Второй шанс (СИ)

Ожидает еще одного удара, но нет. Лезвие плашмя касается ткани, оставляя на ней следы крови. Теплая ладонь мельком касается моих пальцев, забирая саи.

Движение. Мертвый мальчишка выгибается дугой на руках папочки.

- Ты же хотел сделать его идеальным, - напоследок небрежно бросает Шики, прежде чем вытолкать меня из кабинета и захлопнуть дверь.

Алебарда, позаимствованная у статуи, распоркой становится между дверью и стеной.

Я все еще не могу отделаться от наваждения. Как в тумане.

Покачав головой, бросаюсь за Шики, шагающим по коридору, и уже у самой лестницы, переступив несколько первых ступенек, я слышу полный боли и ужаса крик.

***

Первое, что я вижу, остановившись на середине винтовой лестницы, - это настежь распахнутые двери. После в глаза бросаются движения внизу, а точнее - пять или шесть тел, рвущих на куски то, что еще полчаса назад было «Королем Игуры».

Урчат, отталкивая друг друга мягкими пальцами, покореженными тленом, пытаясь отодрать кусок плоти побольше.

Кривит. Взгляд касается кожаной куртки, хозяин которой замер на пару ступенек ниже меня.

- Шики…

Оборачивается. Становится жутко от его взгляда, полного… предвкушения. Пальцы нетерпеливо стискивают рукоять. Скрипят саи.

- Твою мать, что это ты собрался делать?! - негромко шиплю, чтобы не привлекать внимание тварей снизу.

- Подержи-ка, - отвечает небрежно.

Что, блять, подержи?!

Перехватываю едва не перелетевшие через меня ножны.

Только не говори, что… Придурок.

Звук шагов звонко разлетается по пустому холлу.

Спускается вниз, я же, безоружный, в растерянности замираю посреди лестницы. Наблюдать - все, что мне остается.

Утробный стон. Новая цель замечена.

Относительно свежий недотруп, сохранивший часть кожи и лицевых мышц, резво вскакивает на ноги и устремляется к новой добыче. Вкусной… и очень зубастой.

«Большая пиранья».

Ухмыляюсь своим мыслям.

Взмах катаны, презрительное «мусор» сквозь стиснутые зубы. Усмешка, адресованная мне. Пируэт. Тело шлепается на каменный пол, привлекая внимание остальных нелюдей, облепивших остатки трупа.

А дальше всё, как один сплошной танец - страшный, кровавый, с отлетающими в сторону отсеченными конечностями.

Держишь дистанцию, подпуская лишь для того, чтобы промять очередной гнилой череп или перерубить позвоночник.

Отвратительный запах мертвечины расползается по холлу, заставляет задерживать дыхание, иначе не побороть подступившую к горлу тошноту.

Еще трое у дверей.

Тут же бросаются на «жертву». Первый откинут к постаменту, второму вынесло челюсть ударом локтя, а третий неуклюже плюхнулся на пол с раскуроченной грудной клеткой и выпирающим обломком сломанного позвоночника прямо под ноги королю.

Парочка… сзади.

- Эй!

Оборачивается на мой крик, стаскивая прилипшего было со спины недонарка.

Росчерк…

Лишь еще одна замершая кукла с истекшим сроком годности.

Не торопится, словно рисуется, расчленяя одного за другим.

Или же все дело в катане?

Сейчас длинное лезвие кажется продолжением его руки, лежит как влитое.

Широкий замах, рубящий удар, и податливое, рыхлое тело рассечено от ключицы до бедра. Наискось.

Падает, но упорно продолжает ползти вперед, скрюченными пальцами цепляясь за шнуровку тяжелых ботинок, один из которых с хрустом опускается на его череп, давит, как гнилую тыкву, позволяя содержимому растечься по белому мрамору.

Последний.

И прежде чем покончить с раздувшимся телом, украшенным россыпью трупных пятен, с огрызком вместо правой руки, ты поворачиваешься ко мне.

Всего на секунду, короткая битва взглядов… твой - ехидный, алый, и мой, кажется, растерянный, против воли восхищенный.

И ты видишь, замечаешь это. А если нет, то почему твои губы расплываются в довольной ухмылке?

Вспыхиваю и отворачиваюсь. Лицо и шея покрываются алыми блямбами, и я понимаю: все это время я наблюдал за тобой как мальчишка с упавшей на пол челюстью.

Просто потому, что это ты, говнюк.

Самоуверенный, сильный и... красивый… урод.

Акира, твою мать!

Чей бы то ни был этот голос в моей голове, но заткнись, заткнись, заткнись!

- Принцесса сама спустится, или мне подняться?

Стоит посреди пустого холла и даже сейчас умудряется смотреть на меня сверху вниз, а по губам блуждает лёгкая задумчивая улыбка.

- Да иди ты, - фыркаю в ответ и быстро сбегаю вниз, поравнявшись с этим придурком. Швыряю ему ножны и, не задерживаясь, буквально убегаю в коридор, в котором ранее исчезли Рин и все остальные.

Не отстает. Четкие уверенные шаги прямо за спиной.

Молча…

Пара метров, и позади снова слышится шарканье, словно кто-то весьма упорный тащит за нами следом мешок, набитый чем-то влажным, проступающим через холщевую ткань.

Вздрагиваю.

Ладонь ложится на мое плечо, слегка стискивает, разворачивая меня в сторону одного из боковых ответвлений. Послушно поворачиваю и через пару метров утыкаюсь в широкую створчатую дверь с решетками на узких окошках.

Во рту так сухо, что язык прилип к нёбу.

Кажется, чувствую, как волосы шевелятся на затылке. Уже видел, видел эту дверь, был по ту сторону белых створок.

Ладонь ложится на ручку, самую обычную, алюминиевую, холодную… но пальцы отказываются повернуть.

Топот стертых ног все ближе. Нельзя мешкать. Нельзя, но что-то не пускает меня туда, что-то на границе подсознания вопит, требует свалить отсюда на хрен и забиться в угол. Угу… Вплоть до того радостного момента, как на моей заднице сомкнутся несколько десятков зубов, вываливающихся из сгнивших десен.

Но все же не я поворачиваю эту чертову ручку, это делает ладонь, сжавшая мои пальцы, и она же, обхватив меня поперек туловища, заталкивает в дверной проем.