Замри и присмотрись (ЛП)

Гарри смеется.

– Я в этом не заинтересован, уверяю вас. А еще вы должны знать, что подарки съедобные.

На всех трех лицах мелькает интерес. Через мгновение Петр улыбается.

– У меня есть идея.

Он исчезает, возвращаясь спустя мгновение с чем-то похожим на плетеную корзину, которую они обычно спускают девушке из кафе, когда все торопятся. Гарри понимает, что его подозрения верны, и, когда корзина опускается к его лицу, он с усталой улыбкой смотрит на своих подчиненных.

– Серьезно? – вздыхает он, и все трое молча смотрят на него. – Хорошо.

Гарри снимает рюкзак и выгружает в корзину несколько коробок шоколада, конфет и трюфелей с различными ароматами. Когда он кивает и отступает, Петр поднимает корзину, и все трое затаскивают ее внутрь.

– Гарри, ты чудо, – кричит Ханна. – Мы скучаем по тебе.

Гарри смеется.

– Я тоже по вам скучаю. Веселого Рождества, всем вам, и я даже слышать не хочу, что завтра кто-то из вас задержится на работе после обеда, слышите меня?

Посреди торжественных поздравлений, обещаний и песен об оленях Гарри покидает офис У.П.Р.И. Обойдя половину Сейнзбериз*, он вдруг понимает, что всего через две недели вернется на работу. Будет делать чертежи, строить, заполнять документы, будто последних нескольких недель не было вовсе.

Он останавливается посреди отдела с печеньем, не глядя на груды блестящих банок, украшенных расписными листьями падуба, чувствует оцепенение и едва ли замечает, как измученная мать врезается в его тележку своей. Все изменилось. Все. Он стал спокойнее, счастливее… Он крепко спит и просыпается голодным. Он медленно ходит, глубоко дышит и любит мужчину, который заботится о животных. И все это делает только потому, что этого хочет. Мысль о потере любого из этих пунктов заставляет его сердце болеть, и беспокойство, которое, по его мнению, отступило, резко возвращается на свое место, в желудок. Его жизнь переплелась с жизнью Драко, и разорвать все это не означает ничего, кроме как разорваться самому.

– Вы загораживаете проход, – раздраженно говорит кто-то, и он движется, ошеломленно толкая тележку, выбирая необходимое и вычеркивая из списка, даже не замечая этого.

Как только все оказывается заколдовано замораживающими чарами и упаковано в его рюкзак, Гарри находит пустынный переулок и апарирует в поместье. Драко встречает его в начале дороги и колеблется при виде его мрачного выражения лица. Не говоря ни слова, он ведет Гарри в поместье и на кухню, где Нарцисса кормит свою армию кошек и пытается следить за тем, чтобы каждая получила достаточную порцию.

– Здравствуй, Гарри, – говорит она и хмурится. – Что-то не так?

Гарри позволяет своему рюкзаку соскользнуть на пол, а затем сам опускается на стул. Он чувствует себя нелепо, но теперь, когда внимательные взгляды Малфоев прикованы к нему, он знает, что выхода нет, поэтому он рассказывает Драко и его матери о своем разговоре с коллегами, панике в супермаркете, а они молча слушают до самого конца.

Наконец он протяжно вздыхает и пожимает плечами.

– Думаю, это все.

Драко передает ему чашку чая, которую он, кажется, достает из ниоткуда, и Гарри с благодарностью ее принимает.

– Этого не случится, – говорит он мягко. – Да, ты вернешься к работе, но ничего не будет так, как прежде. Ты не такой, как прежде.

Гарри переводит взгляд с Драко на Нарциссу, замечая их одинаково спокойные выражения лиц, и вместе с ними делает над собой усилие, возвращая своему дыханию медленный ритм.

– Я в этом не уверен, – признается он.

– Гарри, вас уже трудно узнать, – говорит Нарцисса, наклоняясь, чтобы поднять на руки белого кота и прижать его к груди. – Немыслимо, чтобы ваша жизнь вернулась к изначальной точке лишь от того, что вы вернетесь к работе.

– Правда?

– Разумеется. У меня нет привычки говорить то, чего я на самом деле не думаю.

– Это правда, – говорит Драко, искоса глянув на мать. – Гарри, никто не позволит тебе вернуться к тому, что было. Гермиона упечет тебя в Мунго раньше, чем ты успеешь заработаться, и в этом она будет не одинока.

– Ты меня запрешь? – спрашивает Гарри, улыбаясь назло самому себе. – Вместе со Златопустом?

– Если в этом будет необходимость, – говорит Драко, складывая руки на груди, и Гарри улыбается.

Он медленно расслабляется и отпивает чай, позволяя горячему ароматному напитку смыть последние мурашки паники со своей кожи. Драко делает чертовски хороший чай. Гарри будет скучать по нему, когда перестанет проводить здесь все свое время. Он будет скучать по многим вещам.

– Будет так странно не быть все время возле животных, – говорит он, когда огромный полосатый кот запрыгивает ему на колени и нажимает лапкой ему на живот.

– У вас дома нет питомца? – возмущенно спрашивает Нарцисса.

– Ну, строго говоря, у меня есть сова, но она не очень-то меня любит, и мы с ней видимся только когда мне нужно отправить почту, – объясняет Гарри. – У меня не было настоящего питомца со времен Букли.

– Почему? – спрашивает Драко.

Гарри колеблется, чувствуя острый укол воспоминания о потере старой подруги.

– По множеству причин, думаю. Когда она погибла, у меня было много других причин для беспокойства, а потом я был сам по себе. Я, определенно, чаще был не дома, и… Я не знаю. Очень тяжело полюбить кого-то всем сердцем, а затем отпустить.

– Ты не можешь все время бродить в одиночестве по старому особняку. Это сведет тебя с ума, – говорит Драко, садясь за стол и прижимая свои колени к коленям Гарри в мягкой поддержке.

Гарри прижимается к нему в ответ, задумываясь, как бы ему сказать Драко, что он больше не чувствует себя одиноким.

– У каждого должен быть питомец, – говорит Нарцисса, оглядываясь на кошек. Они с восхищением смотрят в ответ, и ее лицо светится гордостью.

– Не у каждого, – говорит Драко, и его лицо мрачнеет. – Когда я встретил Чейза, его хозяйка так его запустила, что он едва мог двигаться, видеть, а мех выпадал клочками. Она понятия не имела, что что-то делала не так. Говорила, что не могла ему навредить, потому что у животных нет чувств.

Гарри в ужасе поворачивается к нему.

– Это отвратительно, – говорит он, вспоминая энергичного Чейза с его блестящим мехом и яркими маленькими глазками. – Ты прав. У некоторых людей не должно быть питомцев.

– Сейчас он в порядке, Драко, – нежно говорит Нарцисса, пересекая кухню и положив ладонь на плечо своего сына. – И, разумеется, не все знают, как нужно заботиться о любимцах. Но те из нас, кто знает… – она окидывает Гарри задумчивым взглядом, будто принимая какое-то решение. – Пойдемте со мной, Гарри. Хочу вам кое-что показать.

Гарри переводит удивленный взгляд на Драко.

– Ну же, иди, – говорит он, и грусть в его глазах почти полностью вытесняется приятным удивлением. – Я буду здесь.

Гарри касается его бедра под столом, а затем следует за Нарциссой и ее кошками вверх по лестнице. Она ведет его через прихожую в красивый кабинет с большими окнами, которые выходят на сверкающие снегом земли.

– Это Руссо, мой первый кот, – говорит она, останавливаясь перед картиной красивого полосатого кота, написанного маслом.

Кот сверкает с картины любопытными зелеными глазами и издает раскатистое мурлыканье, которое заставляет Гарри шагнуть назад. По какой-то причине ему не приходило в голову, что волшебные портреты кошек могут быть такими же живыми, как их человеческие коллеги.

– Привет, Руссо, – говорит он нерешительно, и кот дергает ушками.

– Он умер от печеночной недостаточности, – говорит Нарцисса, протягивая руку, чтобы коснуться холста, а затем ведет Гарри к следующей картине возле камина. – Это Жан-Люк. Он прожил всего шесть месяцев. Был слишком слаб.

Гарри смотрит на портрет крошечного серого котенка. Он жалобно мяукает, и несколько котов Нарциссы, бегающих под ногами, мяукают в ответ. Когда Гарри понимает, что она уже почти в другом конце комнаты, он с трудом протискивается, чтобы ее нагнать. На третьей картине изображен огромный «рыжий Том»**, только с наглым выражением мордочки.