По рукам и ногам (СИ)

– Сколько раз ты мне это уже говорил? – я вздохнула, от безысходности цепляясь за его плечи, чтобы не наглотаться воды в конечном итоге.

– Да потому что ты всегда напрягаешься от моей близости. И вообще от чьей-либо. Такая недоверчивая, мне казалось, со временем это проходит.

– Кэри, мне страшно. Я не из тех, кто склонен беззаветно верить и доверять. И ты-то уж точно готов мне влепить какую-нибудь пощечину в любой момент, не сейчас, так минут через пятнадцать. И лучше я буду ждать от тебя этого всегда, чем…

– А если я пообещаю не поднимать на тебя руку? – прервал мучитель, спокойно и тихо мой нервный и оттого дрожащий немного голос.

Я взглянула на него внимательнее и буркнула глухое:

– Не сдержишь.

– Откуда тебе знать?

– Да что с тобой, Ланкмиллер, тебя будто подменили! Пытаешься искупить вину за оставшиеся две недели? Так знай, мне от тебя ничего не надо, только оставь в покое…

– Просто я стою рядом с человеком, который ни разу не купался в море, и мне хочется чтобы его впечатления были смазаны страхом, что его ударят. Потому что этот человек мне… на моей ответственности. Хоть раз в жизни позволь себе расслабиться и ни о чём не думать.

Ну сейчас-то, когда я мокрая с головы до ног, вряд ли есть смысл остервенело рваться на берег. Воспользовавшись тем, что Кэри временно от меня отвлекся, в отместку за все хорошее я от души откатила его водой.

– Ах ты пакостница, иди сюда! – и глазами сверкнул, как черт.

Убегать от человека, умеющего плавать, в море – дело гиблое. Конечно, он меня поймал и принес заслуженное возмездие.

Мучитель то уплывал от меня, то выныривал потом черт пойми откуда, после чего я добрых минут десять гонялась за ним с требованием вернуть мой лифчик. Да как он, зараза, так виртуозно его расстегивает? Хотя чему это я удивляюсь?

Пока мы возились в воде, сквозь тяжелые низкие тучи выглянуло солнце, придав взбаламученной нами воде мятный отсвет. Вдалеке, почти у самого края горизонта от туч вниз чертились темно-серые широкие полосы – там уже шел добротный ливень.

– Все, шуруй на берег, а то замерзнешь, – Кэри подтолкнул меня в спину, – я скоро присоединюсь.

– А то замерзнешь, – передразнила я властный тон Ланкмиллера, потирая окоченевшие пальцы и вываливаясь на прибрежную гальку. Не очень-то мягкое приземление, к слову.

Кажется, с непривычки я все-таки переборщила с физическими нагрузками. Завтра все будет болеть. Но это завтра. Я неприятно поежилась, потому что волосы теперь холодными противными щупальцами падали мне на спину. Ну надо же, затащил меня… Вот пакость…

И что с ним сталось, с мучителем моим? Изменился, не узнать. Природа его очищает, видите ли. А еще он как будто сильно повзрослел, если не постарел. Впрочем, я слишком много думаю о лишнем.

Уже очень хотелось пойти в дом, и если не принять теплый душ, то хоть вытереться и переодеться. Ну что за долбанный Ланкмиллер, где его носит? Я пошарила взглядом по водной глади, но не особенно результативно.

На другой остров уплыл он что ли? Так осточертела моя компания? Я прыснула, но сразу же посерьезнела. Обвела море глазами, и вновь не наткнувшись на что-нибудь, хоть немного похожее на Ланкмиллера, продолжила упорно щуриться. Куда только подеваться успел? Только добрым словом помянула, как он опять ударился в пакости.

К этому времени солнце окончательно захлебнулось в чернильных облаках, и на плечи мне упали первые несколько крупных капель дождя. Здорово. Значит, минут через пятнадцать ливанет так, что будь здоров. Может, мне, не дожидаясь его, в дом идти, а ну как если дождь пойдет, я одна с этой кручи не выберусь, разомкнет же все, и скользко будет.

У-у, прям злость берет на этого Кэри. Утонул он там, что ли? Мучитель, к слову, хорошо плавает вообще? Я вскочила, подкинутая собственными мыслями.

Ну просто смешно же. Как будто я хоть когда-нибудь наблюдала у него суицидально-безрассудные замашки типа пойти купаться перед грозой, не в состоянии и десяти метров проплыть, не устав. Только в случае с Элен, но там было совсем другое.

По левому плечу послышался шорох гальки и я, обернувшись так резко, что заломило шею, к своей досаде, не смогла связать и двух слов от злости.

– Ты… д-да где тебя… зараза… Ты куда пропал? – последнее я договаривала уже с тоской повиснув у мучителя на плече, куда он меня собственноручно и совершенно бесцеремонно закинул.

В глубине души я даже поддерживала это его решение, если спуск с утеса я еще осилила, то подъем – это уж увольте.

– Скучала, дорогая? – промурлыкал Кэри, игриво встряхивая мокрыми волосами.

– Безумно, – даже не стараясь придать голосу энтузиазма, уверила я.

Ланкмиллер пришел по берегу, значит, просто выплыл где-то далеко, а потом отправился вдоль моря искать, где бросил свою многострадальную наложницу. И не думал он тонуть.

Я выдохнула то ли облегченно, то ли раздосадовано от этого своего вывода и уперлась локтями в его спину, чтоб жизнь медом не казалась.

========== Часть 98 ==========

Кэри даже огрызаться не стал, только молча, но ощутимо шлепнул меня по заднице, и замечательную экзекуцию пришлось прекратить.

На мое превеликое счастье душ мы принимали по отдельности. Что бы ни говорил Ланкмиллер, я его боялась. Неприятное колющее чувство, сковывающее все тело, мешающее дышать и наполняющее душу непонятной огромной тоской. И тогда, в воде, я бы все отдала, чтоб только быть на пару сантиметров подальше. Не знаю, понял ли это Кэри.

За окном стемнело уже, во многом благодаря грозе. Она разбушевалась не на шутку, прямо как вздорная истеричка. Покончив со своим небогатым ужином, я нырнула под занавеску, чтобы слушать, как каждые несколько секунд порыв ветра обрушивает на стекло град крупных дождевых капель. В секунды, когда молния порывистый вспышкой освещала и кухню, и площадку перед домом, можно было разобрать, как вдалеке швыряет из стороны в сторону верхушки маленьких деревьев на обрыве.

Раскат грома бабахнул так, что задребезжала оконная рама. Меня постепенно захватывало какое-то животное внутреннее беспокойство. И я, решив, что жизнь последнее время и без того слишком красочна и полна приключений, покинула свою смотровую площадку.

В гостиной грозу не так было слышно. Там вообще царила атмосфера покоя и полного умиротворения. Полутемная, и оттого очень уютная, эта комната на данный момент была явно самой привлекательной в доме. Свет исходил только из затопленного камина и старинной желтой лампы на стойке возле буфета.

Кэри расслабленно сидел на диване, положив ноги на дубовый столик, и, видимо, разбирал какие-то бумаги. И здесь он не отстает от работы. Ну, или она от него.

Я забралась с ногами в кресло напротив и попыталась абстрагироваться от его присутствия с помощью книги, но не тут-то было.

– История Анжи? – Ланкмиллер одним взглядом, мимолетно поднятым, пронизал и меня, и книжку, и спинку кресла, наверное, заодно, тоже. Книжку я, к слову, без спросу цапнула из его библиотеки. – Переезжать собралась? – Кэри вопросительно вскинул брови.

– Не твое дело, дружок.

– Кику! Со мной даже «равные» так не разговаривают, – мучитель выпрямился, хлопнув папкой документов об стол так, что меня дрожь пробрала. – Я могу и передумать насчет твоей вольной.

- Очень в твоем духе будет…

Равные. Хорошее подобрал слово.

Я съежилась в кресле, а Ланкмиллер широким жестом взъерошил волосы. Он так делал, только когда сильно раздражался, либо когда ему было очень больно.

– Ты забываешься, а я все еще твой хозяин. И сюда приехал, не чтобы слушать твое нытье и осаживать тебя каждый раз, как ты снова переходишь грани дозволенного.

– Ладно, хорошо, я переборщила, признаю. Извини… – просипела я, путаясь взглядом в книжных строчках.

Надо вообще научиться язык за зубами держать, чтобы он меня за эти две недели не прибил. Как будто я обязана с ним елейничать. Как будто я ему что-то должна еще.

– «Простите, хозяин», – поправил Кэри, и я с нехорошим предчувствием поджала губы.