Замри и присмотрись (ЛП)

– Ты знаешь, что я тоже тебя люблю, да?

– Я надеялся, – шепчет Гарри, кожей чувствуя улыбку Драко и вздрагивая, когда он садится на кресле прямо.

– Как думаешь, они вернутся? – спрашивает Драко, озираясь вокруг в поисках своих соседей по столику.

Сердце Гарри переполнено любовью, член пульсирует, и ему категорически плевать, как собираются провести остаток вечера заместитель министра и его жена. Он хочет Драко, и ему все равно, кто об этом узнает.

– Не знаю. Давай просто уйдем.

Улыбка Драко мгновенно бросает Гарри в жар.

– Я могу еще подождать, Гарри, – легко говорит он.

Гарри на мгновение закрывает глаза. Музыка, сверкающий танцпол и мелькающие на нем люди, похоже, пытаются отвлечь его внимание, но посреди всего этого в фокусе остается только Драко.

– Ты уверен, что не хочешь уйти? – спрашивает он, и каждое слово дается ему с огромным усилием.

Драко встает со стула и смотрит на Гарри.

– Возьму наши пальто.

Сердце срывается вниз, Гарри наблюдает, как Драко исчезает среди гостей, а затем с извинениями выходит из-за стола, пробирается сквозь толпу и выходит во двор. Ночной воздух ужасно холоден против его кожи, но затем его руку согревает рука Драко, и он успокаивается, дотягивается до своей палочки и переносит их обоих в свою спальню.

– Вечно ты спешишь, – бормочет Драко в его губы, но улыбается и не сопротивляется, когда Гарри забирает их сложенные вместе пальто и отбрасывает их на стул, обнимая Драко за бедра и прижимая его к стене.

– Я работаю над терпением, поверь, – говорит Гарри, затаив дыхание, и прижимается губами к скуле Драко, проглатывая стон, когда Драко вздрагивает от прикосновения.

Задрожав, поддавшись волнению от того, что ему наконец удалось вывести этого спокойного и вечно собранного мужчину из равновесия, Гарри отпускает себя, закрывает глаза и ловит ртом губы Драко, прогоняя страх и нуждаясь в горячем, отчаянном поцелуе, который охватывает его тело, как лесной пожар. Драко целует в ответ, крепкие пальцы зарываются в его волосы и притягивают ближе, пока Гарри не задыхается от укуса и не двигает бедрами, вызывая волну сводящего с ума трения, которое вырывает хриплые стоны у них обоих.

Гарри отстраняется, тяжело дыша, и позволяет себе секунду или две полюбоваться чистым протестом на лице Драко, прежде чем усмехнуться и дотянуться до креплений его мантии, разобраться с мелкими пуговицами, прежде чем, наконец, распахнуть полы и позволить одеянию упасть с плеч Драко кучей темной ткани. Драко смотрит, как он опускается на колени, а пальцы снова зарываются в волосы Гарри, пока тот медленно освобождает его от брюк, туфель, носков и боксеров, оставляя его возбужденного и в одной лишь белоснежной рубашке с шелковым галстуком.

Гарри рассматривает его и чувствует скапливающийся внизу живота огонь, когда встречается взглядом со светлыми глазами, сейчас яркими от желания. Рот Драко слегка приоткрыт, он выпускает в холодный воздух дома рваные выдохи, кожа покраснела, а его член в ладони Гарри максимально возбужден. Драко – его, и мысль о том, чтобы подождать хотя бы еще одну минуту разлетается на сотни мелких кусочков, когда Драко смотрит на Гарри в ответ и медленно улыбается.

– Едва ли это справедливо, – говорит он, глядя на груду своей одежды на полу, а затем на Гарри, который все еще полностью одет.

– Уверяю, у меня не на что смотреть, – шепчет Гарри, прижимая лицо к бедру Драко и вдыхая его теплый запах.

– Это уже мне решать.

Гарри улыбается в его кожу, а затем отстраняется.

– Хорошо. Но через минуту, мне нужно…

Он прерывается, сжимая ладонь вокруг эрекции Драко и наконец уступая яркой сиюминутной необходимости взять член Драко в рот, ощутить его теплый вес на языке, почувствовать вкус его возбуждения и упиваться дрожью и стонами, что прошивают тело Драко.

Он это делает.

Он делает это.

Его рот, пальцы и ногти чувствуют кожу Драко. Понимание накрывает Гарри каскадом, и трепетная дрожь пробегает по его телу. Он двигает губами по члену Драко, крепко удерживая на месте, прижимая его к стене, и принимая все глубже с каждым движением головы.

Драко стонет и толкается навстречу, и Гарри дрожит, ему так холодно, но это не имеет значения, и только когда Драко вздрагивает, ругается сквозь зубы и выплескивается ему в рот, он открывает глаза и понимает, что полностью раздет.

Он медленно отстраняется и, нахмурившись, оглядывается.

– Драко, где моя одежда?

Драко прислоняется к стене, закрыв глаза и свесив расслабленные руки по бокам.

– Ты слишком долго ее снимал, – говорит он наконец. – Так что я отправил ее в путешествие.

Гарри встает на ноги и настойчиво прижимается к нему, все еще возбужденный и горячий.

– Это была единственная моя выходная мантия, – говорит он, стараясь не рассмеяться.

Драко открывает глаза.

– Знаю. Я видел, как ты надевал ее в течение десяти лет. Не пора ли купить еще один комплект?

Гарри действительно не знает, что ответить, но это не имеет значения, потому что Драко берет его за руку и ведет к кровати.

– У тебя чертовски холодно, – говорит он, сбрасывая рубашку и галстук заклинанием, а затем заползает под одеяло. Он тянет Гарри вниз, пока тот не оказывается лежащим между его ногами, удерживая вес на локтях и собственным лицом нависая всего в дюйме от его. – Нам нужно что-то сделать, прежде чем я замерзну до смерти.

– Прямо сейчас? – спрашивает Гарри, прижимаясь лицом к шее Драко, чтобы скрыть улыбку от очередного «нам» и сопутствующей ему мысли о многих других вечерах, подобных этому.

– Нет, не сейчас, – говорит Драко, а затем тянет Гарри к себе, вовлекая его в длинные, медленные поцелуи, сползая ниже, чтобы прижаться бедрами и грудью, создавая тем самым тепло, от которого тает каждая несущественная мысль в голове Гарри.

Губы Драко щекочут его собственные, изредка отвлекаясь на исследование плеч или шеи до тех пор, пока Гарри не выдерживает этого больше и не проводит пальцами по челюсти Драко, возвращая его губы к своим со вздохом облегчения. Гарри медленно дышит запахами цитрусовых и чистого белья, возбуждения и холодной ночи, наполняющими его спальню. Внизу живота скопился жар, требующий выпустить его наружу и заставляющий чувствовать каждое касание, как последнее в его жизни. Когда член Драко снова твердеет, прижимаясь к его стволу, он понимает, что не может ждать больше ни единого мгновения.

Он не перестает целовать Драко ни на секунду, призывая стеклянный флакон из прикроватной тумбочки и накладывая на пальцы согревающее заклятие. Действуя исключительно на инстинктах, он скользит рукой между их прижатыми друг к другу телами и медленно проникает в Драко, чувствуя подергивание его члена и задерживая дыхание, когда он сжимает его пальцы внутри. Снова и снова их губы сталкиваются в поцелуях, темп которых совпадает с ритмом толчков пальцев Гарри: медленные, медленные, быстрые, быстрые, медленные, пока Драко не покрывается румянцем и не начинает шептать в рот Гарри:

– Давай же, – говорит он, часто и тяжело дыша и царапая ногтями спину Гарри. – Пожалуйста.

Гарри стонет, когда слова спускаются прямо к члену, и он вынужден сжать его взмокшей ладонью, чтобы сохранить самоконтроль.

– И кто теперь спешит? – спрашивает он, проникая пальцами так глубоко в Драко, что тот вскрикивает.

– Я. Я тороплюсь, – выдыхает Драко. – Потому что если не прекратишь, я кончу, а я хочу тебя.

Гарри смотрит на него, на мгновение полностью потеряв способность двигаться. Наконец, возбужденный и дрожащий, он вынимает пальцы, сдвигается под одеялом и одним длинным плавным толчком проникает в Драко. Они цепляются друг за друга, теряясь в чувствах, и только когда Драко, кажется, с минуты на минуту угрожает врасти в матрас, Гарри начинает двигаться.

Терпение, – говорит он себе, отстраняя бедра, а затем толкая их вперед размеренными, неторопливыми ударами. Драко сжимает пальцами постельное белье и подается навстречу каждому толчку, сжимая Гарри с силой, которая его пугает. Когда член Драко снова начинает дергаться, прижимаясь к животу, он распахивает глаза и смотрит на Гарри, заставляя того стонать и сильнее вбиваться в его тело. Он накрывает ладонью член Драко, изумленно чувствуя, как тот обильно кончает себе на живот, крепко сжимаясь вокруг Гарри частыми волнами, которые, кажется, потрясают его до глубины души.