Quiproquo (СИ)

А ночью прилетела сова, на которую его захмелевшие соседи по комнате, продолжившие спорить уже в своём маленьком треугольнике, не обратили внимания.

«Там, где ты - там сама жизнь. Опасная, захватывающая, быстрая и настоящая, такой, какой мне всегда не хватало. Как бы мне хотелось стать частью твоего мира, вдыхать эту энергию, что струится вокруг тебя, и впервые в жизни, наконец, узнать, что это такое - быть в безопасности, быть… Просто. Быть.

Мне нечего предложить взамен, да и не было никогда. Разве что… вечность. Вечность быть на твоей стороне. Не выпускать твоей руки. Не отвернуться. Не забыть. Не уйти. Не оставить тебя наедине с самим собой.

И, думаю, ты прекрасно понимаешь, о чём я, даже если я толком не могу выразить свои мысли. Потому что там, сегодня, в этой толпе, ты явно был одинок. И как бы смешно это ни звучало, но в одиночестве ты был не один».

Гарри протяжно выдохнул, прикрыв глаза тыльной стороной ладони. Значит, Аноним был с ними в Трёх Мётлах. Или на площадке для Чар? А, может, и там, и там? Это мог быть кто-то из учеников. Гарри не любил судить предвзято, но манера письма была совсем не похожа на пуффендуйцев. Гриффиндорцы просто не стали бы с такой чопорностью соблюдать анонимность, - Гарри знал своих ребят и знал про их смелость не понаслышке. Оставались слизеринцы и когтевранцы, которые…

Гарри активно замотал головой. Это могли быть и не ученики вовсе. Просто какой-то сталкер в баре, вот и всё. А сталкеров Гарри не боялся. Хуже, чем месяц в палатке под носом оборотней (и с едой Гермионы в плошке) точно не будет.

Сова сидела на подоконнике. Она несмело, но всё же опиралась на обе лапки, и Гарри облегчённо выдохнул.

– Прости, но ты летаешь сюда зря, – прошептал он, едва ощутимо проведя косточками пальцев по плотным упругим перьям на белой спинке. Сова довольно прищурилась и ласково прихватила его за палец, утробно ухнув. – Улетай.

Неясыть понятливо расправила крылья и спрыгнула с подоконника. Гарри проследил её полёт до поворота и вернулся в кровать. День выдался тяжёлым из-за весёлой шумной компании, в которой он - чтоб тебя, Аноним - чувствовал себя действительно не на своём месте, будто ему чего-то очень не хватало. Гарри порой чувствовал себя подобным образом, когда наклонялся поймать Живоглота, а тот, шестым чувством улавливая, что сейчас ему придётся несладко, улепётывал за секунду до того, как Гарри до него дотягивался. Ощущение… глухой, но не непроглядной потери, и Гарри, широко зевнув, списал это на то, что просто соскучился по Рону и Гермионе.

Сон не заставил себя долго ждать, и на границе сна и яви Гарри видел весёлые лица своих товарищей и улыбку вертевшего в руках кружку пива Драко Малфоя, которой так и не увидел.

~~~//~~~

Гарри любил Зелья. По крайней мере, последний месяц. Ещё он любил Полёты, хоть их и не было у восьмого курса, с удовольствием посещал Уход за Магическими Существами и просто обожал Защиту от Темных Искусств. В принципе, Трансфигурация тоже была вполне терпима, как и Чары, несмотря на то, что вели их скучнее некуда. Чего Гарри не любил всеми фибрами своей страдающей души, так это Арифмантику, а вместе с ней и четверги, по которым этой дисциплины стояло аж две пары подряд.

До звонка оставалось каких-то полчаса, «сборная» восьмого курса разбилась по группкам: кто-то смеялся, кто-то пел, кто-то опрашивал друг друга по заданным на сегодня вопросам, а кто-то молился. Вернее, молился один Гарри, но и один хороший человек стоил толпы плохих. Точнее, толпы зазнаек.

– Вот была бы здесь Гермиона, – буркнул он, исподлобья глянув на радостно обнимавшихся когтевранцев, но его бубнёж прервали те, кого он никак не ожидал увидеть рядом.

– Хэй, Поттер, разреши наш спор: Земля плоская или нет? – вместо приветствия проговорила Паркинсон, кинув сумку на стол Гарри и плюхаясь рядом с ним на скамейку.

Гарри шокировано хлопнул ресницами.

– Что?..

– Земля, может, и плоская, – заговорщицки подмигнул Забини, падая на лавочку по правую руку Гарри, в которой рефлекторно дрогнуло перо, – но вот эта задница - точно нет, – он тряхнул косичками в сторону проходящего мимо когтевранца, и на этот раз Гарри от шока даже рот открыл.

Паркинсон же на это лишь закатила глаза.

– Держи себя в руках, ксенофил, – лениво отозвалась она, закидывая ногу на ногу.

– Ну сколько можно тебе повторять, Панси, что когтевранцы - это не пришельцы, не кентавры и даже не домовые эльфы. В них просто есть что-то… – Забини мечтательно вздохнул, тут же нахмурившись. – У них нет…

– Пупка, – мрачно закончил за него непонятно откуда взявшийся Нотт, протягивая Забини конспект. – Постарайся больше не ставить клякс.

– Ты ставишь кляксы? – ошеломлённо прошептал Гарри, но по трём поднятым бровям понял, что акцент для удивления сделан слегка не на том. – Ты только что оценивал мужской зад?

Забини закатил глаза, видимо, чтобы не отставать от Паркинсон.

– Только давай без драмы. Вот с тебя очки снять, ты разберешь, мужской это зад или женский? – не сказать, что у Гарри были какие-то рамки в… этом плане. Он понял это ещё на первом курсе, когда увидел сногсшибательного Вуда с метлой наперевес, а затем не менее великолепную Чжоу, рассекающую небо, подобно стреле. Об этом знали Сириус да Римус, которые наверняка бы не стали рассказывать об этом кому-либо, тем более Забини, но тот, не дожидаясь ответа Гарри, понимающе закивал. – Вот и мне всё равно. Никаких ярлыков, приятель, – он хлопнул Гарри по плечу, снова подмигнув. – Так что насчёт Земли?

– Круглая, – Гарри нахмурился. Он с рождения не мог так быстро перепрыгивать с темы на тему, как то играючи делали слизеринцы. Слизеринцы. – Ребята, а почему вы здесь? – Нотт сжал губы в тонкую линию, чем неописуемо напомнил Гарри Перси в первый свой день в Хогвартсе, и он поспешил объясниться: – Нет, я не против! Просто вы с начала года такие… Ну, свои собственные, – он пожал плечами. – Ни с кем особо не общались.

– Глупости, – отмахнулся Забини, подпирая подбородок рукой. – Просто мы, знаешь, закрытый клуб. Слишком уж многие хотят нам зубы выбить, чтобы всем улыбаться, – он плотоядно оскалился, чуть прищурившись смотря на Гарри. – И ты, кажется, этого делать не собираешься. Не собираешься? – Гарри медленно покачал головой. – Ну и плюс, мы, цветочки, должны держаться вместе, – торжественно произнёс Забини, закинув руку Гарри на плечо.

– Цветочки? – Гарри чувствовал себя так, будто Арифмантика уже началась: ничего не понимал. Кроме того, что его, кажется, приняли в клуб Слизерина.

– Он так всех цветных зовёт, – фыркнула Булстроуд, но ухмылка тут же сползла с её лица. – Без обид, Поттер.

– Без обид, – улыбнулся Гарри, поворачиваясь к Забини, чья желтовато-золотистая кожа была явно темнее самой Булстроуд, но сильно уступала «чашке кофе с ложкой сливок» Дина.

– Кстати о цвете, Забини. Еще раз подмешаешь жжёную бузину в мои бомбочки для ванн, я тебя налысо побрею с помощью Секо одной тёмной, как твоя душонка, ночью, – Булстроуд метнула в него злобным взглядом, а Паркинсон, поднимаясь с лавочки, заливисто рассмеялась.

– Ему среди наших чёрных не хватает, – пропела она, салютуя в сторону Забини жестом из двух пальцев. – Вот он и пытается перекрасить прекрасную половину слизеринского человечества. Пойдём от них, моя любимая ромашка, – Паркинсон приобняла Булстроуд чуть ниже талии, бросая через плечо: – Найдём себе более плодородную почву.

Гарри молча смотрел им вслед под аккомпанемент смеха Забини.

– Кто-нибудь им расскажет, что плодородной почва становится только после удобрения её совиным помётом? – тихо раздалось у них за спинами, и Гарри резко обернулся, когда как Забини лишь рассмеялся ещё громче. – К вам можно?

Малфой стоял идеально ровно, как и всегда, обхватив пальцами ремешок сумки. Забини махнул рукой, так и не развернувшись, а Гарри осторожно кивнул. Малфой кивнул в ответ и сел на место Паркинсон, начиная готовиться к занятию. Молча.