Annularis (СИ)

— О, заткнись, — Аллен махнул рукой и наконец сдвинулся с места, кивнув Канде и Тики идти следом.

Они поднялись на один из верхних этажей, где обычно обитало начальство в лице Комуи и самого Кросса, а также располагались комнаты для людей с Ковчега, и направились в кабинет старшего Ли. Аллену надо было поговорить с мужчиной по поводу Клары.

Тики шёл следом, ничего не говоря, но Аллен чувствовал его пристальный взгляд, отчего хотелось обернуться и попросить перестать, однако он понимал, что будет выглядеть ещё глупее.

И зачем он только его вообще с собой сейчас взял?

— Кстати, Уолкер, — вдруг обратился к нему Кросс, когда они уже стояли перед дверьми в кабинет Смотрителя, — малец, кажется, и правда, весь в тебя пошёл, — мрачно закончил он и ступил за порог.

А вот это была уже совсем хреновая новость. Пожалуй, даже более хреновая, чем сожженная лаборатория.

Голова заныла. Аллен вздохнул и помассировал виски пальцами, матюгнувшись сквозь зубы и шагнув за порог кабинета Комуи. Как бы там ни было, надо решать проблемы по мере их поступления. До начала периода полового созревания у Тима есть еще пять лет — это значит, что за эти пять лет нужно успеть поквитаться с Семьей за родителей и всех погибших людей и изобрести наконец сыворотку, способную придать телу мальчика нормальное человеческое строение.

Аллен не питал иллюзий относительно того, больно это будет или нет, но надеялся, что Тим, став старше, поймет его намерения и потерпит — потому что это было необходимо.

Потому что хотя бы Тим должен быть счастлив. Уж точно счастливее своих родственников.

В кабинете Комуи все было как всегда — мало света и много макулатуры. А еще здесь пахло дурным кофе (как видно, жженым) и типографской краской. Зачем столько бумаги, если ею уже мало кто пользуется, компенсируя все электронными носителями, Аллен не понимал, но со своим уставом в чужой монастырь предпочитал не лезть.

— Что, тебе уже и кофе сварить некому? Я же, кажется, привозил потрясающую кофемашину, Комуи! — поморщился Уолкер, пиная заснувшего Смотрителя, отчего тот ошеломлённо захлопал глазами.

— Аллен? Уже? Что? — глупо осмотрелся он по сторонам и, заметив Тики, приветственно махнул рукой. — Ну как, прижился на Ковчеге?

Уолкер замер, горя желанием свернуть мужчине шею, и сглотнул, даже не оборачиваясь к Микку.

Чёрт подери, нужно было оставить его на корабле! Помучился бы чуток со свой нездоровой и совершенно неправильной ревностью и всё! Но нет, идиот, захотелось, чтобы Тики был рядом — и вот, пожалуйста, результат! Аллен сгорает от постоянного чувства стыда, смущения и вины, особенно, если объект его мыслей и мечтаний рядом.

Ну почему всё вышло именно так?

Уолкер последние несколько дней ужасно жалел о том, что нельзя было вернуть всё на неделю назад.

Наверное, тогда было бы легче.

Хотя бы немного.

Или нет.

Ах, конечно же нет.

Уж себе Аллен врать определенно не мог — он бы, должно быть, почувствовал влечение к Тики даже не будь этой чертовой лихорадки и того чертового сумасшедшего утра на кухне.

Самого прекрасного утра в жизни Аллена, черт побери.

— Бывают разногласия, — лица Тики юноша не видел, но голосом себя тот, что удивительно, никак не выдал, — но я даже нашел друзей, так что спасибо за беспокойство, Смотритель.

— Вот и хорошо, — обрадовался старший Ли, — я с самого начала знал, что там тебе самое место! — воодушевленно заявил он.

Тики хмыкнул, как будто выражал сомнение, но ничего на это не ответил, а Аллен прикусил губу. Пристальный взгляд, сверлящий спину, внезапно исчез, и теперь он чувствовал себя еще более неуютно.

Потому что теперь Тики смотрел на кого-то другого.

Кажется, это не лечится ничем.

Даже делами.

Даже детьми.

Даже игрушками.

Интересно, что бы сказал ему папа?

Аллен вдруг ухмыльнулся. Иногда ему слишком сильно не хватало родителей. Настолько сильно, что он даже не знал, что делать.

Потому что вновь терять дорогих людей он не хотел. А Тики определённо уже входил в это число.

— Точно, Аллен, — позвал его Комуи, порывшись в стопке бумаг, — тебе письмо. Кхм, от… — он неопределённо пожал плечами, скривив губы. И Уолкер бросился к нему, в панике вырывая конверт из рук.

«Ценному экспериментальному образцу.

От Адама»

— Сука, — прошипел Аллен и серьёзно взглянул на помрачневшего Комуи. — Не буду врать, я прилетел только за Тимом.

— Письмо пришло около недели назад, — кивнул мужчина, — аккурат после того пожара, о котором ты мне сказал. Так что… я догадывался, что ты захочешь забрать брата.

Юноша кивнул, сосредоточенно сверля взглядом конверт, и помассировал пальцем висок, крепко задумавшись. А потом — сунул письмо в карман и поджал губы.

Он изучит его потом.

Помни, Аллен, ты должен решать проблемы по мере их поступления и никак иначе, черт бы тебя побрал.

Не раскисай.

— Ну, в этот раз я устраиваю обмен, — коротко хмыкнул Уолкер. — Я ведь привез девочку — Клару. Ей три года, два месяца и семь дней. Ее рука больше не будет функционировать как прежде, так что придется сделать протезирование, но зрение мы восстановили.

— Угу, и нянчиться с ней опять буду я, — хмыкнул Кросс, закатывая глаза.

Аллен развел руками, бросая на него нарочито насмешливый взгляд.

— Ну вот судьба у тебя такая, — протянул он, — дедушка Мариан.

Кросс сердито фыркнул.

— Мне хватило тебя и твоего мальца, — он приложился к бутыли, — Неа же было лень с тобой возиться, постоянно оставлял тебя мне, словно я и правда какая-то нянька, — пробурчал Мариан недовольно, и Аллен закатил глаза. — А я ведь не нянька, я — учёный, — веско закончил мужчина, горестно вздохнув, и вышел из кабинета.

Уолкер усмехнулся, покачав головой, и вновь повернулся к Комуи.

— Значит, обмен? — осведомился тот с улыбкой. — Что ж, я не против.

— Замечательно, тогда, я думаю, ты разместишь ребят, пока я поговорю с Марианом, да? — улыбнулся в ответ Аллен.

— Иди уже, — Комуи закатил глаза. — Все я сделаю, — он хохотнул: — Не эскорт у тебя, а загляденье просто, если хочешь знать. Армию набираешь?

Юноша дернул плечом.

— А тебе-то что за дело? Орден не будет в этом участвовать, я ведь правильно понимаю? — он прищурился и скрестил на груди руки. — Никаких связей с Семьей, слышишь? Вообще.

— Нос не дорос указывать, — ухмыльнулся старший Ли, откидываясь на спинку кресла. — Это папаша твой мне условия диктовать мог, а тебе бы постарше быть.

Аллен криво улыбнулся, щуря глаза, и заметил, как Комуи напрягся.

— Мой папаша сдох уже как шесть лет, а твоя дорогая сестрёнка не сдохла только потому, что я спас её, но! — он сладко хохотнул, вежливо наклонив голову набок. — Кто я такой, чтобы напоминать тебе об этом, верно?

Уолкер ненавидел, когда указывали на его возраст, когда вспоминали его родителей и когда относились к женщинам как к бездушным инкубаторам. Комуи умудрился в одном предложении задеть аж две запрещённые темы.

И Аллен уже просто по привычке, выработанной годами жизни в одиночестве и

постоянном страхе, отвечал на это грубостью.

Нельзя казаться слабым.

Нельзя дать окружающим подумать о том, что он на самом деле слаб.

Комуи отвел глаза.

— Извини.

— Извиняю, — великодушно отозвался юноша. — И ты меня. Привычка, — он пожал плечами и снова помассировал виски пальцами. — Тогда я иду к Мариану, да?

— Конечно, только, — старший Ли немного помялся, вновь становясь желеобразной размазнёй, и Аллен закатил глаза, уже зная, о чём пойдёт будущий разговор, — как там моя…

— Канда, Тики, расскажите ему, — нетерпеливо бросил он и пулей выскочил из кабинета, по пути попросив сонного Джонни по передатчику отправить Линали в Орден.

Так уж вышло, что Комуи обожал свою сестру до потери пульса и демонстрировал это всем, кому не лень было его слушать. Аллен, с одной стороны, понимал, что это так проявляли себя его страх и любовь к Линали, которая с двенадцати лет жила в лаборатории, но, с другой, ему было глубоко плевать.