Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)

*

— Котлеты по-персидски, террин из баранины с яблоками, пирог на томатном тесте… — Гарри, сглатывая слюну, листал красиво оформленную кулинарную книгу, поля которой были испещрены Пенкиными каракулями (писать-то научилась быстро, а вот почерк у эльфини оказался ужаснейший), и отрицательно покачивал головой. — Нет, сложно — не справлюсь, а это долго — не успею, а это — Сайке не понравится… — И вдруг нашёл то, что хотел: — О, котлеты с тыквой. Такое блюдо я точно не испорчу, наверняка вкусно, и демократично. Отлично, запасливая домовушка весьма кстати заполнила на зиму половину погреба огромными оранжевыми тыквами.

Он как раз нарезал очищенные тыкву, лук и картофель, когда раздался звонок дифона. Странно, сюда ему обычно никто не звонил — близкие и коллеги знали, что в Сталкере Поттера стоит беспокоить только по самым неотложным делам. Гарри нахмурился, готовясь услышать неприятные новости.

Голос в трубке ржал, потом странно забулькал и разразился кашлем:

— Уй, ё! Га... Погоди! Поттер, это я! Ха-ха-ха... Друг! Щас... — снова бульканье. — Делаю тебе официальное предложение... А, вот палочка моя. Гарри Джеймс Поттер, брателла, в присутствии двух свидетелей (они тебе привет передают, гордятся тобой!), находясь в здравом уме и кое-какой памяти…

— Вуд, ты? — Гарри узнал звонившего и отстранил от уха дифон, чтобы полюбоваться рожей в дупель пьяного Оливера, подключившего веб-камеру. — Что ты несешь, придурок?! — Он не на шутку всполошился: магическая клятва, данная взрослым магом, даже в таком сомнительном состоянии, но прилюдно, имела необратимые последствия и реально становилась легитимной. — Остановись!

Но тот не слушал:

— Это не я несу, это моя вот уже два часа как законная жена понесла! У меня будет пацан! Я вот прямо сейчас бумажку подписал... обе бумаженции! Мой парень просит руки твоей внучки! Хочу породниться! Жажду тебя иметь... этим, ну как его? Да! Дедушкой. Не, тещей... Родственником, короче.

— Ты рехнулся, Олли! Погоди! Что за... Вот гадство! — Гарри зачем-то подбежал к окну.

— Поздно! В Министерство я уже запрос... Ага, вот — отсылаю! Ура! Гарри... “Помолвка по условиям согласия глав чистокровных родов, — прочитал Вуд, запинаясь и хихикая, — является заключенной при подписании обеими сторонами в присутствии не менее двух человек”... Короче, поздравляю, лови там бумажку. Поставь в рамку. Или лучше — в сейф! Лет через пятнадцать-двадцать пригодится. Чао, бомбила… не, бамбина!

На подоконник приземлился документ, пергамент скрепляла красная гербовая печать, покачивающаяся маятником на вощеной веревочке...

— Какая нахер внучка?! — спросил Гарри у отключившейся трубки. — Ни Мати, ни, тем более, Лилища пока, слава богу, не… А если внук родится?! Вуд, я тебя поджарю! Скормлю… кому-нибудь ужасному! Все решили меня с ума свести! Гады. Или у Олли ещё не откипело? — этого он вслух не сказал — и весьма прозорливо: в дверях кухни стоял удивлённый Сай.

— Кто это, кроме меня, смеет сводить тебя с ума? Ткни в него пальцем — и я испепелю наглеца! — Сванхиль начал бравурно, а после упоминания пепла, как обжёгшись, внезапно вздрогнул и опустил взгляд. У Поттера тоже некстати похолодела спина — Адское пламя надолго оставляет след, если не на телах, то в душах столкнувшихся с ним. Огненный змей из Выручай-комнаты, больше двадцати лет назад сожравший одну жертву, почему-то не вызывал у Поттера такой душевной тяжести. Впрочем, объяснение витало на поверхности: в свои семнадцать многое переживший Гарри был не так раним и эмоционален, как семнадцатилетний Скорпиус Малфой, во всяком случае… стихов, словно капающих живой кровью, не писал и, наверное, подсознательно был готов приносить в жертву за победу над Волдемортом жизни людей… Чёртова война! Как сделать, чтобы магия не разделяла людей, не делала врагами, а объединяла и хранила от бед?..

Разговор скомкался, толком не начавшись, Сай засобирался, посетовал, что опаздывает, а штаны найти не может, не особо строго отругал Пенки, поставившую на его старых протёртых джинсах заплатку в виде сердечка, собрал в рюкзак мятые папки с нотами и какими-то эскизами.

— К ужину жду? — спросил Гарри.

Сай кивнул, замешкался и, словно что-то вспомнив, вынул из кармана нечто миниатюрное, протянул ему.

Гарри взял — кольцо, похоже на то, что он наколдовал в меду для Сайки, только не белого золота, а двухцветное, с тонкими красноватыми линиями.

— А чего такое полосатое? Не слишком ли модное для обручалки? — пошутил он. И вдруг остолбенел. — А где твоё?

— Здесь, — Сай тряхнул рюкзаком, — всегда ношу с собой, не расстаюсь. Ну… на всякий случай. — Он смутился — что подтвердило подозрения Поттера: любимый мальчик сделал ему предложение. Ответное, без слов. Однако кольцо — именно для обручения. Вот так-так — и никакого пафоса. Что делать-то? Надеть? Или что?

Гарри растерялся, словно держал в руках диковинный артефакт непонятного предназначения, грозивший при любом неловком движении сотворить нечто ужасно опасное.

Скорпи между тем, порывшись в недрах рюкзака, достал из футляра своё кольцо и усмехнулся, прищурившись с выражением подозрения:

— А это золото, случайно, не лепреконское?

Поттер даже не сразу понял, о чём тот. Ну да, наколдованное же, почти такое же магическое, как и деньги для шантажиста.

— Ах ты! — От лучистого и дерзкого, и вместе с тем какого-то особо глубокого взгляда Скорпиуса ему стало легко и весело. — Не доверяешь Протектору Британии?! Подозреваешь? — Поттер вытер грязные руки о штанины на бедрах.

— Фартук, Пенелопа! — крикнул Сай. — Хозяин Гарри опять свинячить изволит!

— Ну, давай палец.

— А тебе зачем? Для чего приятного?

Эта незатейливая шутейная перепалка нравилась обоим. И обоих заводила. Гарри хотел ответить что-то остроумное, но осёкся — из словарного запаса вмиг улетучились (предатели!) все слова, кроме до оскомины банальных и скучных «Я тебя люблю. Выходи за меня»…

«Бли-и-ин! Да как же это сказать? — почти панически заметались в его голове остатки словарного запаса и этикета. — Чтобы глупость эту не ляпнуть, не обидеть… и в харю не получить? Может, просто «давай поженимся?» Или ещё проще «Согласен?».

— Ты согласен? — Скорпи его опередил! И широко улыбнулся, прочитав на Гаррином лице невольную досаду. А потом просто взял и, не дожидаясь ответа, надел ему на испачканный в фарше палец кольцо. А себе — подаренное Поттером.

— Отлично смотрится с бараниной, — оценил нареченный.

— Всё? Обручены? — Скорпи с лёгким недоверием поднял на него взгляд. Словно не верил. И взял свой рюкзак.

Гарри притянул будущего супруга:

— Всё. Обручены. Не улетай хоть минуту, дай поцеловать нормально.

— А до этого мы целовались ненормально? — Юный Малфой, тряхнув чёлкой, попытался вывернуться.

— Молчи, — приказал Гарри ему в губы, с физически ощутимым трепетом приоткрывшиеся навстречу его языку.

*

Весна двадцать первого года в Шотландии выдалась ранняя. В Лондоне ещё хулиганили ночные заморозки, и холодные дожди мешали пробуждению первой зелени, а Инвернесс вовсю радовался теплу и наслаждался цветочными ароматами. А уж сколько ежей в этом году без потерь повыбирались из спячки и разбрелись в поисках пищи по окрестностям Каэсл-ан-Лох Линн! Солнце было щедрым на ласки как никогда — может… влюбилось? А что, не всё же ему в одиночестве висеть в своём небе… По заливу гуляла рябь, превращая воду в расплавленное золото с россыпью сверкающих камней, на острове, покрытом изумрудной травой до самых каменных стен Сталкера, миловидная девочка, напевая, собирала анемоны, сильный ветер бесстыдно рвал на ней белое платьице, рядом валялась корзинка с продуктами.

— Я не думаю, что это хорошая идея, — прокричал Гарри наверх из ванной.

— Брейся скорей, я уже активировал камин, — ответил свесившийся с перил Скорпиус. — Пенки вернулась из лавки?

— Тебе одному страшно — так и скажи. — Гарри вышел, вытирая руки и шею полотенцем, накинул на плечи рубашку. — Не заговаривай мне зубы. Её нельзя посылать за едой — и так все соседи считают нас монстрами, говорят, мы эксплуатируем, мучаем сиротку. С тех пор как Пенки стала настоящей, ну… ребенком… Уже и местный попечительский совет интересовался, как двое мужчин справляются с девочкой без няни, и в какую школу мы её собираемся возить. Бред.