Annularis (СИ)

Также он узнал, что к ней уже заходил Мари, и мысленно поблагодарил этого здоровяка — Нойз был надёжным парнем, который умел успокаивать лишь прикосновением. Возможно, именно поэтому всё зверьё в зоопарке так трепетно относилось к нему.

Аллен всегда удивлялся, как ему удалось набрать такую потрясающую команду. Он же начинал всё это один — в четырнадцать лет обчистил самостоятельно свою первую гробницу и потом на вырученные деньги распивал коньяк вместе с Кроссом. Канда же, который в то время просто отсиживался в Ордене, игнорируя Уолкера и его похождения, был полностью поглощён тем, как спасти своего друга и возлюбленного из лаборатории. Наверное, после этого Аллен и понял, что должен делать. И, по счастливому (хотя вряд ли это можно назвать счастливым) стечению обстоятельств, на должность нового Смотрителя (которую Кросс великодушно оставил, устав от ответственности) пришёл Комуи — чудаковатый учёный, сестрёнка которого оказалась подопытным образцом в той же лаборатории, что и Карма.

Ясное дело, что ту лабораторию они вместе разгромили, Алму с Линали освободили, привезли в Орден, где они остались. Аллен впервые увидел Канду таким счастливым — и это того стоило. Юу спас его, поэтому Уолкер был ему благодарен и оттого только рад, когда тот наконец воссоединился с любимым человеком.

И потом Аллен два года бороздил атмосферу Земли на Ковчеге, разоряя гробницы, уничтожая лаборатории, разрабатывая какие-нибудь вакцины и сыворотки, пока не нашёл Лави — лабораторную крысу прямиком из Японии. Из лабораторий Семьи.

Странное дело, но подружились они быстро. Крольчатина оказался весёлым, умным, начитанным и схватывал всё на лету. К конце полёта Аллен даже уже не хотел его отпускать в Орден, хотя понимал, что именно так и должен поступить. Но Лави сам предложил ему собрать команду. Поднять восстание. Уничтожить Семью. Помочь человечеству.

И Аллен, видевший за эти два года все ужасы лабораторий, страдания людей и бессмысленность пути, который пропагандирует Семья, согласился.

И сам не успел заметить, как его пустынный Ковчег заполнился голосами и прекрасными товарищами.

Иногда Аллен и вправду думал, что недостоин таких друзей — он же никогда не испытывал того, через что прошли они, он не понимал всей глубины их страданий и боли. Но Линали всегда улыбалась ему, Канда давал подзатыльники, Лави отпускал пошлые шутки, Крори дарил цветы, Джонни незаметно подкладывал пирожки и булочки, Миранда рассказывала про любимых поэтов, Мари делал массаж, Алма дружески хлопал по плечу, Лоу Фа смущённо запиналась и делала шоколад, а Хев обнимала и дарила тепло.

И Аллен был счастлив, что они были у него.

От вечерней ностальгии его отвлёк писк панели управления, куда он вновь передислоцировался после игр с Кларой. Очередная поломка в отсеке с растениями. У Крори постоянно были проблемы с его хищными любимцами, которые обожали крушить всё вокруг. Аллен вздохнул и направился помогать, по пути поймав проходящего мимо Лави и отправив его к Джонни за цементом и другими необходимыми инструментами.

Цветы Алистера опять проломили стену в отсеке, и пришлось помогать ее заделывать. Аллен и Лави провозились до поздней ночи, пока ботаник трясся над своими драгоценными образцами венериных мухоловок, мутировавших за последние двадцать лет так, что способны были переварить и кошку вместе со всеми ее потрохами и шерстью.

Странное дело, но за все это время Хев появлялась еще дважды и рассеянным дымком парила у Аллена над головой, как будто хотела что-то сказать ему, но не решалась сделать этого в присутствии посторонних. Именно поэтому, в общем-то, юноша постарался завершить заделывание стены в ну совершенно рекордные сроки.

— Ну в чем дело? — поинтересовался он, идя по коридору, когда Хевласка снова обвила его облачной змеей и сложила руки у него на макушке.

— Тебе стоит это увидеть, — без лишних охов отозвалась девушка, потащив его на капитанский мостик. Аллен пожал плечами и не стал ничего отрицать. Если она хочет показать что-то — у нее есть причины. Он привык, что это всегда так, а потому — стоило ли отрицать?

Они вернулись к главному отсеку и поднялись на мостик — в общем-то, это было обычное местоположение Аллена, откуда он мог без помех наблюдать за всем творящимся внизу.

Хевласка ткнула пальцем в один из экранов, на котором в поставленной на паузу записи застыли двое, и многозначительно посмотрела на юношу.

— И что? — пожал плечами тот. — Снова поскандалили?

Не дожидаясь ответа, он сам включил запись и прикусил губу, наблюдая за происходящим на экране.

Канда снова прицепился к Тики, и в этот раз он явно перегибал палку.

А Тики просто оказался слишком острым на язык для вспыльчивого японца. Аллен прикусил губу, глядя, как на записи Канда после отпущенной парнем колкости полез в драку, и задумался, пропустив пару секунд.

Когда он вновь сосредоточился на записи, в коридоре было уже пусто.

— И что? — в итоге вскинул брови он, оглядываясь на подругу. — Ты меня поэтому звала, что ли? Да у нас каждый день дерется кто-то! Взрослые люди, сами…

— Не поэтому, — покачала головой Хевласка. — Опять ты все мимо глаз пропустил! — пожурила она его. — Отмотай на несколько секунд назад.

Аллен хмыкнул, снова мотнув головой — ну не думал он, что может увидеть там что-то особенное, однако послушно промотал запись на несколько секунд назад.

— Вот, — указала девушка. — Смотри отсюда.

На этом моменте Канда замахивался, а Тики просто стоял. А потом — как будто исчез, чтобы тут же появиться за его спиной и скрыться за поворотом.

Аллен недоуменно нахмурился, увеличивая изображение по диагонали и поставил на замедленное воспроизведение, внимательно всматриваясь в каждое движение.

Это было просто невозможно — чтобы человек исчез и появился в другом месте спустя секунду.

В мире ещё никто не изобрёл машину для телепортации. Возможно, правда, что Адам совершал какие-нибудь открытия на этом поприще, но не мог же Тики быть связанным с Семьёй! Это бессмысленно!

На записи как раз проигрывался тот самый момент «исчезновения» — Канда медленно поднимал кулак, а Микк… о чёрт, Микк двигался так, словно это была не замедленная съёмка, а обыкновенная! Он скривился, закатив глаза, и шагнул мимо Юу, пока тот даже ещё не привёл кулак в состояние собственно удара.

Аллен поражённо замер, пересмотрев этот момент ещё пару раз, чтобы просто хоть чем-то занять голову.

— Это невозможно, — просипел он.

— Но это реальность, — возразила Хевласка, обвив его шею змеёй. — Это какая-то мутация, понимаешь? Или он киборг, или у него механизированное тело, или, вообще, он мутант, — встревоженно проговорила она. — Мы же совершенно ничего о нём не знаем, братец.

— Но я ему доверяю! — сердито воскликнул Аллен.

— Я не говорю, что мы должны не доверять ему, братец, — успокаивающе протянула Хев. — Мне он тоже нравится, Тики — очень приятный юноша, правда. Но мы ничего о нём не знаем. Мы даже не знаем… кто он.

— Думаешь, что… лабораторный? — севшим голосом спросил Уолкер.

Тики не был похож на кого-то такого. Аллен вообще почему-то думал, что парень принадлежал какому-то серьёзному мощному клану, которые прятались под землёй и оттуда влияли на политику и правительство. Ну был он похож на отпрыска одной из таких семей — бледный, утончённый, красивый и ухоженный. Длинные густые волосы, которые могли себе позволить немногие, гладкая на ощупь и на вид кожа, длинные массивные браслеты из металла, который сейчас ценился на вес золота.

Тики не мог быть лабораторной крысой.

Ведь так?..

На ум пришел их разговор тогда, в той ненавистной лаборатории, которую Аллен отпирал только раз в год, чтобы вспомнить, с чего начались его проблемы. Тогда он спросил у Тики, чувствовал ли тот когда-нибудь бессильную ненависть. И Тики ответил согласием. Он сказал, что чувствовал раньше эту ненависть каждый день, каждое мгновение своей жизни — «постоянно» значило «от рассвета и до заката». И по ночам наверняка тоже — не все ведь спят по ночам.