Why is it so hard? (СИ)

— Луиза, — улыбнулась наставница. — Но это слишком старомодно для этого века. Так что зови меня просто Лу.

Она замерла, ожидая, может, ещё вопросов. Не спешила уходить, хотя ветер усилился. Под его порывами натужно скрипели ворота и фонарь раскачивался всё больше. Гарри не знал, что сказать, поэтому развёл руками и ляпнул первое, что пришло в голову:

— Это будет по-настоящему круто — быть вампиром?

Её глаза зажглись самым ярким льдом. На мгновение вампиресса показалась холоднее самой зимы.

— На твоё усмотрение, Гарри.

И она ушла, оставив ему правила новой жизни и разбухшее чувство эйфории в груди. Стайлс захохотал в полный голос, не боясь, что будет выглядеть глупо. Теперь крутость была у него в крови, он был соткан из её нитей, она проникла в ядра атомов. Огромная концентрация крутости.

— О да! Это будет потрясно!

========== Вторая ночь ==========

Солнце неспешно взошло и так же неторопливо село. День сменился ночью, и Гарри открыл глаза в своём чётко подобранном по размеру гробу. Как и обещала Лу, узости своей могилы он не почувствовал и спал спокойно, без сновидений до того самого момента, когда последний луч солнца растаял за горизонтом. Это и был его будильник.

Алый занавес, отделяющий наружную лестницу от главного зала клуба, не колыхался. Ни одна его тяжёлая складка не двинулась с места, когда Гарри возник перед тканью из ниоткуда. Подготовленный наставницей, он был полон решимости войти туда и сделать то, для чего его создали. Обольстить и отнять жизнь.

Какая-то внутренняя предосторожность заставила оглядеть свою одежду, прежде чем отдёрнуть занавес. Гарри одной рукой поправил ладно скроенный тёмный сюртук, затянул платочный галстук под высоко поднятым накрахмаленным воротником рубашки. Во второй руке он сжимал трость из тёмной вишни. Пальцы были затянуты в тонкую кожу перчаток, а кружевные манжеты скрывали кисти до самых костяшек. В довершение образа его кудряшки были зачёсаны на старый манер, а глаза, что теперь в любой момент могли вспыхнуть ядовитой зеленью ничуть не хуже, чем у Лу — льдом, были прикрыты круглыми стёклами тёмных очков. Такие он видел в старом фильме Копполы на Гэри Олдмане.

Новый образ Гарри во всю глотку орал — вампир!

Довольный собой в этот раз, он ступил за занавес с высоко поднятой головой. Медленно вошёл, чтобы все они, люди, заметили его неспешное, затмевающее саму ночь появление. Звук стучащей по полу трости терялся в басах музыки, но Гарри всё равно отстукивал каждый свой шаг. Это был словно ритуал для него.

Теперь, полный хищного магнетизма, он знал, что неотразим. Но вот незадача, те же красивые девчонки, что вчера устроили шоу с пролитым вином, сидели на старом месте. Одна из них глянула на Гарри и прыснула от смеха. Это не пошатнуло уверенности, он только расправил плечи сильнее — видимо, подруга поделилась с ней забавной шуткой. Дело точно не в нём.

Самонадеянный и страстный Гарри шёл вперёд по усыпанному блёстками танцполу, метил, словно хищник, свою территорию, всесильный в тот момент, как может чувствовать себя всесильным только бессмертие.

Он вампир.

Дневной свет навсегда сбежал от него, и оставалось любоваться яркими лучами, что отбрасывали прожектора и их бесконечными проекциями от зеркал и блёсток. В этом хаосе, что ежесекундно боролся с сумраком, Гарри искал. Не ту самую, а просто подходящую.

И нашёл. Девушка сидела одна за стойкой, покачивая обутой в чёрную классическую лодочку ступнёй. Гарри тут же оказался рядом, небрежно облокотился о деревянную поверхность.

— Ты знаешь, что ты…

Недовольный собственным голосом, недостаточно мистическим и соблазнительным, он откашлялся и попробовал ещё раз. Более низко, более глубоко.

— Ты знаешь, что ты очень красивая?

Она и правда была. Глубокий вырез облегающего фигуру платья открывал так много белой кожи. Тёмная ткань приятно выделяла молочный оттенок; в темноте клуба её кожа словно слегка светилась.

Тонкие пальцы играли с ножкой высокого бокала. Именно они в первую очередь привлекли внимание Гарри: выглядели столь аппетитными, что пройти мимо оказалось невозможно. В стекле плескался нетронутый яблочный мартини, и юный вампир не стал совершать вчерашней ошибки. Он не предложил ей купить выпить.

— Ты никогда не работала моделью? — поспешил Гарри отвесить ещё один комплимент. Он приспустил очки, чтобы она могла заметить его оценивающий взгляд.

— На самом деле сейчас!

Девушка отреагировала непривычно живо для Гарри: бодро развернулась на стуле всем корпусом в его сторону, открыто улыбаясь. Она явно была заинтересована в продолжении беседы, чем он и не преминул воспользоваться.

— Ты с материка? — поинтересовался Гарри. Он уловил мурлыкающие нотки в ответе девушки, и теперь мысль о том, что его первая жертва не будет британкой, буквально свела с ума. Рот наполнился слюной, и вампир поспешно сглотнул.

— Пар-р-риж, — игриво заурчала девушка. Гарри склонился непозволительно низко, аромат её бледной кожи вытеснил буйство запахов, наполняющих клуб. На его губах растянулась нахальная улыбка.

— Оh, oui?

Старался Стайлс изо всех сил, даже припомнил, как по-французски будет звучать «да». Видимо, его импровизация сработала: девушка казалась впечатлённой. Глаза так и сверкали.

— Ты симпатичный, — язык скользнул между накрашенных губ, оставив после себя блестящую полосу на тонком слое помады. Она вернула заинтересованный взгляд, так же оценивающе осмотрев его фигуру. — Как тебя зовут?

— Гарри.

Он тут же спохватился и исправил сам себя.

— Сэр Гарри Стайлс, — такое представление должно было оправдать весь тот маскарад, что он устроил сегодня в клубе. А также прибавить образу тайны. Увлечь девушку сильнее.

— Что же, сэр Гарри, приятно познакомиться, — девушка игриво коснулась его плеча. — Я Доминика.

Она достала портсигар, своими аристократически тонкими пальцами сжала белеющую в темноте сигарету, вторую протянула Гарри. Не решившись отказать, он взял её, зажал между губами.

Доминика очаровала своей улыбкой, распахнутыми глазами в окантовке ярко накрашенных ресниц. Но главное — она очаровала своей готовностью. Ни одна девушка раньше не флиртовала с ним с таким живым интересом.

Возможно, то, что он стал вампиром, внесло некоторые изменения в его притягательность, как мужчины.

— Огоньку? — вопросительно приподняла бровь его новая знакомая.

Гарри спохватился, постучал тростью по стойке. Оказалось, даже сильнее, чем он рассчитывал: стук заглушил музыку своей резкостью, отдался вибрацией в полированном дереве. Бармен зло глянул в ответ, но подошёл.

— Спички для дамы, — не глядя на него, приказал Гарри.

Коробок упал рядом с её бокалом, брошенный с показательным пренебрежением. Злость вспыхнула мгновенно в крови Гарри, и он спешно прикрыл глаза, пряча зелёное пламя вампирской силы под опущенными веками.

Несколько мгновений потребовалось для восстановления самообладания, для возвращения концентрации. В конце концов, это был всего лишь какой-то невоспитанный человек, а Гарри — вампир, что как раз стоял на пороге своего первого соблазнения. И как следствия — убийства.

Слегка неловко, потому что кожаные перчатки стесняли движения, он зажёг спичку, поднёс её ближе к сигарете Доминик. Пламя на кончике оказалось внезапно слишком ярким, слишком горячим. Как только она подкурила, Гарри тут же с видимым облегчением затушил его, отбросив от себя потухшую спичку. Минусы в становлении вампиром, кажется, тоже были.

— Ты не закурил?

Только после вопроса девушки Гарри вспомнил, что не отказался от сигареты. Он улыбнулся и почувствовал, что она всё ещё была у него во рту.

— Нет, я не курю, — фраза прозвучала глупее, чем могла бы быть, только из-за прилипшей к нижней губе сигареты. И всё же он не терял вдохновения, а потому продолжил. — Я горю.

Доминика не разочаровала: заливисто рассмеялась, словно он — самое захватывающее и интригующее происшествие в её скучной жизни. Гарри чувствовал себя на высоте.