Гарри и попугай

Дик Кинг-Смит

Гарри и попугай

Гарри и попугай

Глава первая

Большинство людей, спускаясь по лестнице, внимательно смотрят себе под ноги, а некоторые даже держатся при этом за перила. Но Гарри Холдсворт не из таких, нет!

Годы тренировок в родном доме превратили Гарри в настоящего мастера лестничного спуска всеми мыслимыми и немыслимыми способами.

Некоторые из них были весьма примитивны, ну, например, каждый может съехать вниз по перилам, скатиться кубарем по ступеням или допрыгать до первого этажа на одной ножке. Куда сложнее скакать через ступеньку с зажмуренными глазами, не говоря уже о том, чтобы держать при этом руки в карманах.

Гарри как раз собирался попробовать это проделать, когда внутренний голос подсказал ему, что сегодня будет совершенно особенный день. Точнее, совершенно особенное утро.

Словно олимпиец-прыгун на старте, Гарри застыл на лестничной площадке, глубоко дыша и слегка раскачиваясь взад-вперёд в ожидании того не поддающегося описанию момента, когда он наконец поймёт, что готов к прыжку. Впереди всего семь прыжков. Мальчик закрыл глаза.

Всё произошло, когда он был в середине пути. Где-то внизу прозвучал голос матери: «Завтрак готов!» — и госпожа Холдсворт вышла из кухни с подносом в руках. Позади себя мальчик услышал недовольное ворчание отца: «Гарри, уйди с дороги, я и так опоздал». А во время прыжка номер пять в дверь позвонил почтальон, тут же бешено залаяла собака (как она лаяла всегда, стоило раздаться звонку), а кот бросился вверх по лестнице (как он бросался всегда, стоило собаке бешено залаять). Прыжок номер шесть пришёлся точнёхонько на кошачий хвост. Ну а в прыжке номер семь Гарри налетел на мамин поднос.

Когда истошные завывания улепётывающего кота и звон разбитого фарфора стихли, наступила жуткая тишина, нарушаемая только жадным чавканьем собаки, слизывающей с ковра пролитое малиновое варенье.

Гарри лежал на полу, с трудом переводя дыхание, а над ним нависли удручённые лица родителей. Сквозь отверстие для писем в дом протиснулся белоснежный конверт и, как птица, спикировал Гарри на грудь. Это был тяжёлый строгий конверт с разноцветными марками. Американскими марками. И адресован он был ГОСПОДИНУ ГАРРИ ХОЛДСВОРТУ.

— Письмо из Америки, — заметил Гарри, когда вся семья наконец устроилась за спешно накрытым столом. — Но у меня в Америке нет знакомых.

— Наверное, оно от дядюшки Джорджа, — проговорил господин Холдсворт с набитым ртом.

— А кто это?

— Старший брат моего отца. Он уехал в Америку ещё юношей и стал университетским профессором. Ему сейчас должно быть лет девяносто. Вечером поговорим, Гарри, сейчас мне некогда. Ну, я побежал. — Папа одним глотком допил свой кофе и выскочил из дома.

Гарри вскрыл конверт столовым ножом и вытащил пачку бумаг. На верхней странице было написано заглавными буквами: «ВОЛЯ. ХОЛДСВОРТ».

— Странно, а папа сказал, что дядю зовут Джордж, — удивился Гарри.

— Так и есть, — ответила мама. — Можно взглянуть? — Она забрала у сына бумаги. — Точнее — звали, — добавила она. — Это копия последней воли дяди и его завещание.

Госпожа Холдсворт пробежала глазами по сопроводительному письму от нью-йоркской нотариальной конторы и поглядела на часы.

— Ты упомянут в завещании дяди, но сейчас у нас нет времени во всём этом разбираться, тебе пора в школу. Прочитаем завещание вечером, когда папа вернётся с работы. Думаю, дядя оставил тебе что-то на память.

Весь день и без того бурное воображение Гарри било через край. «„Что-то на память“ — ну мама уж скажет так скажет! Я упомянут в завещании моего старого, почтенного американского дядюшки, а все американцы ужасные богатеи, это каждый знает. Если американец дожил до девяноста лет, у него было полно времени, чтобы нажить целое состояние, тысячи тысяч фунтов, ну ладно, долларов. Наверняка дядя был миллионером, нет, мультимиллионером. Наверняка у него три или четыре больших дома и при каждом, конечно, по бассейну, а ещё ранчо, и собственный катер, и реактивный самолёт.

Вдруг он оставит всё это мне? Придётся учиться летать!»

Он широко расставил руки и стал реветь, как самолёт, ждущий из диспетчерской сигнала к отлёту. Уйдя с головой в новую игру, Гарри не сразу услышал резкий оклик учителя:

— Гарри! Скажи-ка на милость, что ты делаешь?

— Я… э… просто потягиваюсь.

— Лучше бы ты подтянулся в учёбе, мечтатель. Все эти примеры на сложение нужно решить до конца урока.

Одноклассники дружно захихикали.

— Гарри дуралей, — сказал кто-то.

— Примеры на сложение! — Гарри склонился над партой, ухватившись руками за воображаемый штурвал дядиного катера, который, подняв тучу брызг, только что пересёк финишную черту под восторженные крики болельщиков. — Складывать я собираюсь только огромные деньги, которые достались мне в наследство от дяди.

К концу последнего урока Гарри уже убедил себя, что сказочно богатый дядюшка по капризу судьбы оставил ему всё своё состояние. Вообще-то Гарри был мальчиком нежадным, но большим фантазёром. Вот почему в своих мечтах он уже стал счастливым обладателем трёх роскошных домов, скоростного катера и частного самолёта. Кроме того, он решил, что было бы неплохо получить сделанный на заказ «кадиллак» и парочку «роллс-ройсов» (для особых случаев). И конечно, настоящее наследство не может состоять из одних только скучных долларовых счетов. Наверняка у дядюшки имелся заветный сундук, доверху набитый бриллиантами, рубинами, изумрудами и золотыми и серебряными монетами.

По дороге домой Гарри остановился возле кондитерского магазина и уставился на витрину. Теперь он сможет купить всё, что душе угодно, даже не глядя на цену. Мальчик сунул руку в карман и выудил оттуда четыре пенса.

— Что ж, в любом случае уже завтра всё будет по-другому, — сказал себе Гарри.

Воротившись домой, он первым делом схватился за письмо, но в нём было столько длинных трудных слов, что мальчик решил дождаться прихода отца.

Пока же он приписал к состоянию дяди мотоцикл «харлей-дэвидсон» (старая такая модель, дядя гонял на нём ещё в молодости) и теперь развлекался тем, что с воем нарезал на нём круги по дому.

— Гарри, — попросила мама, когда он с грохотом пролетел по коридору, ведущему из кухни в гостиную. — Ты не мог бы делать это у себя в комнате? — В её словах сквозило бесконечное терпение, которому она выучилась за десять лет, что растила сына.

— Р-р-р!.. — взревел Гарри и, развернув мотоцикл, взлетел по лестнице на второй этаж. «Не переживай, мама, — подумал он. — Скоро я куплю тебе дом побольше. А папа сможет забрать один из моих „роллс-ройсов“».

Когда Гарри наконец заслышал шум колёс пятилетнего папиного форда, он тут же выбежал из детской и спустился на первый этаж самым стремительным способом (по перилам).

— Папа! Дядюшка Джордж умер! А письмо, представляешь, в нём его последняя воля! Я не понял ни слова, но ты же мне всё объяснишь? Пойдём, мам. Папа прочтёт нам завещание!

Господин Холдсворт опустился в кресло и взял в руки бумаги. Несколько минут он читал их про себя, а потом тихонько засмеялся.

— Что? — спросила мужа госпожа Холдсворт. — Он что-то оставил Гарри?

— Да, оставил.

— Своё состояние? — завопил Гарри.

— Состояние? — усмехнулся отец. — Боюсь, что нет, Гарри. Старик был небогат, а то немногое, что имел, оставил университетской библиотеке. И всё же тебе достанется самое ценное его имущество.