Чайная роза

— Да? А с чего именно?

Уилл ненадолго задумался.

— Вы говорили, что продали всю домашнюю выпечку, верно?

Фиона кивнула.

— Вы знаете, как продавать сладкое. Теперь попробуйте закуски. Запеканка с мясом… с курицей… что-то в этом роде. Конечно, есть риск, что они не будут пользоваться спросом, но этот риск оправдан. Есть шанс, что вам повезет. Попробуйте торговать хорошими конфетами. Если люди покупают выпечку, то будут покупать и шоколад. Что еще? Спаржу тоже раскупили? На днях я ел в «Ректоре» нежнейший тушеный латук. Молодой, не достигший зрелости. Может быть, люди, которые любят свежие овощи, купят и его тоже. Может быть, и нет, но вы должны использовать любую возможность. Учитывать любую потребность. Стремиться первой дать покупателям то, чего они хотят. Даже если они сами еще не сознают этого.

Наверху открылось окно. Женщина положила пухлые руки на подоконник и с сильным ирландским акцентом крикнула:

— Шон! Джимми! Бездельники, где вас черти носят? Свиные отбивные стынут! Немедленно домой, иначе взгрею по первое число!

— Свиные отбивные, Уилл, — хмуро сказала Фиона, показав на окно. — Вот чего хотят мои покупатели. Но на отбивных не разбогатеешь.

Уилл засмеялся:

— Может быть. Во всяком случае, не сразу. Но вы научитесь. Узнаете, что продается, а что нет и почему. Это знание вам пригодится. Вы поумнеете, Фиона. А это первый шаг к богатству.

— В самом деле?

— Да. Я никогда не купил бы серебряные рудники, если бы не приехал в Колорадо, где рос мой лес. Я бы не пытался продать городу свой план подземки, если бы не научился горному делу в своих рудниках. Поверьте мне. Растите в ту сторону, которая вам знакома.

Они шли и беседовали, не обращая внимания на время. Не было ни одной неловкой паузы; каждому было что сказать. Уилл был полностью очарован Фионой. Он еще никогда не встречал такую женщину — страстную, прямую, честную и бесхитростную. Макклейн был заинтригован и хотел узнать о ней как можно больше. Спросил ее о родных, а когда Фиона рассказала, что с ними случилось, как вкопанный остановился на Восемнадцатой улице, между Пятой авеню и Бродвеем, не в силах поверить, что Фиона могла пережить такой ужас. Это объясняло все, давало ответ на все его вопросы. Как она оказалась здесь. Почему изо всех сил старалась добиться успеха и решила стать богатой.

Уилл не только восхищался ее смелостью и стойкостью, но и переживал за нее. Не успев подумать, он взял в ладони ее руки и сказал:

— Если вам что-нибудь понадобится — помощь, совет, что угодно, — приходите ко мне. — Он не собирался этого делать, но подчинился внезапному порыву. Фиона тоже сжала его руки, поблагодарила и сказала, что так и сделает.

Когда они добрались до Юнион-сквер, Фиона опомнилась, ахнула и сказала, что ей пора возвращаться. Наверняка ужин уже готов. Но перед тем она заметила цветочницу — худенькую, неряшливо одетую девочку лет двенадцати, — торговавшую на улице алыми розами. Фиона посмотрела на них с завистью и внезапно сказала, что купит цветы, хотя они и дорогие. Как премию за удачный день. Уилл хотел заплатить за них, но девушка не позволила. Он заметил, что Фиона дала девочке больше запрошенного. Она объяснила, что любит алые розы, и подарила ему одну, чтобы вставить в петлицу.

Когда они вернулись к магазину, из окна высунулся маленький рыжеволосый мальчик — как выяснил Уилл, приходившийся Фионе братом — и крикнул, чтобы она поторапливалась. Сказал, что все умирают с голоду. Уилл поцеловал руку Фионы, задержав ее дольше, чем следовало, и наконец попрощался. Когда карета тронулась, Макклейн оглянулся и увидел, что Фиона стоит на тротуаре, держит розы и смотрит ему вслед. Уилла ждали бутылка «Шато Лафита» и обед из семи блюд, но это его нисколько не утешало.

Глава двадцать девятая

Стэн Кристи и Рег Смит стояли у Родди О’Меары за спиной. Он их не видел, но слышал шаги и похлопывание дубинкой по ладони.

— Валяй, Котелок, скажи им, — садясь за стол, промолвил Родди. — Сам знаешь, они доберутся до меня раньше, чем я до тебя.

Шихан откинулся на спинку стула и коротко кивнул. Рег и Стэн вернулись на свои места у стойки «Тадж-Махала». Котелок подтолкнул Родди тарелку с остатками сочного бифштекса.

— Держи. Я хотел отдать его моей суке Вики… — он кивком показал на уродливого терьера, лежавшего у его ног, — но тебе он нужнее. Жалованье-то у тебя тю-тю.

— Котелок, я и не знал, что ты женат. — Родди взял с тарелки недоеденный бифштекс и бросил его собаке. — Жена у тебя просто красотка. — Животное проглотило мясо целиком, а потом раскатисто пукнуло. Родди услышал, что позади кто-то хихикнул.

— Молчать! — крикнул Котелок и уставился на Родди. — Чего ты хочешь?

— На днях твой прихвостень, который сидит у бара, схлестнулся с парнем по имени Джо Бристоу.

— Ты что, шутишь? Не говори мне, что пришел сюда из-за двух парней, которые что-то не поделили.

— Я пришел сюда из-за девушки. Фионы Финнеган. Бристоу говорит, что твоя горилла интересовалась ее местонахождением. Я хочу знать почему.

— Не знаю, о чем вы говорите, констебль, — обиженным тоном заявил Котелок. — Более того, я думаю, что вы слишком много на себя берете. Пришли сюда, испортили человеку обед и обвиняете его в преступлениях, которых он не совершал…

Родди вздохнул и собрался с силами. Котелок сначала ворчал, потом притворялся ничего не знающим, ни в чем не виноватым и даже возмущенным — все как обычно. Когда он наконец выпустил пар, Родди сказал:

— Котелок, если ты так хочешь, воля твоя. Я всегда соблюдал принцип «живи сам и давай жить другим». Если преступник вроде тебя хочет украсть деньги у другого преступника вроде Денни Куинна, мне без разницы. Пока вы не трогаете честных работяг, ваши разборки меня не волнуют. Но предупреждаю: все может измениться. Скажи мне то, что я хочу знать, иначе я устрою тебе веселую жизнь. Буду встречать каждое утро у твоего дома. Ходить за тобой повсюду — в пивную, в бордель, на собачьи, петушиные и крысиные бои. Прилипну к твоей заднице, как обосранный подгузник. Ты даже не представляешь себе…

— Ладно! Ладно! — крикнул Котелок. — Господи, как я жалею, что Потрошитель прекратил убивать! Мне нравилось, когда он заставлял вас бегать по городу с языком на плече и играл с вами в жмурки. Тогда вам было не до меня.

— Ты хотел рассказать о Фионе, — напомнил Родди.

Котелок сделал глоток пива, а потом сказал:

— Твоя мисс Финнеган украла пять сотен у моего знакомого. Он хочет получить их обратно. Не желает никому причинять неприятности. Просто хочет, чтобы я нашел ее и вернул монету.

— И кто этот знакомый, Котелок?

— Этого я сказать не могу. Достаточно того, что он — барин и не желает, чтобы кто-то знал о его бизнесе.

Родди кивнул и встал.

— Вижу, разговора не получилось. Что ж, будь по-твоему. Когда надоест врать, сообщишь.

— Ради бога, О’Меара, тебя не переспоришь! Ты хочешь слышать правду, я говорю тебе правду. Но ты мне не веришь!

— Котелок, ты не узнаешь правду даже тогда, когда она согнет тебя пополам и трахнет в задницу. Я знаю эту девочку всю жизнь. Помогал ее растить. Она так же способна украсть пятьсот фунтов, как ты — получить титул рыцаря за заслуги перед отечеством. Скоро увидимся.

Родди пошел к двери. Котелок брюзжал за его спиной, что, насколько он знает, Англия пока еще свободная страна. Никто не смеет ходить за ним повсюду. В конце концов, у него тоже есть права.

На пороге Родди обернулся и сказал:

— Котелок, где бы она ни была, держись от нее подальше. Если с ней что-нибудь случится, я тебя из-под земли достану.

— Вот это здорово! Дьявольщина, я знаю, где она, не больше твоего. Что еще ты хочешь мне пришить? Восстание в Трафальгаре? Столетнюю войну?

Выйдя из «Тадж-Махала», Родди снял шлем и провел рукой по волосам. Он был разочарован и взволнован. Как всегда. Разговор с Шиханом ничего не дал: этот тип действительно не знал, где Фиона. Нес какую-то чушь, трепал языком и рассказывал сказки. Сегодня Родди пришел к нему в неурочное время, но следующий визит будет официальным. С реки подул холодный ветер, и О’Меара вздрогнул.