Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)

*

— Гуль, вроде ж ты не гей? — преувеличенно серьёзно спросил Свечка, помогая «раненому», стонущему при каждом движении другу устроиться в его комнате на постели.

— А что, прогоните? — Тот с трудом улёгся, не задрав по обыкновению ноги на стену, а ничком, на пузе, даже без подушки.

— Ну что ты! — посмеиваясь, Джимми стянул с него брюки. — А вот скажи, — и присел на краешек кровати, переглядываясь с Андрисом, — ты хоть понимаешь, что не из-за кульбитов на сцене сейчас страдаешь? И вот как там вчера-то на горке с миллионеровой охраной лизался помнишь? Со всеми тремя... Может, это... того... последствия?

— Какие нахрен последствия? — Ким, до этого страдавший на всю катушку, заинтересованно открыл глаза. — Сигарету мне раскури, пока Сай не видит.

— Видишь ли, — смущённо потупился обычно не слишком деликатный Ульмер, чем не на шутку испугал бесстрашного «Геракла», — говорить даже стрёмно. Ты как ширнулся — там такое чудил! На пару с Кнудом в его спальне заперлись, Мати обломали. А с чего это? Ты же раньше с пенсионерами не был замечен, и Кнуд — стопроцентный актив, Мати проверяла.

— Гы-гы-гы-р-р! — не удержался Андрис и быстро сделал вид, что на него напал по меньшей мере туберкулёзный кашель.

— А потом!.. — Джимми не смог продолжать, то ли от невозможности описать словами ужасное поведение Упыря в Скидадалуре, то ли... от душившего его ржача.

— Я?! — Гуль было вскинулся, забыв про производственные травмы, но, несчастный, уронил голову обратно на кровать. — Как «с Кнудом»? Что ты, Свечка?

— А за что он тебе льва живого подарил? Или скажешь, что и это не помнишь? — внёс свои пять кнатов Кит. — Мы ж тебя еле отбили, когда зверь в самолете на тебя кинулся. Ох и здоровенный был!

— Кнуд? — совсем поплохело Гулю.

— Лев! И Сай сам тебя лечил. Ты же проснулся только за полчаса до начала концерта.

— Я думал, игрушка... — голос Гуля звучал неуверенно, даже робко. Его друзья пожалели, что в комнате только втроём.

— Ладно, Свечка, расскажи ему всю правду, — вздохнул очень серьёзный Андрис.

— Будь мужиком, Гуль. — Тот хотел похлопать Упыря по заднице, но передумал, продолжил скорбно: — Трахнул тебя лев. А потом мы останки его (ты ж понимаешь, зона-то маггловская) в разное барахло трансфигурировали: поролон, пластик, очески шерстяные. Камуфляж навели для прислуги, не кишки же с кровищей оставлять — враз повяжут.

— Бля! — Гуль зажмурился. — Что ж будет-то... Зараза.

— Да вот боюсь, ты не в курсе... Это хитрое дело, ну, когда тебя, да ещё такая зверюга. Дисфункцию эректильную придётся после такого стресса лечить, и ректальную тоже: анус мы тебе часа полтора латали.

Несмотря на боль в спине, Гуль резко поднялся на локтях и уставился на парней широко раскрытыми от ужаса глазами. Им показалось, что Упырь вот-вот брякнется в обморок. Или заплачет.

— А перед концертом, — продолжал Джимми, — когда разбудили, Сай на тебя, буйного и израненного, Обливиэйт наложил и болеутоляющих дюжину. Не волнуйся, это не вредно, скоро отойдёт. Короче, вот решили тебя предупре... Сгинь! — осёкся сердобольный рассказчик, когда с феном в руках к ним в номер надумала зарулить Вантуле. Та пожала плечами, фыркнула и скрылась за дверью.

— Всё! Ну, всё! — Схватился за голову побледневший как мел Гуль и чуть ли не начал вырывать свои длинные волосы. — Всё! Нахрен! Завязываю с наркотой!

Андрис и Джимми переглянулись.

— И с выпивкой придётся? — печально спросил Гуль, впрочем, кажется, уже приняв нелёгкое решение.

— Магическую клятву дашь? — сочувствующе поинтересовался Свечка. Железо надо было ковать, пока горячо. Сольвай наверняка не одобрит их методы лечения наркотической зависимости, но грех не воспользоваться подвернувшимся случаем.

— Да, я щас что хочешь дам, лишь бы больше львам там всяким не давать. Ах, я шлю-ю-юха, — сказал тихо Упырь и отвернулся лицом к стенке. Его было жалко.

Но, быстро изобразив в воздухе две магические огненные петли, маги сотворили над сквибом Кимом Мартинсеном Нерушимый обет, правда, не со смертельной компонентой, но довольно болезненный в случае его нарушения. Продвинутая магия. И соединив в победном хлопке ладони, беззвучно сказав друг другу «Йес!», оставили друга страдать в одиночестве.

*

Утром Саю было плохо. Тело ныло, разболелась десна — кажется, начал прорезываться зуб мудрости.

— Я в жизни боюсь двух вещей: темноты и стоматологов! — поддержал его, хмурого, полощущего в ванной рот лечебным отваром, неунывающий Джимми.

— А темноты-то почему? — удивился Сольвай.

— А ты представляешь, сколько в этой темноте стоматологов?!

Смеяться было больно, парни побрызгались водой, поборолись немножко; Сай выдавил на голову побеждённого Ульмера мусс для бритья и, морщась от боли, пошёл досыпать. Не вышло: ни свет ни заря притащился бухгалтер и стал кричать на и без того несчастного Сольвая. В принципе, тот был доволен неравнодушием и служебным рвением бухгалтера, но слушать его нервные выпады на тему душащих счетов и полного разорения группы именно в это субботнее утро просто не мог.

«Деньги. Деньги. Всем нужны деньги. Много денег. А где их взять? И так до минимума урезали собственные гонорары, всю прибыль пускаем в дело. Ребята согласны жить чуть ли не впроголодь и спать на раскладушках, но есть же ещё танцоры, персонал, коллектив большой, они достойны получать хотя бы средние зарплаты, да и питаться надо нормально, а не одними макаронами. Шикануть перед фанатами — без этого вообще никак. Инструменты, костюмы — голова кругом!.. Вот и выходит, что мы в жопе. Причём, в тролльей, где много-много г... Хотелось бы свалить всю вину на Британских авроров, но, если честно, сами виноваты. Кредиты полулегальные выбили, а платить теперь чем? Спонсоров заиметь? Так сначала нужно, чтобы эти спонсоры нас самих поимели. А на такое я и сам не пойду и ребятам не позволю... Но эта гордость может нам дорого обойтись. Слишком дорого. Деньги, и кто их только придумал? Вечная проблема: чтобы сделать что-то стоящее, надо иметь много денег, а чтобы иметь много денег, надо сделать что-то стоящее. Ну, или в соски податься, украсть, убить кого-нибудь, душу дьяволу продать. Эй, дьявол, как тебе моя душа? Только я задёшево не продам! Нет? Не желаешь? Бесплатно возьмёшь? Ну-ну, жди, там видно будет...»

В голове всплыла старая песня:

Money, money, money must be funny

In the rich man’s world

Money, money, money always sunny in the rich man’s world

Aha-ahaaa all the things I could do

If I had a little money, it’s a rich man’s world. (2)

Отличная телега, надо что-то в этом духе забацать.

Да, всё хорошо, сил и желания работать много, идей ещё больше, а денег нет. И взять их негде. А нужны срочно, ещё вчера. Кредиторы, как змеи, подползают со всех сторон, их пёстрые длинные сильные тела шуршат в траве, подвижные языки пугают, равнодушные глазки блестят выпуклыми пуговицами — стало сниться пригревшемуся в подушках Саю. Разбудила его сова от Поттера. Дурацкая записка, шоколадные галлеоны и уродливо-радостная зеленющая змея с крепкими зубами. Настроение испортилось окончательно.

«Господин Поттер! Перестаньте меня преследовать! Или это намеки, что, вернувшись в Англию, я попаду Аврорату в пасть?» — быстро написал он и отправил в Лондон. На почте разоришься с этим Британским Львом!

*

Настроение было ужасным, субботний день испорчен. Домой возвращаться не хотелось. Но Поттер быстро с этим справился и, чтобы не отвлекаться на глупости (с самой главной глупостью во главе списка, имя которой Сольвай Сванхиль), собрался, не откладывая, посетить единственный в мире волшебников Британии банк. Проблему Бруствера надо было решать осторожно, но кардинально и как можно быстрее.

Пересечение Косого и Лютного переулков; разномастная праздно шатающаяся и спешащая по делам публика, всё больше магов в маггловской одежде, некоторые даже на велосипедах; белое здание Гринготтса, возвышающееся над близлежащими магазинчиками, полированные бронзовые двери, ступени из белого же мрамора. Поттер в последнее время бывал тут нечасто, мельком, сейчас ему было странно и интересно смотреть на хорошо знакомую с детства улицу новым взглядом: что-то в маггловском Лондоне не менялось столетьями, а что-то узнавалось с трудом.