Why is it so hard? (СИ)

Лу легко сошла с места. Её снег не держал, а вот Гарри оказался в ловушке и погружался всё ниже. Когда из белого савана природы осталась торчать лишь голова, Лу снизошла до ответа на все его безмолвные мольбы:

— Я же предупреждала тебя. Нужно было питаться.

В ужасе Гарри смотрел, как она приподняла красивую ножку, как упёрлась подошвой туфельки в его макушку. Одно резкое движение, и Гарри ушёл под снег с головой, лишившись дыхания и, кажется, новой бессмертной жизни.

В груди стянуло паутиной ужаса.

❈❈❈

И он внезапно проснулся.

Пальцы хаотично сжались, глаза широко распахнулись. Вверху оказался потолок его квартиры, это Гарри понял сразу, но видно его было плохо. Какие-то нити оплели лицо и мешали разглядеть.

Пахли эти нити превосходно и, судя по тяжести на его теле, принадлежали кому-то. Обнажённой кожи Гарри касалась шёлковая мягкость чужого тела. Такого же обнажённого.

Словно удар в солнечное сплетение сотряс Гарри пониманием и тут же схлынул, оставив после себя чёткое представление о том, что произошло днём. Он собственными руками убил первого человека, обратившего на него своё внимание.

Досада и разочарование, боль и гнев — всё это грязной водой заполнило Гарри. Он сжался, хотел закрыть лицо руками от сомкнувшегося вокруг отчаяния, но не смог. Тело Луи, остроумного и соблазнительного, теперь мёртвого, всё ещё лежало на нём.

Как ошпаренный, Гарри выскочил из собственного гроба, только бы не касаться ни секундой дольше мёртвой кожи. Ему было так жаль, что слёзы навернулись на глаза, а пальцы сжали волосы, дёргая их в разные стороны. Истерика подкатила к горлу.

Но изменить, исправить смерть было невозможно.

— Ты мог быть и нежнее в наше первое пробуждение, — посетовала Лу. Гарри замер, услышав её голос, ставший для него родным всего за несколько ночей.

— Лу? — недоверчиво переспросил он, потерев глаза кулаками.

Она лежала там, в его разломанном гробу, даже не прикрывшись. Молочно-белая грудь с ореолами розовых сосков привлекла внимание на мимолётную секунду. Этой ночью для Гарри открылась истина, и заключена она была далеко не в привлекательности женственности.

— Я забыла, каково это — заниматься старомодной любовью.

Грациозно, словно кошка, она потянулась, ничуть не стесняясь наготы и взгляда Гарри, а тот так и застыл, примороженный: как же вчера он не смог узнать свою наставницу? Та же плавность движений, тот же медовый голос, пусть и по-мужски на октаву ниже. Глаза Луи были такими же голубыми, как в ту ночь у клуба, когда Гарри впервые встретил её, тот же насыщенный бирюзовый оттенок, который для него не мог ассоциироваться с ложью.

Но ложью был.

— Ты провела меня! — выплюнул он.

Гнев выглядел нелепо и смешно, когда Гарри стоял посреди комнаты абсолютно голый. Это тоже напомнило ему момент встречи, и больше, чем злости, в душе стало стыда: почему именно Лу всегда видела его таким смехотворным?

Он наклонился и схватил собственную футболку, прикрывшись ею. В ответ наставница засмеялась. Смех принадлежал к тем её характеристикам, которые остались неизменными, когда поменялась она сама. Луи в клубе смеялся точно так же, и это сломило волю Гарри, подчинило его целиком и полностью очарованию того парня.

— Нет, я хотела тебя, — кокетливо протянула Лу, ложась на бок. Рукой она подперла голову и продолжала загадочно смотреть на Гарри. — Луи был единственным способом получить.

И хотя попытка с Невилом закончилась фиаско, начиналась она довольно неплохо. Гарри не признавался в том, что ему пришлись по душе грубые пальцы и колкая щетина, а Лу, видимо, в этом не нуждалась. Она поняла всё и без откровений.

— Что ж, здорово. Ты преуспела, — расстроился Гарри ещё сильнее. Насколько смешным и очевидным он был? И почему ей понадобилось преподавать ему настолько жёсткий урок? — Ты получила мой первый раз и превратила его… Превратила его…

— Превратила его во что, Гарри?

Лу села в гробу, пальцами обхватив края. Таинственная глубина мерцала в её глазах, словно луна в тёмной воде ночного озера.

— Я не знаю во что! — взвизгнул Гарри.

Его до чёртиков всё достало. Неделя с момента смерти далась тяжело: вливание в вампирскую реальность не было лёгким и безболезненным, а осознание собственной ориентации — предсказуемым.

— Это часть обучения? — для Лу его злость ровным счётом ничего не значила. Она посмотрела на него укоризненно и вновь легла на бок, будто это был её гроб. — Не можешь научить — соблазни?

Потрясающе красивое лицо Лу вдруг разгладилось, смех разлился густой патокой по комнате. У Гарри сердце в груди обязательно бы дрогнуло, не будь оно мертво.

— Но это ты соблазнил меня, дурачок, — казалось, даже ночь подверглась влиянию её голоса. — Помнишь?

Вереницей пронеслись воспоминания прошлой ночи, когда Луи полулежал, облокотившись на спинку красного дивана, и внимательно слушал. Гарри рассказывал истории, делился мыслями. Не для того, чтобы соблазнить, а просто потому, что верил — это его последняя ночь.

Гарри был собой. Это подкупило Луи?

Он встряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли. Поверить сейчас, под искрящимся улыбкой взглядом Лу, было невозможно. Она была чертовски хороша женщиной, и ещё более потрясающа — мужчиной. Мгновение надежды на то, что такой парень мог бы принадлежать Гарри, было способно разбить душу на мельчайшие осколки. Он не собирался допускать такого.

С вернувшейся в голос злостью Гарри обвинил:

— Но ты меня поимела!

Лу пожала плечами и протянула ему руку в знак примирения. Кисть призывно застыла в воздухе.

— Ты единственный, кого за столько лет мне не захотелось убить после секса.

Слова подкупили искренностью. Безразличие, с которым опустилась рука, немой вопрос в глубине бирюзового взгляда. Гарри шагнул вперёд, внимательно вглядываясь в красивое лицо Лу.

— Так ты действительно хотела меня?

Голос дрогнул, став неразборчивым. Гарри отвёл взгляд и посмотрел на сломавшийся прошлым утром угол гроба: дерево неровно треснуло и торчало острыми осколками. Медленно, словно нехотя, он перевёл взгляд на обращённый вверх бледный овал её лица.

— Да, — твёрдо ответила Лу, встретившись с ним взглядом.

— Вау.

Гарри тщетно пытался проникнуть в суть этой истины. Многолетний опыт уговаривал его, что этого просто не могло быть. Лу играла, шутила с ним. Она была слишком хороша, чтобы действительно увлечься. Но под внимательным серьёзным взглядом голос прошлого становился всё тише.

Пока не исчез совсем, перебитый её следующими словами.

— Ты не был рождён для того, чтобы обольщать женщин, Гарри, — Лу остановилась, её голос и манеры утратили былую насмешку. Наставница говорила предельно серьёзно. — Но проблема была не в этом, а в том, что ты так и не встретил подходящего парня.

Она умолкла, позволяя ему обдумать прозвучавшие слова и решить самому, так ли это. Но Гарри не требовались эти мгновения: он провёл целую жизнь, стараясь понять, почему не может найти свою половинку.

Оказалось, искал не на той стороне.

— Тогда ты не могла бы, — Гарри обвёл в воздухе полукруг ладонью, — вернуть его?

Голубые глаза сверкнули ледяным огнём. Кожа размылась, будто прозрачное марево зависло вокруг Лу, скрывая чёткие линии. Гарри смотрел на дрожание воздуха, за которым лишь угадывался её силуэт, в немом восторге. Его пальцы затряслись, футболка, прикрывающая наготу, упала обратно на пол.

Но прятаться уже не было смысла. Мечта оказалась так близка, что единственное, о чём думал Гарри, — это Луи в его руках.

Когда вампирская магия схлынула, на месте прекрасной Лу лежал мужчина. Женская округлость уступила место крепким жгутам мышц, мягкость — силе. Но улыбка оказалась прежней. Той, в которую Гарри, кажется, успел влюбиться.

— Такой прекрасный, — потерянно шепнул он и упал на колени возле гроба.

Луи рассмеялся и вытянулся во весь рост, демонстрируя собственную великолепную обнажённость, но пальцы Гарри блуждали по его лицу. Едва касался он колких щёк, острых скул, тонких губ. И уже без единого сомнения осознавал, что с радостью бросится в самую глубокую тьму за парой блестящих бирюзой глаз.