Я без ума от французов (СИ)

– Сделаем, – Лодмунд, опустошив свою чашку, протягивает ее Альвдис. – Бесплатно, раз это не было предусмотрено контрактом, – он сворачивает один из блинчиков руками, игнорируя положенные приборы. – А ты неплохо держишься для того, кого тошнит от трупов.

– Спасибо, – с сомнением говорит Селестин. – Так вот, не думаю, что я расскажу о произошедшем подробнее, чем сам Тир, так что предлагаю вам дождаться его и все выяснить позже. С ним все в порядке, он должен скоро вернуться, – Селестин не знает, стоит ли прямо сейчас говорить о том, что они с Цицеро отправятся в Италию. Если честно, объясняться ему совсем не хочется, по крайней мере, сейчас, когда он так устал. – И он просил вас побыть здесь и не вмешиваться, – Селестин очень надеется, что хотя бы эти ребята окажутся посговорчивее.

– Мы и не собирались, – Лодмунд глотает блинчик целиком. – Тир знает, что делает. Если мы ему не нужны – все будет в порядке. Я бы начал беспокоиться, если бы он попросил нас приехать. Но он же не настолько бездарь. Сам облажался – сам исправит.

– Да, Сел, – Альвдис протягивает Лодмунду вторую чашку кофе. – Не надо беспокоиться, – она улавливает, что Селестин чувствует себя некомфортно, но не понимает, отчего. – Ты знаешь Тира лучше, чем мы, а даже мы знаем, что он отлично разбирается в своем деле.

– Так, ладно, – Лодмунд едва заметно морщится. – А что с девочкой? Я так понимаю, она с вами путешествует тоже не специально.

– Я бы не хотел… Альвдис, может быть, ты уложишь Лиз?

– Я не хочу спать, – Элизабет говорит первый раз за время присутствия здесь. Она греет руки о большую чашку с чаем и смотрит на Селестина спокойно.

– Тогда, может быть, хочешь почитать что-нибудь? Или посмотреть дом? – у Селестина нет таланта общаться с детьми, и он предлагает Элизабет покинуть кухню так прямолинейно, как только может.

– Сел, – Элизабет вздыхает и касается его руки. Так по-взрослому. – Я знаю, что умру. Не надо относиться ко мне как к маленькой.

– О чем она? – Альвдис спрашивает очень удивленно. Ей не приходилось раньше встречать детей, которые бы говорили так серьезно и о таких вещах.

– Да, Лиз, ты правда очень взрослая, – Селестин гладит Элизабет по волосам, и она живо слезает со стула и забирается ему на колени. – Во время первого контракта, – он начинает спокойно, насколько возможно, и вздыхает, обнимая малышку за живот, – мы обзавелись Элизабет, как видите. Она дочь Серафена, и так вышло, что он мертв, а она жива. Тир не стал убивать ее по каким-то неизвестным мне, но наверняка уважительным причинам. И вообще он планировал, чтобы вы ее убили, но… – он смотрит на Альвдис, сам не зная, с каким чувством.

– Понимаю, – та говорит задумчиво. – Пока его нет, лучше ничего с ней не делать. Девочка может понадобиться нам, если что-то еще пойдет не так.

– Да, – Селестин выдыхает, наклоняясь и касаясь губами затылка Элизабет. – Да, я именно это имел в виду.

– Хорошо. Мне все равно придется готовить на всех, еще один рот не будет проблемой. А там решим, – Альвдис спокойно отпивает свой чай. Она быстро поняла, что если Тиерсен не передумает убивать Элизабет, когда вернется, это все будет очень сложно. Сама Альвдис точно с таким не согласна. Убивать взрослых и состоявшихся людей она может, но трогать детей не собирается. И в будущем конфликте, если он возникнет, точно собирается выступить на стороне Селестина. А вот Лодмунд выглядит не слишком довольным. Впрочем, он всегда чем-то недоволен, и Альвдис уже к этому привыкла.

– Надеюсь, услуги нянек будут оплачиваться? – он не меняет обыденно мрачного выражения лица.

– Мне не нужны няньки, – Элизабет хмурится, подцепляя пальцем варенье с блинчика. – Я все и сама могу делать.

– Да ладно? – Лодмунд даже кофе пьет скептически.

– Да, – Элизабет ерзает на коленях Селестина и резко зевает.

– Ладно, хватит, – Альвдис поднимается. – Судя по всему, Цицеро уже отправился спать, так что вам я тоже постелю в гостевых комнатах.

– Мне лучше на диване в гостиной, – Селестин вздыхает. – У нас с Цицеро есть еще небольшое дело в десять. Так что, если несложно, одолжите мне будильник.

– А я тогда полежу с тобой. И не спорь, – Элизабет поворачивается, обнимая Селестина за шею, и он пожимает плечами, поддерживая малышку и поднимаясь. Она тут же обхватывает его и ногами, прижимаясь щекой к плечу и снова зевая.

– Уложишь ее потом нормально? – одними губами спрашивает Селестин у Альвдис, и она кивает, улыбаясь. Она никогда не видела, чтобы мужчины были так привязаны к чужим детям, и эта сильная и нежная связь между кузеном и кузиной даже немного трогает ее.

Селестин устраивается на диване, не раздеваясь, отлично понимая, что спать ему остается час с небольшим. Элизабет ложится у него под боком, тоже отказываясь переодеваться, и сонно прижимается к нему. Селестин накрывает их обоих тонким пледом, заводит будильник на столике рядом и наконец-то закрывает глаза. Но Элизабет не дает ему заснуть сразу.

– Вы ведь уедете? – она тихо спрашивает. – Искать Тира? – и Селестин не видит смысла ей врать:

– Да, милая. Я бы не поехал, но Цицеро не успокоится, пока его не найдет, – он бормочет почти сквозь сон.

– Это хорошо, – Элизабет устраивается головой на плече Селестина. – Ему может быть нужна помощь, – но Селестин ей уже не отвечает.

Альвдис приходит позже и осторожно пытается забрать Элизабет, но та хнычет во сне и хватается за Селестина. И Альвдис, боясь его разбудить, решает уложить малышку позже, когда он проснется.

Селестин весь дергается от громкого звона будильника, который невозможно бьет по ушам. Он чуть не подскакивает на диване, удерживаясь только потому, что Элизабет довольно бодро приподнимает голову, потягиваясь и прижимаясь к кузену плотнее. Конечно, она выспалась в машине и, наверное, сегодня больше уже не ляжет.

– Доброе утро, милая, – хрипло говорит Селестин, снова откидываясь на подушку.

– Доброе, Сел, – Элизабет радостно тянется к нему и целует в щеку. Так же, как она делала всю прошлую неделю.

– Ну, хотя мне этого и ужасно не хочется, надо подниматься, – Селестин откидывает плед и осторожно садится. Элизабет ежится и передергивает плечами. – Мне нужны душ и очередная порция кофе. Лиз, если тебе не сложно, можешь сбегать наверх, разбудить Цицеро, если он еще спит? Только осторожно, ладно? Предпоследняя дверь по галерее налево.

– Конечно, Сел, – Элизабет живо слезает с дивана и потягивается, фыркая. И уже через несколько секунд выбегает из гостиной, громко ударяя ногами о паркет. Селестин со стоном потирает лицо, чувствуя, как ноют все мышцы и отдается болью прикосновение к синяку на щеке. Но делать нечего, и он поднимается, собираясь найти Альвдис. Если они с Лодмундом принесли чемоданы в дом, Селестину не помешает переодеться в свежее.

Альвдис снова находится на кухне, предусмотрительно готовя еще кофе и поджаривая новую порцию блинчиков.

– Я подумала, что вы с Цицеро все-таки поедите, – участливо говорит она, переворачивая блинчики. – И Лод принес ваши чемоданы в холл. Он возьмет твою машину, кстати? Захоронить тела лучше подальше.

– Вообще нам нужно съездить в город, – Селестин уже услышал то, что ему интересно, и отговаривается просто.

– А, ну ладно, – Альвдис пожимает плечами. – Тогда подождем, пока вы вернетесь. Трупы, они, знаешь, никуда не денутся.

– Да-да, – Селестин немного нервно передергивает плечами и выходит в коридор.

Он быстро принимает душ, переодевается в новый костюм, причесывается и возвращается обратно. Все это занимает чуть больше десяти минут, и через них Селестин уже готов выпить еще кофе и сесть в машину.

Лодмунд заходит на кухню почти одновременно с Селестином, одетый в какой-то грубый рабочий костюм, и под укоризненным взглядом Альвдис прислоняет грязную лопату к буфету, выжидающе садясь на стул. Элизабет сидит за столом, покачивая ногами, и смотрит на кузена немного странно.

– Что-то случилось? – тот сразу улавливает ее сменившееся настроение. – Нет, только не говори мне, что он сбежал.