Annularis (СИ)

Аллен смерил его тем самым страшным пустым взглядом, безразличным, бесстрастным, расчётливым, и коротко ухмыльнулся.

— Я его идеальный проект, Тики, — проговорил он спокойно, но Микк вздрогнул. — Адам охотится за мной все эти годы не из-за Ковчега, а из-за того, что я… — юноша наклонил голову набок, словно раздумывая, — его идеальный человек. И я хочу наконец освободиться от этого бремени. Как можно скорее избавиться от этого проклятого клейма. Потому что сейчас… — здесь Аллен мягко улыбнулся, самыми уголками губ, и прикрыл глаза, словно к чему-то прислушиваясь, — у меня есть те, ради кого необходимо это сделать.

Тики кивнул, принимая его ответ — и зная, что сам наверняка бы просто сбежал, ничтожный слабак и трус. И — восхищаясь его силой воли.

Нет, когда впервые он сказал Аллену, что тот — необыкновенный, то определенно не ошибался.

— Тим? — немного успокоившись, постарался улыбнуться Микк. На то, что входит в тот особый круг людей, ради которых Аллен вот так мог и костьми лечь, он даже и не надеялся.

Юноша смерил его задумчивым взглядом — и каким-то рассеянно-нежным — и неопределенно повел плечами.

— Не только.

Тики затаил дыхание, не решаясь даже притронуться к нему, и, чувствуя, словно его ударили под рёбра, выбивая весь воздух, отошёл назад, упираясь в поручень.

Хотелось бы верить, что… что… что он тоже входит в этот круг.

Хотелось бы верить, что его мальчик испытывает к нему что-то такое… такое же трепетное, что и сам Тики к нему.

Через несколько минут Аллен обрадованно вздохнул, пробормотав под нос: «Наконец-то», — и посадил Ковчег в неприметном ущелье. С этим он свернул сферу управления и, устало потерев подушечкой пальца явно ноющий висок, подошел к так и стоящему у поручней Тики.

— Проверим корабль завтра с утра, — вздохнул он, легко трогая его за плечо. Пальцы у него больше уже не дрожали, но голос был тихий и как будто бы виноватый, что странно.

Тики кивнул, мыча нечто невразумительное и совершенно бессмысленное по сути своей. Он слишком запутался в своих мыслях и желаниях, и это, пожалуй, было не очень-то хорошо. Потому что… боялся запутаться и в происходящем. Ведь Аллен, казалось бы, доверял ему, однако ни разу об этом еще не сказал.

Хотя он, очевидно, этого и не скажет. Тики прекрасно понимал, что эта близость… она между ними есть. Но иногда он очень сильно жалел о том, что не умеет читать мысли. Потому что-то, что творилось в голове у Уолкера, было слишком запутанно и сложно для угадывания.

Аллен вздохнул и осторожно, словно боясь, словно и вправду испытывая вину, легко и быстро прикоснулся носом к скуле Микка и в своей ну совершенно кошачьей повадке потёрся о его щеку.

— Ты прости меня за все, хорошо?

Парень коротко усмехнулся, утыкаясь носом ему в плечо и пребывая в совершенном раздрае, и притянул тут же как-то расслабившегося юношу в свои объятия.

— Это как-то слишком смахивает на прощание, — поддел капитана он. А тот даже не подумал смеяться, хотя Тики и начал, кажется, перенимать его отвратительное чувство юмора.

Аллен неопределённо качнул головой, и Микк поражённо вцепился в него, заглядывая в глаза.

— Ты же не…

— Не собираюсь, но… всякое может случиться, Тики, а потому… — он улыбнулся ему мягко и нежно, словно хотел поделиться чем-то до ужаса сокровенным, — спасибо тебе.

Микк часто замотал головой и крепко прижал его к себе, снова чувствуя только успокоившуюся панику.

— Не говори глупостей, — глухо пробормотал он. — Только не теперь, Аллен…

И эти слова, о которых говорил Мари — про любовь и привязанность — они снова вырвались. Совсем как тогда, в зоопарке — рядом с енотами и мягко сопящим Тимоти под боком.

Аллен сцепил руки в замок за спиной парня и прижался ухом к его груди. И — как-то почти мечтательно выдал:

— И правда… Бьется как сумасшедшее.

Тики неловко выдохнул со смешком, больше похожим на отчаянную просьбу, и запоздало понял, что Тимоти рассказывал не только ему про то, как провёл Аллен свой день, но и наоборот.

Вот же маленький сводник.

— Тим — маленький засранец, — все-таки не выдержал он в итоге, беззлобно усмехаясь и чувствуя ужасное смущение. — Слуга двух господ.

— Так уж и двух, — пробурчал юноша, шумно вздыхая. — Чуть что — сразу к тебе приходит. Перебежчик мелкий.

— А ты его ревнуешь ко мне, что ли? — скованно хмыкнул Микк.

Аллен надулся, сразу же запунцовев, и буркнул:

— Так он только о тебе и говорит все свободное время. Тики такой, Тики сякой, а Тики мне книжки читает, а Тики вот совсем-совсем как п… — он вдруг запнулся, сконфуженно отводя взгляд в сторону.

— Как кто? — заворожённо выдохнул парень, притягивая Уолкера к себе поближе.

— Н-не важно, — пролепетал юноша, лениво пытаясь отстраниться.

— Ну Алле-е-ен, — мягко протянул Тики, принимаясь почёсывать своего совершенно красного мальчика за ухом.

Капитан потерянно промычал, жмурясь, и, задрожав всем телом, прошептал:

— К-как папа, Тики. Ну не хватает ребёнку родительской ласки и заботы, наверное. Не принимай так близко.

— Значит, ты все-таки ревнуешь, — невообразимо довольный таким положением дел, выдохнул Тики.

Как папа, надо же. Это было так же приятно, как чесать Аллена за ухом и слушать его мурчание.

Интересно, а Тимоти знает, что его родитель мурчит? Наверное, надо бы рассказать ему. Это очень эффективный способ воздействия.

— А ты хочешь побыть папашей? — весело замерцал глазами капитан.

Тики хитро улыбнулся, обнимая его крепче, и выдохнул прямо в ухо, заставив судорожно вздохнуть:

— Только если ты мне позволишь.

Аллен вцепился в него, крепко сжимая в ответных объятиях и явно совершенно не заботясь о том, что они стоят на капитанском мостике в обнимку, и шмыгнул носом, так и замерев.

И Тики тоже замер.

Неужели малыш действительно так ревнует Тима к нему?

Это было настолько трогательно, что парень сразу ощутил себя даже слегка виноватым — мальчик действительно был рядом с ним целыми днями еще начиная со своего прибытия на корабль, но Микк даже не думал, что Аллена это настолько напрягает.

— Да ладно тебе, — наконец, справившись с затопившим его умилением, вмиг окончательно заглушившим всю панику и скованность, усмехнулся Тики. — Не украду я у тебя твоего братца, успокойся. Просто… я тоже что-то такое ощущаю, — признался он, чувствуя, как скулы начинают гореть. — Тим — просто безумный ребенок, но о нем жутко приятно заботиться.

Спина под его ладонями вдруг заходила ходуном, и Микк с шоком понял, Аллен плачет. Вот прямо навзрыд. Даже слегка завывает, уткнувшись носом ему в шею.

— Т-ты чего? Ну что случилось, мой хороший? — взволнованно пробормотал Тики, совершенно не понимая причины слёз.

Это он так из-за Тима, что ли?

Аллен замотал головой, вскидывая на него свои совершенно сияющие глаза, и поспешно вытер слезы. И — потянулся вперед, быстро целуя его и тут же снова крепко обнимая.

Губы у него были соленые.

Тики замер, абсолютно оглушенный происходящим, а потом тихо засмеялся, размашисто гладя его по спине и зарываясь носом в волосы.

Рыжий идиот.

Вот как прикажешь понимать его?

Микк вновь пожалел, что не был телепатом — тогда бы уж точно жизнь стала намного легче.

Следующие несколько часов он с упоением одаривал нежностями своего трепетно дрожащего мальчика, который, казалось, просто изнутри светился, весь сияющий и мягкий.

И в какое-то мгновение Тики даже подумал, что был бы рад стать отцом. Но эта мысль была настолько мимолётной, что он не успел слишком серьёзно задуматься над ней.

Следующее утро они с Алленом встретили в обнимку в библиотеке, куда перебрались уже ближе к полуночи, чтобы не попасться на глаза Линали и Миранде.

Спали они совсем недолго (потому что кто-то рыжий и ласковый позволил стащить с себя джемпер и полночи тихо стонал от каждого мимолетного прикосновения к животу и груди), так что вставать было тяжело и сложно, но все же необходимо. Поломка, о которой говорил Аллен, устранялась, конечно, довольно быстро (о чем Тики легко мог сказать после долгого копания в мастерской Джонни), однако могла нести разрушительные последствия, если ее исправление отложить на потом.