Замри и присмотрись (ЛП)

– Ты вообще замечал раньше эту кормушку? – спрашивает по-видимому удивленный Драко.

Гарри ерошит волосы и пожимает плечами.

– На самом деле, нет. Но я становлюсь внимательнее.

Драко медленно улыбается.

– Хорошо. Давай сделаем окно.

– Блестяще, – говорит Гарри, наблюдая за скачущим по кормушке дроздом и снова поворачиваясь к Драко. – У меня целое множество идей, которые я не внес в изначальный план. Давай покажу, что делают с дрелью.

Когда Драко кивает, Гарри подходит и объясняет, как работает дрель, берет холодные руки Драко в свои, чтобы показать, как ее правильно держать, рассказывает, как важно выбрать сверло подходящего диаметра, и с какой силой – в зависимости от материала – нужно давить, чтобы получилось отверстие. Вокруг них проносится холодный ветер, кидая волосы Драко в глаза и наполняя нос Гарри ярким ароматом цитрусовых. С бешеным стуком сердца он хватает запасной деревянный брусок, протягивает его Драко и крепко сжимает костыли, когда дрель приходит в движение.

Первые попытки Драко слегка неуверенные, и несколько раз сверло застревает в бруске, но вскоре он начинает сверлить уверенней, делает аккуратную линию отверстий, а затем осторожно заменяет сверло на другое, большего диаметра, и начинает все сначала. Гарри наблюдает за ним со смесью тоски и радости, скользя взглядом на полудостроенный каркас и представляя, как будет выглядеть законченный шед. Теперь, узнав Драко получше, он дополнил чертеж, и готовый проект должен будет полностью его удовлетворить. Возможно, к новому окну будет добавлено специальное место для сидения, небольшая кухня и прозрачный потолок, такой, как у миссис Кобб.

Шум дрели затихает, и Драко отходит, чтобы полюбоваться работой.

– Я просверлил сто отверстий, – объявляет он. – Теперь мне нужна сотня шурупов.

Гарри смеется.

– Не уверен, что у меня найдется сотня шурупов, но определенно могу показать, как пользоваться шуруповертом.

– Ну и что ты за строитель? – спрашивает Драко, выгнув бровь.

– Тот, который пытается путешествовать налегке, потому что кое-кто вынудил его ходить на костылях целую неделю, – говорит Гарри, роясь в рюкзаке и вытаскивая горсть блестящих шурупов. – Так, теперь положи брусок на тот камень и отдай мне шуруповерт. Постарайся на этот раз не выронить батарею.

– Очень смешно, – бормочет Драко, но делает, как ему сказали, и Гарри немного отвлекает, когда он наклоняется прямо к его плечу, чтобы рассмотреть демонстрацию.

Шуруповерт громко шумит, энергично вращая шуруп, когда дыхание Драко касается шеи Гарри и заставляет его руки задрожать.

– Не так близко, – слабо говорит он, а затем задерживает дыхание.

Дятел с кормушки приземлился прямо посреди бруска дерева и теперь смотрит на него, склонив голову набок. Блестя черными любопытными глазками, он прыгает сначала в одну сторону, а затем обратно, по-видимому, совершенно потеряв страх.

– Почему он не пугается шума? – шепчет Гарри.

– Таковы дятлы, – шепчет Драко, наклонившись так близко, что Гарри всей спиной чувствует тепло его тела. – Чересчур любопытны, и потому влипают в неприятности.

– Как гриффиндорцы? – говорит Гарри, решив его опередить.

– Нет, не как гриффиндорцы, – шепчет Драко, и кончики его пальцев на какое-то мгновение касаются бедра Гарри. – Как ты.

– Не слушай его, – говорит дятлу Гарри. Он почти не смеет двигаться, но маленькая птичка делает несколько прыжков к ним, и, когда Драко вытаскивает что-то из кармана, отряхивается и оживленно хлопает крыльями.

Осторожным натренированным движением Драко рассыпает крошки, и дятел без колебаний начинает их собирать, поднимая каждую и быстро глотая, прежде чем перейти к следующей. Гарри наблюдает за блестящими красными перьями и быстрыми легкими движениями. Он думает, что не должен удивляться тому, что у Драко в карманах брюк припасены крошки, но все же удивляется и едва может дышать от любви к нему.

Когда крошки кончаются, и дятел улетает, Гарри разворачивается, опираясь на костыли и встречая взгляд Драко. Сейчас они всего в нескольких дюймах друг от друга, и он может разглядеть каждую серебряную ниточку в серых глазах, слышать судорожное дыхание, чувствовать холодный ребристый пластик шуроповерта, все еще крепко зажатого в руке. Драко протягивает руку и запускает пальцы в волосы Гарри, и он вздрагивает. Тяжелый инструмент выскальзывает из руки и падает на гнилые листья. Он закрывает глаза.

– Драко! – зовет Сандрин, и внезапно все, что Гарри может слышать, это ее звонкие шаги. Они отшатываются друг от друга, и Гарри рад видеть, что Драко выглядит таким же дезориентированным, как Гарри себя чувствует. – Драко, ты не мог бы подойти и помочь мне с Мелиссой? Мне нужно сменить ей повязку, а она… это дрель?

Гарри и Драко одновременно оборачиваются, чтобы посмотреть, как Сандрин идет к электродрели с восхищением на лице. Она явно не знает, чему помешала, и, несмотря на глубочайшее разочарование Гарри, он не позволит ей почувствовать себя некомфортно.

– Ты в порядке? – шепчет Драко.

– Конечно, – говорит Гарри, глубоко вздохнув. – Я не спешу, видишь?

Драко сжимает его руку и кидает на него взгляд, который заставляет желудок Гарри сделать сальто.

– У моих родителей не было ничего подобного, – говорит Сандрин, наконец разворачиваясь к ним с дрелью в руках. – Можно попробовать?

– Я должен это увидеть, – говорит Драко, ухмыляясь, и она показывает ему язык.

– Конечно, – говорит Гарри, ковыляя к ней и хватая новый кусок доски. Если он собирается вести неожиданно образовавшийся кружок «Сделай сам», то он должен делать это хотя бы правильно.

– Что там с Мелиссой? – спрашивает Драко, нахмурившись.

– Это может подождать, – говорит она, удерживая кнопку питания и заставляя дрель громко зажужжать.

Гарри смотрит на Драко, задаваясь вопросом, во что он позволил себя втянуть.

– Ты сам виноват, – говорит Драко. – Теперь позволь леди посверлить.

Комментарий к Восемнадцатое декабря. Дрозд и кормушка для птиц

А как часто вы трясете одеяла? %))

========== Девятнадцатое декабря. Чистое небо зимней ночи ==========

В десять часов утра субботы Тедди выходит из камина Гарри, так много и возбужденно рассказывая о своем первом семестре в Хогвартсе, что слова сливаются в одно, повергающее Гарри в шок и создавая путаницу, разобраться с которой помогают лишь горячий шоколад и просьба рассказать все с начала, но теперь делая паузы для дыхания.

Посередине эмоционального описания рождественских украшений Большого Зала к ним присоединяется Роза, выпрыгивая из пламени на кухонные плитки и вытягивая руки, чтобы удержать равновесие.

– Твои волосы светятся, – выдыхает она, распахнув глаза, и Тедди смеется.

– Бабушка говорит, что они такие с тех пор, как я вчера вернулся домой, – говорит он, и Гарри удивляется внезапно проступившим на его носу веснушкам, точно таким же, как у Розы.

– Какой талантливый, – восхищенно говорит она. – Мне жаль, что я не метра… метамой… не особенная, как ты.

– Еще какая особенная, – говорит Гарри, наливая ей чашку горячего шоколада и усаживая ее на стул, чтобы выпить его, стараясь как можно реже наступать на гипс.

– Где твои костыли, дядя Гарри? – спрашивает она, и он уверен, что именно его виноватое выражение лица заставляет Тедди фыркнуть в чашку.

Когда они через несколько минут выходят из дома, он так суетливо ищет костыли и громоздиться на них, что Роза с Тедди хихикают всю дорогу по улице. Воздух обжигающе холодный, но он твердо намерен придерживаться своего плана пройтись, и, вспоминая слова Рона и Гермионы о воспоминаниях из детства, он уверяет себя, что прогулка в парк окажется полезной для всех. В карманах его пальто есть несколько кусочков хлеба, чтобы покормить лебедей, банкнота в десять фунтов на три порции чипсов, а еще он уверен, что парк расположен где-то поблизости, поэтому туда можно добраться пешком, и ему не придется апарировать с детьми, да еще и на костылях.