Я ненавижу тебя, чертов Уильямс! (СИ)

Дорога проходит совершенно незаметно, здание кинотеатра уже показывается впереди, а Джеймс смотрит на него удивленно, точно прикидывает, когда успело пройти двадцать минут пути по скрипучему снегу на асфальте. Но замерзшие щеки подсказывают, что времени прошло достаточно, а Мэтт уже тянет его внутрь, откуда разом опаляет горячий воздух холодную кожу.

— Газировку будешь?

— А как же!

Джеймс хмыкает и стоит чуть в стороне, пока Мэтт пробивает им попкорн и газировку. Билеты у него куплены заранее — это же чертов Уильямс, ему во всем и всегда нужно подготовиться преждевременно и с особой скрупулёзностью. Он даже иногда представляет, как Мэттью перед их встречами сидит и расписывает в блокнотике все свои диалоги и действия, вплоть до времени вдохов и выдохов. Представляет и хочет рассмеяться, но отчего-то даже эта лживая картинка умиляет. Лживая, потому как с Джеймсом никогда не получится действовать по плану, сколько ни готовься, и надо уметь уникальные способности экстрасенса, чтобы предугадать все. А Мэтт, хоть и кажется иногда не от мира сего, но на экстрасенса не тянет. Иначе зачем ему встречаться с Уильямсом, зная исход?

Джеймс мотает головой и идет за Мэттом. Он слишком много думает об этом парне в последнее время и это уже начинает бесить. Уильямс на работе, на прогулках, во снах, а теперь еще и прописался в мыслях. Джеймсу это решительно не нравится, поэтому он мысленно дает самому себе подзатыльника и настойчиво думает о фильме и плакатах по бокам. О чем угодно, только не о Мэтте, который уже рассказывает какие-то интересные факты.

В зале народу достаточно много и пока еще шумно — до сеанса всего пять минут, так что они приходят как раз вовремя. Джеймс плюхается на свое место и тянется за попкорном, Мэтт говорит что-то про то, что нужно бы оставить до фильма, но картонное ведро все равно протягивает, а стакан с газировкой ставит в выемку на подлокотнике.

Мэтт замолкает только когда гаснет свет. Замолкают и все в зале, только легкое копошение еще тихим шорохом катится по нему, но этот шорох тонет за звуками из колонок. Джеймс еще несколько напряжен: он не верит, что в походе в кино не подразумевалось ничего иного, но фильм начинается, Мэтт смотрит в экран и, кажется, даже внимания на вороватый косой взгляд Джеймса не обращает.

Фильм захватывает. Джеймс с восторгом смотрит вперед, но краем глаза замечает искренний восторг и интерес на лице Мэтта. Вот теперь он точно верит, что кино было выбрано не ради одобрения, а из личных интересов — такие эмоции изобразить не способен даже Мэтт. Это еще один плюс к его идеальному образу, но Джеймс отмахивается от этих мыслей и полностью погружается в происходящее на экране — зачем иначе было вообще идти в кино?

Фильм заканчивается спустя два часа вместе с включенным светом.

— Кру-у-у-то, — первым делом тянет рядом Мэтт и снимает с себя очки для 3D. Его глаза так и горят азартом и интересом, и Джеймс невольно засматривается, пока Уильямс подбирает пустые ведро и стакан, а заодно свою куртку.

— Я бы еще раз сходил, — хмыкает Джеймс, не подумав, и торопится встать с места — народ уже прессует в нешироком проходе и толпится на выход.

Кино закончено идеальный образ становится еще идеальнее, а Джеймс думает, что по всем законам жанра и свиданий, Мэтт просто обязан его потащить сейчас в ресторан, а потом, под каким-нибудь надуманным предлогом завалиться домой или затащить к себе, чтобы заняться весьма определенными вещами. И Джеймс считает секунды, до подобного предложения, чтобы в красках отказаться от скучного и нежелательного времяпрепровождения.

— Ты не проголодался? — звучит точно в подтверждение вопрос Мэтта. Джеймс внутренне ликует, а сам тянет губы в ленивой усмешке.

— Ну, допустим… — он уже натягивает на себя куртку, а Мэтт хватает его за руку и глаза его горят столь искренне и радостно, что Джеймс так и замирает.

— Я знаю здесь недалеко один бар, не хочешь пойти со мной? — слова так же звучат слишком заманчиво.

Джеймс смотрит в уверенные глаза, явно настроенные сегодня на личную победу, на мягкую улыбку, которая уже даже не раздражает, и ловит это слово «бар». И все вместе настолько завораживает, что Джеймс кивает, не думая, и только после понимает, что натворил. А Мэтт уже пользуется этой ошибкой, показывает куда-то через дорогу и переходит к обсуждению фильма. Оказывается даже фильмы обсуждать с Уильямсом здорово и не скучно.

Когда Мэтт говорил про бар, Джеймс почему-то представлял себе невзрачное тихое заведение. Но ожидание с реальностью различаются столь разительно, что Уильямс смотрит на яркую вывеску и думает, как бы так незаметно отскрести челюсть от поверхности земли. Спортивный бар, за стеклом которого собрались сегодня болельщики.

— Там сегодня хоккейный матч, — тихо говорит Мэтт, словно это плохо. — Я подумал, что…

— Почему мы еще здесь, а не внутри? — Джеймс прерывает все эти лепетания весьма грубо и резко, а Мэтт так и зажигается счастьем и торопится за дверь, откуда сразу накрывает гулом голосов.

Они находят себе место поближе к большому телевизору, заказывают дешевого пива на двоих и смотрят неотрывно в экран, попутно комментируя те или иные финты. Оба бывшие игроки, оба слишком любят хоккей и разбираются в нем чуть больше чем «отлично». А еще тихоня Мэтт с мягкой улыбкой оказывается весьма яростным и азартным фанатом. Он почти срывает глотку за просмотром, а после окончания игры и выигрыша любимой команды, заказывает еще пива с намерением отпраздновать. Джеймс не против, он и сам порядком хрипит и порядком пьян, а выброс эмоций здесь не хуже, чем на трибунах.

А потому они пьют и пьют много, совсем не считаясь со временем, которое уже постепенно катится к полуночи. Джеймс слишком поздно замечает, что перебрал, когда едва ли не падает при попытке встать, а весь мир страшно кружится вокруг своей оси. Ловит его, кто бы сомневался, Мэтт.

— В следующий раз я достану билеты на матч, — обещает он, продолжая прерванный разговор. На ногах он, к слову, держится значительно лучше Джеймса. — Я провожу тебя до дома?

— Не откажусь, — заплетающимся языком тянет Джеймс на все сразу.

Они неторопливо одеваются, Мэтт расплачивается за двоих под слабое возмущение Джеймса, а потом перекидывает его руку себе через плечо и помогает встать. Того знатно пошатывает и ноги заплетаются, но крепкая опора помогает удержать равновесие и двигаться вперед.

Джеймс прекрасно помнит, что он далеко не пушинка, и что вообще выше Уильямса. Но Мэтт идет, как ни в чем не бывало, и даже молчание с ним оказывается приятным и ненавязчивым.

— Хорошо, что ты не взял машину, — в тишине улицы хриплый голос Джеймса слышится слишком отчетливо.

— Вечерняя прогулка сейчас то, что надо, — тихо смеется Мэтт.

Даже в свете фонарей видно, как слабо горят румянцем от алкоголя его щеки, а перед глазами стоит мутная пелена. Джеймс искоса видит его лицо, и мысли, чертовы мысли, расползаются по голове окончательно, уносясь совсем не в те степи.

— Хочешь переночевать у меня? — он сам не верит, что предлагает это, нахрен посылая все принципы, слишком пьяный сейчас, чтобы думать здраво.

— Я мешаться не буду? — спрашивает в своей манере Мэтт и чуть крепче перехватывает Джеймса за талию, потому как тот ощутимо оскальзывается на заледенелом асфальте.

— Кому мешаться, дивану? Думаю, он будет не против, — Джеймс ржет в кулак и снова скользит по льду.

Зрелище жалкое, но Уильямсу в последнюю очередь сейчас хочется думать о внешнем виде — в голове приятный дурман, и в таком состоянии Джеймс сам себя не сильно контролирует, не говоря уже о собственных желаниях.

— Тогда я не против, — улыбается Мэтт. — И Джей, соберись, не так долго осталось.

Это «Джей» катится по нервам с особой нежностью. Не так как от Стива, который произносит это с издевкой и язвительностью. Не со слащавой интонацией от дядюшки Олли. По-своему, слишком мягко, что Джеймс попросту млеет, втягивает носом едва ощутимый в холодном воздухе запах и утыкается Мэтту в шею горячим дыханием.