надо веселиться, а не грустить.

- Ещё что мне надо? - дерзко посмотрела на него Като.

- Ну как же, тут про тебя очень много говорят... Мол, ты у нас восходящая звезда, и, возможно...

- Замолчи! - оборвала родственника принцесса.

- Понимаю-понимаю. О таком вслух не упоминают, - дерзко усмехнулся Лео. - Но если что, я готов поучаствовать. Я же полковник вашей гвардии...

"Мальчик", - так и подмывало принцессу ему сказать. - "Ты не знаешь толком, во что ввязываешься. Тут даже князь Багратион, прошедший самый ад войны, боится... А ты куда рвёшься?"

- Небось, уже знаешь, кто пойдет за мной? - проговорила она, не глядя на принца.

- Конечно, - начал он.

- Молчи, - цыкнула на него Екатерина. - Здесь так много ушей. За каждым кустом притаились и слушают.

Они спешились близ дворца. Пошли пешком.

- Я бы на твоем месте поступил точно так же, - сказал Леопольд. - Но я, увы, не наследую даже Кобург, так что...

- Кобург наследует Эрнест, который сговорен за Аннет, - произнесла Като. - Интересно, maman моя уже знает, что он спит с Полиной, которая повсюду ездит за ним, переодетая в его лакея?

- Полина беременна, - проговорил принц. - И вот-вот объявит, от кого. А ты, случаем, не того?

Он мог дерзить Екатерине на правах друга детства сколько угодно. И она не обращала на его выпады ни малейшего внимания.