Annularis (СИ)

— А в чем, собственно, дело? — по возможности сухо поинтересовался он. — Собираешься впутать меня в очередной скандал?

— Хочу докопаться до истины, — ухмыльнулся парень. — Ну скажи, неужели не думал о том, как может быть этот красавчик связан со всеми нашими последними промахами?

Аллен почувствовал, как руки у него дрогнули, и потрясенно уставился на друга. Неужели тот всерьез считает, что обличает сейчас предателя?

Снова поссорился с Алмой совсем недавно? Разболелась спина, и надо вновь начинать принимать лекарства и позволять нано селиться в своем теле?

За весь этот месяц Канда ни разу не заикнулся ни о чем подобном. Может ли быть так, что он просто наблюдал и делал какие-то свои выводы? Не может же он просто основываться на этих идиотских совпадениях в своих обвинениях?

Нет, Аллен знал, что у них завелась крыса, но он полагал, что крыса эта находится в Ордене, потому что в отличие от Комуи с Тики он своих планов никогда не обсуждал. Так что — да, крыса была, но только не здесь, не в Ковчеге!

Тики вскинул голову, глядя юноше в лицо, и коротко усмехнулся. Во всей его фигуре на секунду словно мелькнуло какое-то… разочарование.

И только тут Аллен осознал, что слишком долго не отвечает, напряженно раздумывая надо всем происходящим.

Парень мотнул головой, не переставая криво улыбаться.

— Понятно, — голос у него был как на той первой записи ссоры с Кандой, которую несколько дней назад случайно увидел Аллен. — Ну раз всем так интересно, связан ли я с Семьей, и шпион ли я…

Браслеты щелкнули застежками на его руках — и один, и второй — и Тики сжал их в руках, показывая окружающим запястья.

Линали охнула.

Аллен ощутил, что до хруста в пальцах сжимает поручень, но совершенно не представлял, что сказать. Надо было извиниться, извиниться, извиниться…

Подарок? Какой к черту подарок!

Все запястья у Тики были исполосованы шрамами. Уродливые рубцы змеились по тонкой бледной коже от самой ладони — толстые и прямые, находящиеся на совершенно одинаковом расстоянии друг от друга.

— Главный бункер Семьи, блок L, лаборатория номер три, личный проект Лулу Белл «Идеальный человек».

И — со злым разочарованием, в этот раз уже совершенно явным, посмотрел на примёрзшего к полу Аллена, после чего круто развернулся и широкими шагами вышел из кабины.

Внутри что-то словно бы лопнуло, обрызгав внутренности ледяной водой. Уолкеру казалось, словно он сейчас упадёт — ноги внезапно подкосились, и он из последних сил вцепился в поручни, до рези в глазах смотря в ту сторону, куда ушёл Тики.

Идиот, идиот, идиот.

Какой же, чёрт подери, он идиот!

Не вмешиваться? Пусть сами разбираются?

Да он должен был пресечь всё это в самом начале, как только увидел! Ведь это и есть его долг как капитана!

Ковчег устало пропел о том, какой же его Музыкант идиот.

Аллен закусил губу до крови, соглашаясь с ним, и, поставив автопилот, кубарем бросился по лестнице вниз, по пути дав так же, как и тот ему обычно, застывшему Канде увесистый подзатыльник, отчего азиат сердито зашипел и виновато отвёл взгляд.

— Тики! Стой, Тики!

Нагнал юноша его не сразу — Тики быстро шагал по коридору к лифту и, возможно, собирался уйти в свою каюту или отправиться к Мари или Крори.

Наверняка куда-нибудь подальше от одного рыжего идиота, который все испортил своей политикой невмешательства.

Аллен месяц добивался того, чтобы Тики оттаял! Хотел, чтобы тот освоился и привык жить в Ковчеге. Потому что всем членам экипажа он нравился.

И самому Аллену он тоже нравился.

— Да стой же ты! — юноша буквально повис на совершенно не реагирующем на его голос парне и крепко прижался к его спине. — Тики!

Микк наконец остановился и резко передернул плечами, словно ему было неприятно это объятие. Словно он…

Он был такой же теплый и приятный на ощупь, как несколько дней назад, и Аллен отпустил его с удивившим даже его самого сожалением.

— Прости… я должен был!.. — он мотнул головой и все же схватил его за руку, крепко сжимая длинные пальцы в своей ладони. — Должен был пресечь всё это сразу!

Тики равнодушно скривил губы, глядя в сторону.

Голос у него был какой-то совершенно мертвый.

— Тогда почему же не пресекли?

Аллен замер, судорожно закусив нижнюю губу и ощущая себя ну совершенно слабым и немощным. Хорошо, что он поставил Ковчег на автопилот, иначе они бы точно сейчас рухнули вниз.

— Я… я думал, что… сделаю только хуже, если в-вмешаюсь, — виновато пробормотал юноша, испуганно сжав прохладные пальцы Тики сильнее. Словно тот сейчас мог оттолкнуть его.

Давно ли он так жаждал не отпускать чьи-то ладони? Давно ли не вздрагивал в панике от чужого прикосновения?

Давно.

На лице парня мелькнула угрюмая улыбка бесконечно усталого от жизни человека, которой просто не могло быть у того, кому всего двадцать три.

— Вы ещё такой ребёнок, капитан, когда дело касается некоторых вещей, — удивительно спокойно произнес он. Его пальцы дрогнули, как будто он хотел сжать руку Аллена в ответ, но тут же передумал. — Думайте что хотите. Подозреваете — я покину Ковчег, как только вы соизволите спуститься с небес на землю. Я не вижу никакой разницы в том, куда бежать.

Он мазнул пальцем по кнопке вызова лифта и почти сразу шагнул в разъехавшиеся двери, не дав Аллену ничего ответить и даже не обернувшись в его сторону.

Двери схлопнулись, и лифт унес парня куда-то, кажется, на этаж выше — по всей видимости, в зоопарк к Мари. А Аллен… Аллен так и остался растерянно стоять на месте.

Ковчег вновь обречённо пропел, что хозяин его полный идиот, и юноша, сокрушённо склонив голову, согласился.

Потому что ему впервые за долгое время не хотелось сбежать и забиться в угол от прикосновения человека, с которым он был знаком совсем недолго.

И теперь… этот человек говорит, что хочет покинуть корабль.

— Но… я не хочу, чтобы ты покидал нас, — выдохнул он в пустоту коридора и зло пнул воздух.

Кажется, кто-то за свои совершенно необоснованные и потому исключительно идиотские подозрения сейчас получит по заслугам сполна.

Аллен до боли сжал руки в кулаки и насморочно вздохнул, вновь чувствуя то забытое прежде саднящее ощущение комка в горле — когда хочешь заплакать, но уверяешь себя в том, что ни в коем случае делать этого не должен. И — резко развернувшись на пятках, бросился обратно в кабину управления.

Музыка Ковчега в голове, словно издеваясь, сменилась чем-то до боли похожим на похоронный марш, и Аллен в очередной раз подумал — как хорошо, что ее кроме него и Хевласки никто не слышит.

Канда обнаружился там же, где он его и оставил, — в кабине управления, молчаливый, виновато-злой и всеми силами пытающийся это скрыть.

Аллен ненавидел эту черту в Юу — его глупую баранью упёртость, нежелание признавать себя неправым и ошибившимся в чём-то. Это бесило. В детстве это бесило ещё больше, но Канда все его попытки затеять драку воспринимал как шутку, даже не желая в это ввязываться — он считал Уолкера мелким слабаком, за которым нужно постоянно следить, чтобы тот не попал в очередные неприятности. Или очередную групповуху.

Аллена это раздражало неимоверно, и, наверное, отношение Юу к нему изменилось только после того, как Уолкер собственноручно свернул голову одному из учёных в лаборатории, где держали Алму с Линали. После этого Канда перестал видеть в нём слабого мальчика, которому необходима постоянная опека и защита. Он даже затевал с ним драки, когда они сильно ссорились и не могли решить конфликт мирным путём.

Но редко у них возникала такая ситуация, когда хотелось просто набить морду.

Точнее, сегодня, наверное, впервые.

Аллен сердито сжал кулаки и заехал смирно стоявшему Канде по лицу, заставив Линали испуганно вскрикнуть.

— Ну и что же ты стоишь, а? — не обратив на взволновавшуюся девушку никакого внимания, зло поинтересовался он. — Может, ты еще пойдешь заподозришь Лави? Или Мари? А?