По рукам и ногам (СИ)

Я только сейчас, в тускло-медовом свете настольной лампы присмотрелась, и устало-серьезное выражение лица у Ланкмиллера заметила, и круги под глазами. Хотя насчет последнего сразу же на ум пришло ядовитое такое оправдание. Спать надо больше. А он не тем по ночам занимается. Конечно, Кэри можно было бы и пожалеть теоретически: сколько всего на его плечах и совести. Но Зои говорила, что вот совсем нельзя. Это путь к сердцу мужчины через желудок лежит. А к женскому – через жалость.

Врать самой себе отвратительно, а не врать – страшно. Что-то неуловимо-родное в нем было уже, в этих чертах и манерах. И я подумывала, что если уж случайно найду где-нибудь в ящике стола пистолет – без разговоров застрелюсь, потому что это отвратительно, родное искать в таких, как он. Утешаться оставалось только тем, что это всего лишь закономерность, направленная на то, чтоб хрупкую, до предела расшатанную, психику удержать от распада на жалкие осколки.

– Кику, – хозяин приоткрыл один глаз, как в фильмах ужасов. И одного только достаточно было, чтоб сердце екнуло нехорошо.

– Чего? – я вся как-то слишком напряглась и даже шаг назад сделала.

– Поди сюда, мордашку испачкала, – он снисходительно улыбнулся смятению моему и с неохотным вздохом сел.

Ах ну да, чертов торт… Я никогда не научусь аккуратно есть такие вещи? Теперь уже ничего не оставалось, кроме как послушно приблизиться. Ланкмиллер усадил меня на свои колени и все кондитерские излишества заботливо платком стер.

– И как тебе продукция моей обожаемой кондитерской? – как-то даже мурлыча, осведомился он.

– Восхитительно, не соврешь, – я насупилась. Нашел чего спрашивать. – Хозяин, может, вы… уже все-таки снимите? – и умоляюще взглянула на Кэри.

Он ничего не ответил, только на сзади звонко щелкнул замок, и я, избавившись, наконец, от ошейника, жалобно заскулила, потому что Ланкмиллер, провел по шее пальцем, задевая почти что до крови стертую кожу. Оставалось только губу закусить, потому что прекращать эту забаву он явно не собирался, о чем и ухмылка его свидетельствовала, и мои, сжатые его рукой, запястья.

Я не вырывалась и не жаловалась, просто, закрыв, глаза и вздрагивая иногда, терпела.

Кэри как ребенок маленький, не знает жалости и уговоров, так что тут толку. Я устала, поэтому молча сыпала на него проклятия, да и только. И вот за этим занятием я и пропустила момент, когда воспаленной кожи коснулись уже кончики пальцев. Губы не в меру горячие и чуть шершавые. Вздох подавить не удалось. Оно ощущалось уже совсем по-другому. Даже к самым болезненным местам прикосновения казались мягкими и аккуратными. Это были странные для Ланкмиллера поцелуи. Слишком нежные для засосов, которые он обычно ставил с таким садистским удовольствием.

– Такая маленькая… – удивленно пробормотал Кэри, отстраняясь. Будто в первый раз видит.

Я сидела, прислонившись спиной к его груди, и чертовски отчетливо чувствовала, как у Ланкмиллера немного сбилось дыхание.

– Как твои дела, Кику? – Нейгауз подался чуть вперед, дружелюбно поглядывая на меня.

Я опустила голову. И что мне делать? Соврать, что все в порядке, как всегда? Феликсу соврать?

– Она еще не привыкла к новой обстановке, – вздохнул Кэри, когда очевидно стало, что молчание мое затянулось уже слишком непозволительно.

– Вроде того, – сдавленно подтвердила я, а голос вышел таким, как будто из могилы.

– Не суди меня строго за такую просьбу, но, Кику, проявляй к своему хозяину чуть больше терпения и тепла – это главное оружие женщины. И ты сразу много добьешься, вот увидишь. Вокруг и так достаточно тех, кто…

– Не нужно, Феликс. Я ценю искренность, и вас в качестве поддержки мне вполне достаточно. Так и должно быть, из целого мира – человек, которым я могу доверять, вполне возможно пересчитать по пальцам, – Кэри расслабленно откинулся на спинку, чтобы я могла удобнее устроиться.

– И кому же ты доверяешь безоговорочно? – удивительно было, что такой человек, как Ланкмиллер, вообще может доверять кому-то.

– Интересно, Кику? Феликс, Алисия и Генрих. Еще немного раньше я бы назвал и Николь.

– Я в этот список не вхожу? – даже смешно как-то стало, от наложницы опасности ожидать, ну…

– Нет, но ты входишь в другой, – охотно подхватил мучитель. – Список людей, от которых в первую очередь можно ожидать предательства и всяких прочих мерзостей.

Я спрятала глаза. Да, ненавижу, как только можно ненавидеть. Но ни убить его, не предать не смогу.

– Очень приятно это слышать. Боюсь даже озвучить, в какой список ты входишь, – язвительно фыркнула я.

– Ну ладно, не стоит об этом! Немного прояснили ситуацию и хватит! А то вы сейчас поссоритесь… – Нейгауз хлопнул в ладоши. – Кику, как ты смотришь на то, чтобы сегодняшнюю ночь с нами провести? Расслабишься заодно, а то какая-то ты мрачная.

Ох, и Феликс туда же. Хотя я знала, что так будет, он и раньше намекал, при первой нашей встрече. Да и чего греха таить, в самом начале свое искусство «орального ублажения» тренировала я именно на нем. Не так уж оно и непривычно будет.

Я кашлянула в кулак и оглянулась на хозяина. Он обычно о таких вещах не спрашивал.

– Сердце колотится, словно у зайца. Боишься, что ли? – озадаченно пробормотал на ухо Кэри. – Не знаю. Не думаю, что она готова к подобного рода «мероприятиям». А хотя… Наверное, стоит попробовать, почему бы и нет?

Защищает? Или… Или как это понимать? Он колеблется, но…

– Опыт надо приобретать, он сам собой не появится, – хихикнул Феликс и вышел, бросив на пороге озорное: – Жду.

– Кэри, я расценю это, как предательство. Я еще не…

– Да знаю я, – неожиданно оборвал Ланкмиллер, – что ты еще не. Никто пока твою задницу трогать не собирается, а если и соберется, то не переживай, у Феликса в этих делах столько опыта, что хоть отбавляй. А вообще, у меня уже два месяца с ним секса не было, сейчас отхвачу по полной, хорошо, если завтра буду в состоянии сидеть. Думаешь, я в восторге от этих изысков?

Кэри поднялся с дивана и начал рубашку расстегивать торопливыми движениями. Я прыснула в кулак и искренне его пожалела.

– А как же так вышло, что вы спите вместе?

– Так вышло. Он неплохой, но некоторые недостатки приходится терпеть, – отрезал хозяин. – Идем. Сейчас не время.

– Подожди, – настойчиво позвала я, потом подошла в плотную, лбом уткнувшись ему в грудь, – Кэри…

Ладони сами собой скользнули по горячей мускулистой спине. Я вдруг поняла, что не хочу там быть, в спальне, и видеть, как они… Мучитель обреченно выдохнул, прислоняясь своим лбом к моему. Руки его скользили по бедрам и животу. А платье короткое и свободное, ему сейчас совсем ничего не мешает вытворять всякие непотребности. Грудь нехорошо, слишком нервно и отрывисто вздымалась. Я стала слишком быстро возбуждаться.

– Если мы займемся друг другом сейчас, это будет не слишком справедливо и не слишком честно, – с явной досадой в голосе покачал головой Ланкмиллер, отстраняясь и своим хрипловатым голосом распаляя еще больше.

А Феликс приготовил занятный сюрприз. Я так поняла, всяких цепей и наручников в этом доме было больше, чем в государственной темнице. Поэтому в спальне именно меня, лишив последнего и единственного, а потому драгоценного, на вес золота, предмета одежды, «приковали» к стене, да еще в таком неудобном положении, что до пола я доставала только коленями и ни сесть, ни встать было невозможно. Руки очень быстро затекли, а кисти я скоро вообще перестала чувствовать.

Нейгауз обещал, что я позже к ним присоединюсь, если желание возникнет. Порой на ум ему приходили неудачные шутки.

Я чувствовала себя невозможно лишней. Настолько, что даже и верилось-то с трудом. И пусть они меня не замечали – или вид делали старательно – но настолько были поглощены друг другом, что мое присутствие казалось уже сплошным уголовным преступлением. Или будто мы тут порно снимаем, а я операторской работой промышляю. Потрясающе-потрясающе лишняя, что даже немного обидно…