Две души Арчи Кремера (СИ)

– От моего протеста не изменится ровным счетом ничего. Ну только разве перед друзьями выпендриться удастся. Но друзья повосхищаются моим мужеством пару дней, а потом за здорово живешь найдут себе другое развлечение, например, отправятся в какой-нибудь бабочковый бар.

Пифий внимательно смотрел на Арчи; ответа он не ждал, но шестое чувство все уверенней говорило ему: Арчи слушает. Арчи не верит ему, но принимает к сведению сказанное.

– Тот аппарат Герке производит невнятную субстанцию, которая почти не обладает вкусом. Но питательность у нее что надо. Только те же питательные элементы я могу получить и из более приятного источника. Теперь, Арчи Кремер, вернемся к тебе. Ты уже обращался к Арту за разъяснениями по поводу твоего тела?

Арчи отвернулся.

– Зря-я-я, – усмехнулся Пифий. – Я, грешным делом, едва ли тебе много расскажу. Мой профиль – все-таки мозг, а не то, что мозг питает. Твое новое тело может достаточно долго просуществовать на электрическом заряде. Твой мозг – никогда. Ему нужна вода, ему нужны микроэлементы, ему много чего нужно. Как и любому человеку, как и мне. И это все можно получить из аппарата Герке, а можно из вендора пепси, к примеру.

И снова Пифий скорей кожей ощутил перемену настроения, чем увидел его на лице Арчи. Просто глаза как-то по-особому смотрели – сквозь Пифия, внутрь себя. Кажется, мальчишка сверялся с бесконечным источником информации в лице Арта – Арчи 1.01.

Арчи снова смотрел на Пифия, ждал, что тот расскажет ему.

– Кстати, у тебя есть язык. А на языке есть рецепторы. Которые, Арчи Кремер, функционируют вполне нормально. Ты должен быть способен различать вкусы. Ты должен быть способен на все то, что мог бы, если бы не был болен. И на многое больше теперь. Так как? Пепси? Мороженое? Шоколад?

Арчи отвел глаза.

– Если тебя что-то беспокоит, говори. – Насторожившись, сказал Пифий.

– Я хочу есть, – неохотно признался Арчи.

– Переодевайся, скидывай этот ужас, который на тебе, надевай эти шмотки, и мы пойдем в кафе.

Арчи недоверчиво мотнул головой.

– Кончай дурака валять, Арчи Кремер. Ты уже несколько раз питался вполне обычным образом, пусть и в пределах этой лаборатории. Что мешает тебе поесть обычной еды, но за ее пределами?

– А это нормально? – угрюмо спросил Арчи.

– Есть нормальную еду за ее пределами? – вежливо спросил Пифий.

– Голод чувствовать! – окрысился Арчи.

– А ты как думал? – рявкнул Пифий. – Твоему организму нужна еда, он сигнализирует твоему мозгу голодом. Конечно же нормально!

– Это не мой организм!

– Твой, – категорично заявил Пифий.

Арчи потянулся за свертком и снова замер.

Пифий встал и вышел. Неторопливо прогулялся по коридору к автомату с напитками и снеками, высокомерно ухмыльнулся на чье-то замечание: «Однако здорово вы мозги пудрите», неспешно подошел к лаборатории. Через пару минут он вернулся с банкой пепси для Арчи, бутылкой лимонада для себя и бушующим любопытством.

По большому счету, Пифий Манелиа потерял целых две минуты крайне важных наблюдений: он жаждал узнать, как Арчи Кремер одевается. Вуайеризм был ни при чем, желание полюбоваться на великолепно сделанное тело молодого человека – тоже. Пифий очень хотел увидеть, как Арчи ведет себя: одевает ли он себя – или одевает манекен, которым для него остается его тело. Скорее всего, второе, но может быть, хоть что-то изменилось уже. В любом случае, в распоряжение Пифия попадут записи этих жалких двух минут, а у Арчи была возможность перевести дух, обдумать сказанное и примерить остромодные шмотки ужасных, вырвиглазных, отвратительно ярких расцветок. Они максимально не подходили Арчи, насколько Пифий мог судить; именно поэтому он и обращался к тому ужасному Грегу. С другой стороны – а кто его знает, вдруг Арчи найдет удовольствие в таком стиле? Вдруг ему придется по вкусу – какая-никакая, а отдушина. Почему бы нет?

Пифий вошел: Арчи стоял перед той дурацкой стеной из плексигласа. Пифий подошел и стал рядом. Стена могла хоть триста раз быть экраном с той стороны, а с этой – была матовой, немного люминесцирующей; на ней угадывались силуэты стоявших перед ней людей, но их детали раличить было крайне проблематично. Арт, наверное, мог бы поднапрячься, настроить глаза-видеокамеры, провести туеву кучу анализов, сопоставить, проанализировать, предположить и даже на основании скудных данных предложить, что за объекту принадлежит отражение. Но Арчи не обращался к нему с таким запросом – и хорошо. Пока он, возможно, не предполагал, что такое возможно; это его незнание накладывалось на нежелание знакомиться с Артом слишком близко, его неприятие, погруженность в свои проблемы; так что Арчи просто стоял перед стеной из плексигласа и всматривался в нее – наверное, пытался различить, что находилось за ней.

– Держи, – протягивая банку, приказал Пифий. – Твое здоровье.

Он отсалютовал бутылкой и сделал глоток. Арчи не посмел не взять банку. Ее открывал он сам – движения были неуклюжими. Пифий сделал вид, что совершенно не следит за ним, но краем глаза отмечал упрямство, с которым Арчи стремился контролировать свое тело. Он учился – и делал это очень быстро; наверное, за это следовало бы поблагодарить и Арта, корректировавшего движения.

Пифий привалился плечом к стене, всей своей позой демонстрируя, как несущественно с точки зрения их двоих – Арчи и Пифия – то, что может находиться за ней. Его куда больше занимала реакция Арчи на напиток.

– Н-ну? – спросил он. – Как вкус?

Арчи сделал еще глоток.

Пифию приходилось удерживать себя, чтобы не выскочить из лаборатории и не обнять хоть кого: Арчи был растерян, он был заинтересован, ему нравилось!

– Вкусно, – неловко признался он.

– Отлично, – торжествующе сказал Пифий.

И он пообещал публично чмокнуть зануду Зоннберга в щеку: Арчи все-таки был отличным экземпляром для проекта. Просто замечательным. Эта вежливость, эта почтительность – ну разве не восхитительно, что она все-таки одерживает верх над… надо всем?

– Обувайся давай. И пора бы уже выдвигаться. Я сам не откажусь от хорошего обеда. – Хлопнув Арчи по плечу, сказал Пифий и направился к медиаюниту.

Арчи неторопливо допил пепси, нетропливо смял банку, неторопливо бросил ее в урну. Пифий спиной почувствовал очередную смену настроения. Обернулся. Арчи пристально смотрел на него. Затем склонил голову, сел на стул и принялся обуваться.

В этом скачке настроения было что-то от той с трудом определяемой области в характере Арчи Кремера, в которой он позволял себе мечтать о тайнах. О том, чтобы у него появились вещи, помещения, пространства, которые он мог назвать своими и только своими. Арчи Кремер – Арчи 1.0, грубо говоря, – не мог избежать того, что вся его жизнь оказывалась помещенной под объектив микроскопа. Арчи 1.1, кажется, не мог не считать своим тот манекен, в который его поместили, пусть и против его воли, – вынужден был. Наверное, если бы он уже вжился в свое тело, такое покушение на свое личное пространство было бы воспринято им куда легче. А так – что-то, вроде как отданное Арчи вроде как в личное и безраздельное пользование, с чем так бесцеремонно обращаются.

– Все в порядке? – сдержанно спросил Пифий, изучая его.

Арчи выпрямился. Красивый молодой человек, зараза. Очень красивый. Прострел в бок тем скульпторам, которые различили такое в том мальчонке. Поспешили они, черт бы их подрал. Арчи еще жить и жить до совершеннолетия.

– Все в порядке, – ровно ответил Арчи.

– Я на самом деле был рад, что ты смог оценить по достоинству напиток, и, кажется, был слишком эмоционален. Обещаю в будущем сдерживать свои эмоции.

– Все в порядке, – повторил Арчи.

– В таком случае прошу, – Пифий простер руку к двери.

Он настоятельно рекомендовал только что всем, кто находился в лаборатории, не выскакивать им навстречу и не восторгаться. Для этого еще будет время. Пока они просто прогуляются к кафе, пообедают; когда вернутся, можно будет поликовать, все равно Арчи снова оказывался в центре бесконечных тестов, испытаний и прочей исследовательской фигни. Но это потом. А пока они просто шли по коридорам и молчали.