Чайная роза

Когда «Британник» оставил Англию за горизонтом, Фиона поклялась отомстить Бертону. «Все это одни слова», — теперь подумала она. Стояла первая неделя мая; она провела в Нью-Йорке уже больше месяца, но по-прежнему не имела представления, как осуществит свою месть. Девушка понимала, что нанести ущерб такому могущественному человеку, как Бертон, можно будет только с помощью очень больших средств, но так и не знала, где их взять. Уилл говорил, что она должна опираться на свои знания. Но беда заключалась в том, что имевшиеся у нее знания для быстрого обогащения не годились. Овсяные хлопья, печенье и яблоки — это не серебро и не нефть. Нужно было найти то, что принесет ей состояние… но что именно?

В гостиную вошел Майкл с чашкой чая.

— На, пей, — сказал он. Этот жест удивил Фиону. Она не привыкла к знакам внимания с его стороны, но приняла чашку с благодарностью. Дядя посидел с ней еще немного, зевая и потирая лицо. Девушка в который раз поразилась его сходству с отцом. В мозгу мелькнуло беглое воспоминание о том, как отец выглядел в ее сне. Он пытался что-то дать ей… Но тут Майкл сказал, что идет спать и советует ей сделать то же самое. Он надеется, что сегодня призрак больше не появится. А если появится, то уйдет так же быстро, как и пришел.

— Не думаю, что мне удастся уснуть, дядя Майкл, — ответила Фиона. Она понимала, что пролежит до утра с открытыми глазами, заново переживая кошмар. Единственное противоядие от страха — это работа. Работа позволяет забыть про все на свете. Девушка потянулась к фартуку, висевшему на спинке стула, и надела его.

— Уже полночь, — сказал Майкл, — Куда тебя несет?

— Вниз. Нужно подготовить магазин к открытию.

— Подожди хотя бы до рассвета. Зачем торчать там одной?

Фиона устало улыбнулась. Одной? С жуткими привидениями и воспоминаниями?

— Одна я не останусь, дядя Майкл, — сказала она. — Компанию мне составит призрак. И все его друзья тоже.

Когда по ночам Никласа Сомса одолевала бессонница, он любил бродить по улицам Манхэттена. После наступления темноты здесь было тихо и спокойно. Чудовище отдыхало. В это время город принадлежал только ему, Нику. Тротуары были пусты. Магазины закрыты. Свет горел лишь в окнах пивных и ресторанов. При желании можно было остановиться и осмотреть что угодно. Людей вокруг почти не было, и никто не сказал бы ни слова, если бы ему вздумалось изучить интересное здание или симпатичный дворик.

Сегодня он прошел порядочное расстояние. От гостиницы на углу Пятой авеню и Двадцать третьей улицы через Вашингтон-сквер до Бликер-стрит. Было уже поздно, за полночь. Наконец почувствовав усталость, Ник решил выйти на Бродвей и поискать кеб.

Сомс Собирался перейти Бликер-стрит и вдруг увидел их. Двух мужчин. Они шли рядом. Не держась за руки, не прикасаясь друг к другу, но все и так было ясно. По тому, как один наклонялся к другому. По общему смеху. Это было знакомо.

Один из них открыл дверь салуна, пропустил другого, и пара исчезла. Ник стоял неподвижно, как фонарный столб. В салун прошли еще двое. А потом один. За ним сразу четверо. Когда Ник набрался смелости перейти улицу, он увидел рядом с дверью табличку с надписью «САЛАЗКИ». Перед ним мелькнула чья-то рука и легла на дверную ручку.

— Войдете? — спросил обладатель руки, оказавшийся кудрявым блондином.

— Я? Нет… я… нет, спасибо. Нет.

— Как хотите, — прозвучало в ответ.

Через секунду дверь захлопнулась, но он успел услышать смех и почувствовать запах сигарет и вина. Ник закусил губу. Войти хотелось. Хотелось хотя бы один вечер провести в компании себе подобных. Выпить бутылку кларета с красивым мужчиной. Позволить себе сбросить маску. Хотя бы ненадолго.

Сомс взялся за ручку и тут же отпустил ее. Это слишком опасно. Нельзя давать себе волю. Неужели жизнь ничему его не научила? Горе и боль, которую он причинил себе, своим родным и Анри? Он отпрянул от двери и скрылся в тени высокого вяза.

«Уймись, — твердил себе Ник. — Уходи отсюда. Немедленно. Это слишком рискованно. А вдруг тебя увидит кто-нибудь из знакомых?» Он посмотрел на «Салазки» в последний раз и увидел мужчину, подходившего к двери салуна. Красивого высокого мужчину с длинными темными волосами, пышными волнами падавшими на плечи. Издалека он был похож на Анри. Мужчина остановился, прищурился, посмотрел на Ника, покачал головой и рассмеялся.

— Что, цыпленочек, будешь прятаться под деревом всю ночь? — Когда дверь закрылась, за ней все еще звучал смех.

Ник уставился на дверь и провел рукой по волосам. За этой дверью было все, о чем он мечтал. Товарищество. Смех. Тепло. Понимание. Тоска стала нестерпимой. «Я ненадолго, — сказал он себе. — Всего на часок. Выпью рюмку-другую. Может быть, с кем-нибудь поболтаю. Это совершенно безвредно. Всего одну рюмку. А потом уйду. И больше не вернусь».

Глава тридцать первая

— Сими, радость моя, хочешь еще кусочек? — встав из-за стола, спросила Мэри.

Сими с жаром закивал и протянул ей тарелку.

— Бездонная бочка, — проворчала Фиона.

— Ерунда. Просто у ребенка здоровый аппетит. Он же растет.

— Мам, я бы тоже съел немножко, — сказал Айен и поднялся, чтобы помочь матери.

— И мне, — сказала Фиона.

— Это уже третий! — засмеялась Мэри. — Так кто у нас бездонная бочка?

Фиона смущенно улыбнулась и протянула тарелку Айену. Готовила Мэри отменно. Ее запеканки с золотистой корочкой буквально таяли во рту, кусочки мяса плавали в густой подливке, картофельное пюре было пышным, а горох — мягким и сочным.

Мэри снова наполнила тарелки доверху. Еды была куча, и Фиона радовалась этому. Она умирала с голоду. Суббота снова выдалась хлопотливая, и она весь день провела на ногах. Они ели на кухне Майкла, а не Мэри — здесь было просторнее и стоял большой стол, за которым могли уместиться все. Способностей и интереса к кулинарии у Фионы не было; ее куда больше заботило, чтобы Сими питался правильно. Они с Мэри договорились еще несколько недель назад: Фиона приносит продукты для вечерней трапезы, а готовит Мэри. Такой порядок устраивал обеих. Фионе нравилось ужинать с Мунро. Они были одной семьей. Но Майкл, по-прежнему проводивший большую часть времени у Уилана, в нее не входил.

— Ну, теперь все довольны? — спросила Мэри, поставив на стол тарелки и собираясь сесть.

— Да, — ответила за всех Фиона.

— Детка, к среде я посажу во все ящики новые растения, — сказал ей Алек.

— Серьезно? — обрадовалась Фиона. — Во все-все?

— Да. Новые цветы уже готовы. Просто надо будет выкопать старые, добавить немного земли, и они приживутся.

Второго такого человека Фиона не встречала. Сад был его жизнью. Возможность копаться по локоть в земле и ухаживать за зеленью была ему необходима так же, как другим необходим воздух. Алек любил свои растения как детей, всегда трясся над ними и страшно переживал, если на листьях его любимых розовых кустов появлялись пятна ржавчины или мучнистой росы. Сими его обожал. Они часами торчали на заднем дворе. Старик в кепке и твидовой куртке и маленький мальчик в коротких штанишках пололи сорняки, вносили удобрения в клумбы, подвязывали розы и ухаживали за пионами.

Однажды Фиона открыла заднюю дверь магазина, выходившую во двор, и увидела Сими. Его круглое веснушчатое лицо светилось. Мальчик с благоговением рассматривал большую разноцветную бабочку, сидевшую на тыльной стороне его руки. Когда бабочка внезапно упорхнула, малыш, потрясенный этой изменой, с тоской посмотрел ей вслед. Фионе захотелось подбежать к нему, обнять и сказать, что бабочка вернется, но ее опередил Алек. Он положил руку на плечо Сими и, следя за прекрасным созданием, начал рассказывать, как живут и питаются бабочки, как они помогают опылять цветы, забирают пыльцу с сильного куста сирени и переносят ее на другие, менее сильные. Сими слушал его без слез и гнева и не спрашивал, умрет ли бабочка. Когда они снова начали вскапывать клумбы, Фиона молча поблагодарила Алека. Похоже, этот садовник умел выращивать не только цветы и травы.