Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)

Гринготтс не имел служебного входа, то есть так казалось. На самом деле войти туда можно было несколькими десятками способов: некоторые тайные, подземные тоннели, простиравшиеся на много миль, или зачарованные входы были исключительно для гоблинов. Но, став Главным, Поттер потребовал себе и в особых случаях своему личному аврорскому подразделению (двум!) право специального доступа в это странное «лукошко», где все маги Британии хранили свои яйц... деньги.

Если хорошо задуматься (а он ещё тогда так и поступил), то собственный юношеский опыт показал даже таким соплякам, которыми были они с Гермионой и Роном в достопамятную весну 98-го (и ещё раньше, в 91-м, когда в банк проник Квирелл), что при наличии капли мозгов и при отсутствии лени (немного удачи тоже не помешает) твердыню Гринготтс легко можно ограбить... Хорошо, пусть не легко, но можно.

И это есть нехорошо. Магам и гоблинам было друг на друга симметрично плевать (гоблинам на магов чуть больше), но государство... А было ли, собственно, у них государство? Да, Министерство худо-бедно копошилось, судебная и пенитенциарная система процветали и жирели на, как Поттер теперь узнал, капиталах и конфискатах осужденных врагов режима... Вот именно режима! Даже парламентской республикой такое аморфное образование, как магическое сообщество Британии, не назовешь. Но не об этом разговор, сегодня у Поттера были другие задачи. Бирочки вешать не его стезя. Аналитический отдел Аврората, это конечно не FВI, но тоже кое-что соображает. Особенно, если перед спецами-аналитиками поставить узкую и чёткую задачу. А ставить перед собой и подчинёнными задачи аврор Поттер научился, жизнь научила... И маггловское происхождение оказало офицеру Г. Д. Поттеру немалую услугу. Сложенная из «детских кубиков», непродуманная система власти в магической Британии была проста для понимания, но, к несчастью, и весьма уязвима. Оставалось разобраться с финансами. Люпин проделал огромную работу и теперь Гарри знал почти все материальные грешки и слабые места новоявленного кандидата в диктаторы.

Подкуп должностных лиц был виден как на ладони: Гербер, Жослен-Осюр, Барнсон, Кавелли регулярно получали денежные переводы лично от Министра. Только сами счета Бруствера не подлежали проверкам и были (сумел же, сука!) выведены в оффшоры.

«Это мы запросто поправим! — думая так, Гарри легко сбегал по тысячеступеневой лестнице, ведущей в логово Управляющего Гринготтса. — И важно: во время сегодняшней встречи с Главным гоблином Тукмассом Унгахтенфором (Четвертым — не забыть бы ввернуть при обращении!) я должен вынудить его, а лучше полюбовно убедить, подписать блокировку всех денежных потоков, счетов и открыть доступ к сейфам указанных в секретном акте персон! Я смогу».

— Господин Поттер, рад Вам уделить четырнадцать минут. — Глава Гринготтса встал из-за конторки и наклонил уродливую голову в полупоклоне.

— Здравствуйте, уважаемый мистер Унгахтенфор Четвёртый. — Гарри белозубо улыбнулся и, откинув полу мантии, расслабленно уселся на стул для посетителей. Показывая, что он совершенно не торопится и пришел весьма надолго.

Разговор состоялся, и был он труден, но плодотворен. Преодолеть тысячелетние предрассудки, неукротимую гордыню, скрытую и явную, возможно, обоснованную предубежденность племени гоблинов, конечно, не удалось бы, если бы... Если бы у героя магического мира не было в рукаве неоспоримых и грозных козырных тузов. А именно: Поттер изложил не просто свои соображения по поводу неизбежной перспективы крушения всего устоявшегося устройства волшебного мира, к которому принадлежали не только сами маги, но и многие другие магические существа, включая гоблинов, он ещё и ясно дал понять, что выход возможен.

Но только в том случае, если они, Унгахтенфор и Поттер, придут к заключению новой договоренности, пакту, или как угодно это называть, новой экономической парадигмы.

— Галлеон является неконвертируемой валютой, — расслабленно и чуть устало, будто в сотый раз повторяя нерадивым ученикам очевиднейшие факты, вещал Поттер. — Будучи не обеспеченным золотым стандартом с 1873 года. Поправьте меня, господин Управляющий, если я что-то перепутал, так? — Он не намерен был затягивать игры, а сразу пошел с главного козыря. — Именно с истощения последней золотой шахты гоблинов в монетах четырежды изменялось содержание благородных металлов, и наконец, практически исчезло совсем, заменившись зачарованным лепреконским аналогом. Что, позвольте заметить, делает реальную стоимость галеона равной паре-тройке пенсов. Ну хорошо, пенсов десять, — снисходительно согласился Поттер с возмущённым взглядом гоблина. — Так что курс галлеона к фунту был всегда назначаем Гринготтсом от фонаря, — потому как единственным банком — чтобы тут же осесть в ваших собственных хранилищах... Сами закупили фунты, сами их и обменяли — замкнутый круг. Много ли валюты потратит маг, который и в маггловском Лондоне-то бывает раз в год, так? А вот настоящее богатство — золото и драгоценности, веками накопленное в чистокровных семьях, нетронутое в Первой магической войне, полностью было национализировано после Второй. Или ушло на запредельные штрафы после судов над Пожирателями и к ним причастными. Вам осталось только выкручиваться и платить из собственных карманов. Хотя аврор или зельевар, получая фальшивые... Да успокойтесь, господин Управляющий! — Реакция гоблина была бурной, он начал скрипеть зубами, лицо еще более исказилось, и вот-вот с его губ сорвалось бы темное проклятие... — Я не собираюсь вам предъявлять никаких обвинений... Спокойно, напротив, предлагаю сделку. — Голос Гарри был тих и в нём не слышалось ни намека на сомнения:

— Министр для прихода к власти готов обрушить весь ваш карточный банковский домик и превратить галлеоны в красивые блестящие брелоки. И что останется у гоблинов? Чем вы станете заниматься? Вернётесь к ремесленным традициям? Не мне вам говорить, что деньги слуг Тёмного Лорда, — Гарри мысленно ухмыльнулся: эк он высокопарно с гоблином разговаривает, — которые Бруствер конфисковал и продолжает изымать из их волтов на свои цели, произведения искусств сплошь только маггловского происхождения, описанные и якобы проданные за кнаты, составят основу его новой экономики... Вы меня хорошо понимаете, мистер Унгахтенфор Четвёртый? Той экономики, где вам, господа гоблины, не будет места... Ну, или только на правах, сравнимых с положением домашних эльфов. — Поттер рисковал, слегка перегибая палку. — Или полное уничтожение как популяции. Зачем новоявленной власти свидетели, правда, господин Управляющий?

Гоблин долго молчал.

— Что предлагаете Вы? — наконец спросил он.

— Почти то же самое, — как ни в чём не бывало ответил Поттер. — Не горячитесь! — остановил он вскочившего с кресла собеседника. — Учреждение своего банка, с полноценным установочным капиталом в, скажем, миллиард английских фунтов.

Унгахтенфор сел.

— В течение полугода сумма может утроиться, так что скажете?

— Ваши, мистер Поттер, четырнадцать минут давно истекли, — сухо, скривив губы, ответил гоблин.

Такого Гарри не ожидал!..

Ему стоило огромного труда промолчать, даже не повести бровью и ни единым неловким движением, ни мимикой не выдать своего состояния. Провал?! Вот так просто? Всё насмарку?

— В самом деле? — Он с удивлением, как спохватившись, посмотрел на часы. — Ах, и правда. Я так растерян в последнее время, столько дел, столько дел. Вот, по выходным работать приходится. Всё вечно забываю, да, надо отдыхать побольше, вы согласны, мистер Унгахтенфор Четвёртый? — Гарри засобирался, неловко складывая свои бумаги, с которыми изредка сверялся в процессе разговора.

Гоблин смотрел на него с раздражением и нескрываемой неприязнью, пожалуй, даже с лёгким отвращением.

— Всё-таки я надеюсь, что вы всерьёз подумаете над моими словами, — прощаясь, задержался в дверях Поттер.

— Разумеется, — как отрезал гоблин. — Перед Новым годом у нас запланирован Большой Совет Гринготтс, там я и обсужу с коллегами ваше предложение.