Why is it so hard? (СИ)

Гарри уверенно повернулся на своём стуле: его и разговаривающих парней разделяли всего несколько футов. И пусть он не был женщиной и не мог соблазнить понравившегося молодого человека, зато он был собой и мог помочь ему избежать навязчивого неприятного общества.

Пока Гарри раздумывал и не решался, мужчина попытался коснуться лица пальцами, но был беспощадно остановлен. Красавчик перехватил его запястье, с силой удерживая; в сумраке было заметно, как побледнела кожа вокруг пальцев.

— Пожалуйста, не надо, — как можно вежливее попросил он, но лед всё равно прорвался сквозь маску спокойствия. — Я жду кое-кого, так что…

Здоровяк всё равно ухмыльнулся, а Гарри выбрал этот момент, чтобы вмешаться. Он уверенно подошёл, несмотря на стеснение и сбившиеся вдруг дыхание, протянул руку:

— Прости, что я опоздал.

— Ничего, — незнакомец подозрительно сощурился, но подыграл, выпустил запястье мужчины из хватки и пожал Гарри руку. — Рад, что ты пришёл.

Лицо его сохраняло невозмутимость, словно ему было безразлично присутствие здоровяка, как было безразлично само нахождение в этом баре, будто он потерялся и забрёл за алый занавес по ошибке.

“Наверняка вдвоём с кем-то”, — огорчённо хмыкнул про себя Гарри, но вслух произнёс, растягивая губы в грубой улыбке:

— Этот субъект надоедает тебе?

— Я же сказал, что жду кое-кого, — упрекнул красавчик незнакомца, находившегося в неверии. Его пальцы вдруг оказались в ладони Гарри, и тот дёрнулся от неожиданности, но руку сжал.

Кожа чужой ладони была гладкой, словно шёлк. Гарри никак не мог почувствовать температуру чужого тела, и ему вдруг показалось, что он теряет все свои тактильные ощущения. Было ли это связано с долгим голодом или очарованием, в которое его окунуло знакомство, он не понимал.

Голубые глаза парня сверкнули, как валяющиеся на полу блёстки, довольством. Он посмотрел прямо Гарри в лицо и улыбнулся:

— Идём, сядем?

Молча Гарри направился следом. Чужие пальцы всё ещё сжимали его ладонь, и выбора практически не было. Только один раз он оглянулся, чтобы убедиться, что неприятный тип отстал, и после этого уже не сводил завороженного взгляда с нового знакомого.

Только после того, как оба они опустились на красные диванчики в углу бара, парень вытащил свою руку; Гарри тут же пробрала дрожь, словно он потерял часть себя. Едва удалось побороть желание вновь сжать эти тонкие пальцы.

— Спасибо, — нехотя кивнул красавчик. Когда приставший к нему придурок оказался вне зоны видимости, он тут же растерял всю свою любезность. На его лицо вернулось скучающее выражение, как ни странно, делающее его только привлекательнее.

Гарри тяжело сглотнул.

— Теперь мы вот что сделаем, — неуверенно произнёс он. — Я побуду тут достаточно, чтобы этот приставала нашёл себе кого-нибудь другого.

Хотелось, чтобы голос не звучал просительно, чтобы в глазах незнакомца Гарри не выглядел таким же приставалой: этот парень действительно был чертовски хорош и наверняка знал это. В любом случае, как бы сильно Гарри ни оказался пленён чарами незнакомца, он действительно не пытался навязаться. Просто дел на остаток ночи не было: несмотря на обещание, данное Лу, Гарри уже поставил на себе крест.

— А потом уйду, — добавил он, глядя в сторону.

— И я останусь один? — интерес сверкнул блёсткой на губах. — Позволь, я хотя бы угощу тебя выпивкой.

— Это было бы неплохо, — смущённо улыбнулся Гарри и совсем не смог скрыть своей радости. Она прорвалась сквозь кожу, и, возможно, именно на неё ответил незнакомец.

— Луи, — представился тот.

— Гарри.

Луи сделал глоток из стакана, что принёс с собой от барной стойки, и облизнулся, всем своим видом показывая, что получает удовольствие.

От напитка, конечно. Не от общества Гарри.

❈❈❈

Небо на востоке посветлело, и стены зданий из чёрных начали медленно превращаться в серые. В этот самый момент дверь квартиры Гарри щёлкнула, оповещая, что замок заперт.

— Располагайся, — распростёр он руку, указывая Луи вглубь квартиры. Тут же в груди колыхнулось неприятное чувство: в гостиной, что служила ему одновременно спальней, так и стоял обитый алым велюром гроб.

Предпринимать что-либо по этому поводу было уже слишком поздно, и Гарри только понадеялся, что нервы у Луи крепче, чем у Невила. Вся ночь потребовалась на то, чтобы расположить незнакомца к себе. И хотя Гарри всё ещё не мог до конца поверить, что ему удалось заинтересовать такого парня, как Луи, тот был в его квартире. А за окном начиналось утро, что означало — если Луи плохо отреагирует на обстановку комнаты, то догнать его уже не удастся.

Не то чтобы Гарри всё-таки питал надежды на что-то.

— Какой необычный… антураж, — игриво улыбнулся Луи, когда хозяин квартиры вошёл следом за ним в гостиную. Тонкие пальцы пробежалась по стенке открытого гроба, а Гарри изнутри обдало кипятком, хотя касались не его.

— Это… эм…

Растерянность высосала последние мысли, лишила даже самых простых слов. Он так и застыл на пороге собственной комнаты, в то время как гость чувствовал себя всё более по-хозяйски. Более раскрепощённо: Луи сбросил свою лёгкую кофту и остался в белой майке, так красиво гармонирующей с яркостью красных джинсов.

У Гарри снова пересохло в горле, словно горячая рука сжимала спазмами глотку. Он попытался сглотнуть, но не смог, продолжая так же жадно пялиться на Луи: тот потянулся, будто устал после долгой ночи в клубе, которую они провели за разговорами, полоса шёлковой кожи над пупком оголилась.

— Не объясняй, — легко бросил он. — У каждого свои игрушки. В этом нет ничего такого.

Мог ли он быть ещё более идеальным? Вряд ли. Гарри вдруг понял, что испытывает нечто более глубокое, нежели голод.

— Здесь на самом деле мило, — оглядываясь, сказал Луи. Ему даже не нужно было звучать очаровательно или искренне: глаза горели от удовольствия, и было заметно, что ему действительно нравится обстановка.

— Спасибо, — едва выдохнул Гарри. Ему стало немного грустно, когда Луи перестал касаться гроба, будто его пальцы покинули не деревянную стенку, а ладонь самого Гарри.

— Не предложишь выпить? — спросил гость и, прежде чем Гарри успел кивнуть, продолжил. — А, в общем-то, и не надо.

По-человечески голубые глаза оказались предельно близко. Гарри от неожиданности сделал шаг назад, потому что вдруг испугался окунуться в их волнующую глубину с головой. Пальцы Луи тут же схватили его за бицепсы и подтолкнули ещё дальше. Под колени врезалось кресло.

С шорохом одежды и тихим, но искрящимся смехом Луи они повалились в него. Оглушённый близостью Гарри крепко схватил гостя за талию, чтобы удержать от падения, но тот был вовсе не промах: уже обнимал за шею.

— Постой, — вдруг спохватился Гарри и только прижал свои руки к колким щекам Луи, хотя отчаянно желал поцеловать. — Я только сейчас понял: ты должен уйти!

— Уйти? Почему?

Растерянность в голосе Луи ощущалась болью за рёбрами. Впервые в жизни Гарри, кажется, понял, что ему действительно нужно, — причина всех неудач с женщинами наконец стала ясна, — и вдруг необходимо оказалось отпустить.

Но животный голод рвался сквозь весь испытываемый к Луи трепет. Гарри оставался вампиром на грани истощения.

— Тебе небезопасно со мной, — он поднялся, и Луи с кошачьей грацией скатился с его коленей. — Ты должен уйти, сейчас.

Чтобы продемонстрировать свою решительность, Гарри схватил того за локоть и потащил ко входной двери. Вампирское чутьё подсказывало, что солнце поднялось горячим боком над горизонтом уже наполовину, будто бы внутри были встроены солнечные часы.

— Ну ты и придурок, — вырвался Луи. В его руке, толкнувшей Гарри в грудь, чувствовалась сила и мощь, но подумать об этом времени не было: тонкие губы коснулись губ Гарри. Луи завладел его ртом.

Поцелуй обжёг, как булькающий кипяток, как солнце в самый жаркий день, и тут же окатил арктическим льдом. Разум Гарри поплыл от контрастности ощущений, от вкуса чужой слюны и близости крови. Кожа Луи пахла амброзией, такой нужной вампиру пищей, и из горла непроизвольно вырвался рык.